Запретный плод (ЛП) - Ричардсон Аманда

— Откуда ты знаешь, что я ее люблю?

Майлз пробегает своими зелеными глазами по моему лицу, когда я смотрю на него. — Потому что это очевидно. Любовь разрушает тебя, причем самым лучшим образом.

— Конечно, разрушает, — отвечаю я, закрывая глаза, чтобы меня не стошнило на его машину.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

ЗНАК

Зои

Месяц спустя

— Когда все сказано и сделано, я думаю, что это один из лучших дебютных фэнтезийных романов, которые я когда-либо читала, — заканчивает Шерил, откладывая мою распечатанную рукопись.

У меня дрожат руки, когда я подношу их к лицу, и я сопротивляюсь желанию бить ногами и кричать от радости.

— Правда? Потому что я знаю, что мы говорили об этой части в конце, об Итане и демоне. Как вы думаете, читатели возненавидят меня за то, что я сделала это клиффхэнгером?

Шерил, британский литературный агент, которая сегодня является моим наставником на семинаре, наклоняется вперед.

— Читатели говорят, что им не нравятся клиффхэнгеры, но их действия говорят об обратном. Кроме того, я еще не видела такого поворота событий. У нас есть милый Итан, который становится одержимым демоном, и внутренний конфликт Лили, когда они целуются… — Она целует свои пальцы. — Это литературное масло.

Я смеюсь, когда мое сердце замирает от волнения. — Спасибо за всю вашу помощь. Этот семинар изменил мою жизнь.

Шерил встает и вытирает руки.

— Я искренне надеюсь увидеть вашу книгу на полках моего местного книжного магазина в будущем, мисс Арма. У вас настоящее мастерство слова. Счастливого пути домой, хорошо?

Я киваю, и как только она покидает нашу мастерскую, я издаю взволнованный возглас, который звучит почти как всхлип. Закончив свою книгу в прошлом месяце, я провела дни в Лондоне, занимаясь саморедактированием и делая слова более выразительными. Я взяла в руки красную ручку, а мои коллеги-писатели и потрясающие наставники, которых они приглашали к нам каждые несколько дней, включая авторов, удостоенных наград, агентов и редакторов помогали мне, - я чувствую себя очень хорошо в Between All Realms.

На самом деле, я отправляюсь домой со списком агентов, которым нужно написать запрос, а также с ресурсами для создания аккаунтов в социальных сетях, изучения того, как продвигать свою книгу, чтобы увеличить продажи, и рекомендациями о том, как написать серию из трех книг.

Я все еще улыбаюсь, поднимаясь по старой лестнице в свою спальню.

В Лондоне было все, о чем я мечтала, и даже больше. Мастерская располагалась в старом таунхаусе через дорогу от Гайд-парка, и мне открывался прекрасный вид на рождественские украшения, старые фонари и черные такси. Когда в первую неделю моего пребывания здесь пошел снег, я провела весь день, лепя снеговика вместе с несколькими другими людьми в мастерской, и у меня было первое настоящее белое Рождество и Новый год. Очевидно, это редкое явление для этого времени года в Англии. Моя спальня выходила окнами на озеро, и это было просто потрясающе - идеальное место для того, чтобы оттачивать свое мастерство и сосредоточиться на книге.

Большинство моих дней проходило так: я просыпалась рано и спускалась на морозную кухню, чтобы приготовить тост и выпить чашку чая.

В конце концов, я же в Англии.

Чаще всего я заканчивала работу около часа дня, а затем проводила пару часов, разбирая написанное с наставником, назначенным мне на этот день. После этого у меня оставалось около часа до захода солнца, и Стелла давала мне список обязательных дел в Лондоне, и я пользовался этим, проверяя все пункты из ее списка.

Я отправила ей много фотографий, потому что знала, что она скучает по своей родине.

Я побывала в Harrods, посетила все музеи и покаталась на метро. Я совершила холодную речную прогулку по Темзе, посмотрела на большее количество произведений искусства белых стариков, чем я думала, и съела лучший в моей жизни индийский карри на Брик-лейн. Сделать все это без телефона было непростой задачей, особенно если учесть, что я выросла с доступом к интернету на кончиках пальцев. Но каким-то образом я справилась.

И я скучала по Лиаму. Очень сильно.

В основном по ночам, когда я забиралась под одеяло, дрожала и удивлялась, почему англичане полагаются на кусок металла на стене, чтобы обогреть комнату.

А также когда я пользовалась его ручкой, которую украла, - то есть каждый день. Это было глупо и незначительно, но я чувствовала, что со мной маленькая частичка его.

В эти моменты я вспоминала, как его руки касаются моей кожи - грубые подушечки его пальцев ласкают нежные участки моего тела.

Я вспоминала его доминантный голос и каждую ночь возбуждалась при мысли о том, как хорошо он владеет своими пальцами. Мои пальцы не такие длинные, как у него, поэтому я всегда чувствовала себя неудовлетворенной, а после того как кончала, мне становилось грустно, потому что был шанс, что мы больше никогда не сможем быть вместе, как сейчас.

Но я скучала не только по его физическим проявлениям во время месячного отсутствия.

Я вспоминала его успокаивающий голос, тепло моей щеки, прижатой к его бьющемуся сердцу, и то, как уютно мне было его обнимать. Я думала о том, как он всегда следил за тем, чтобы я была сыта и накормлена, как он не мог не любить, когда я подталкивала его к тому, чего он боялся.

Например, быть уязвимым со мной.

Я все еще злюсь, что он решил уйти, конечно, но опыт Лондона притупил мой гнев. Теперь мне просто... больно.

Ведь если он не захочет быть со мной, когда я вернусь...

Я положила отпечатанные страницы книги на письменный стол с тихим стуком, как только оказалась в своей спальне. Я сажусь на кровать и закрываю глаза, думая о чем угодно, только не о Лиаме, как и каждый раз, когда он приходит мне в голову - а это бывает часто.

По правде говоря, если я ему больше не нужна...

Это может сломить меня.

Я оглядываю маленькую спальню, в которой стоят длинная кровать, крошечный письменный стол и комод. Несмотря на то что мой рейс в Лос-Анджелес сегодня вечером, я не могу не испытывать ностальгию по этому месту.

Это было первое место, которое я когда-либо чувствовала своим. Дом Лиама всегда был его домом. А я жила с тремя другими одноклассниками в общежитии школы Thatcher Prep. Впервые в жизни у меня появилось чувство направления и цели. Я с нетерпением жду будущего в связи с моей книгой, но самое смешное, что я не могу осознать всего, что произошло с Лиамом.

Как бы я ни была взволнована всем происходящим, в моей груди все еще остается огромная дыра. Я все еще так сильно хочу, чтобы он был рядом. Я скучаю по нему, и я не знаю, что ждет нас в будущем, но я могу только надеяться, что мы сможем остаться хотя бы друзьями.

Слово "друзья" заставляет меня скривиться, но вместо того, чтобы предаваться размышлениям, я решаю начать собирать вещи.

На это уходит меньше часа, и к тому времени, как я совершаю обход и прощаюсь с семью другими студентами, я уже готова надеть пальто и шапку, чтобы ждать такси до Хитроу.

Когда я тащу свой чемодан по мощеной дороге, к тротуару подъезжает черный внедорожник и опускает окно.

— Зои Арма? — Пожилой мужчина открывает дверь и выходит.

Он высок, у него серебристые волосы. Что-то в нем смутно знакомо, но я не могу понять, почему. У меня достаточно опыта общения с незнакомцами, чтобы понять, что не стоит отвечать ему, и мое выражение лица, должно быть, выражает смутную тревогу, потому что он смеется и тянется к моей руке.

— Я Прескотт Деверо. Отец Эстель, — добавляет он, его акцент наполовину английский, наполовину французский.

— О, привет! — говорю я, пожимая его руку.

— Мы познакомились на свадьбе Майлза и Стеллы. Настоящей, — добавляет он, и я смеюсь, вспоминая ту небольшую церемонию, которую они устроили, когда Беатрикс была моложе.

— Точно. Мне показалось, что вы выглядите знакомо.

— В любом случае, мне сказали проводить вас в аэропорт.