Разрушенная (ЛП) - Бишоп Энн

— Уэс, — шепчу я.

С придушенным хрипом он открывает глаза и смотрит на меня. На его лице мелькает озабоченность, и он осторожно убирает распорку с моей головы. Когда я стону от облегчения и начинаю растирать ноги, он тут же принимается расстегивать наручники.

— Я сделал тебе больно? — спрашивает он, когда мои лодыжки освобождаются, и он бросает штангу на пол.

— Не больше, чем я могла бы выдержать, — отвечаю я, чувствуя, как на щеках проступает румянец. — Или больше, чем мне нравится.

— Хорошо, — бормочет он и целует меня нежно, хотя это немного неловко, учитывая, что мы оба потные, а я дрожу, как чертов лист.

Он ложится со мной на кровать на минуту, пока мы переводим дыхание. Удивительно, как быстро он переходит от траханья меня так, будто ненавидит, к обниманию меня так, будто я ему дорога.

У меня замирает сердце, когда я чувствую, что погружаюсь в легкий сон. Это именно то, чего я всегда хотела — чтобы меня трахали как шлюху, а потом обращались как с принцессой. Должно быть, Вселенная играет со мной злую шутку, что я наконец-то нашла трёх мужчин, которые удовлетворяют все мои потребности, а они — мои гребаные хулиганы.

Больше нет, говорит тихий голос в глубине моей головы.

Это не имеет значения, укоряю я себя.

Я не могу отклониться от своего плана. Как я могу доверять им? Почему я вообще должна хотеть этого? Неважно, что они стали относиться ко мне по-другому. Это может измениться в любую минуту. Достаточно будет ещё одного недоразумения, и мы снова окажемся там, где были три года назад.

Этого никогда не случится, говорю я себе, и моя решимость становится все тверже.

Я не впущу их.

Глава сорок четвертая

Кэл

Следующие несколько недель пролетели так быстро, что у меня началась хандра. Мне не хватает Ателии в моей постели каждую ночь, но я рад, что она уделяет внимание Уэсу. Кроме того, это значит, что те моменты, когда она у меня, я ценю ещё больше.

Не успеваю я оглянуться, как мы собираем вещи и отправляемся в дом родителей Ателии на День благодарения. Уэс и его мама сильно поссорились из-за того, что его не будет в городе, но его это не очень волнует. Не удивлюсь, если через пять лет они вообще перестанут общаться.

Что касается Келлана, то его родители относятся к нему с большим пониманием, тем более что он пообещал им, что останется дома на Рождество. А моя семья… ну, скажем так, они всё равно не стали бы меня ждать. Обычно на праздники я езжу к Келлану.

Поскольку Ателии нужно провести для своей машины техосмотр, а ей нравится механик, услугами которого пользуются её родители, мы берём два автомобиля — Уэса и её. Ателия просит, чтобы я ехал с ней, и тогда я чувствую себя на вершине мира. Думаю, Уэс и Келлан немного разочарованы, но они смогут побыть с ней наедине позже.

К счастью, Ателия добровольно соглашается вести машину. Шар дала нам последнее задание перед каникулами в День благодарения, и я вызвался поехать с Уэсом вчера вечером. Всё было просто: взять обычного на первый взгляд человека и обставить всё так, чтобы это выглядело как неудачное проникновение в дом.

В этом не было ничего сложного, но я всё равно вымотался. При каждом удобном случае я хватаюсь за возможность выйти из дома и что-нибудь сделать. Для меня это лучший способ выплеснуть всю накопившуюся внутри злость и отвлечься от других дел.

Я могу сказать, что Ателия беспокоится обо мне. Уэс и Келлан тоже, но у них есть полная картина, поэтому они понимают, что я делаю.

В это время года всё становится более острым. Более болезненным. Праздники напоминают мне о хороших временах, которые у меня должны были быть, и о любящих родителях, о которых я всегда мечтал. От этого мне становится горько.

— Как прошла работа вчера вечером? — спрашивает Ателия, когда мы выезжаем на шоссе.

За последний месяц я понял, что именно она имеет в виду, задавая этот вопрос. Она не требует подробностей и не хочет знать ничего уличающего, но ей хочется знать, как, по её мнению, мы справились со всеми препятствиями, с которыми столкнулись.

Сначала я не понимал, почему она спрашивает, если на самом деле не хочет этого знать, но потом до меня дошло. На самом деле она хочет знать, в безопасности ли мы. И, конечно же, она знает. Отец Уэса буквально погиб, занимаясь тем, чем мы занимаемся. Я вижу беспокойство в её глазах всякий раз, когда мы отправляемся в путь, хотя она и пытается это скрыть.

— Никаких проблем, — говорю я ей. Моя рука уже лежит на её бедре, и я потираю большой палец вперед-назад. — Это было легко, правда. Дорога заняла больше времени, чем сама работа.

Уставившись на дорогу, Ателия прикусывает губу. Что бы она ни хотела сказать, она изо всех сил старается держать это в себе.

— Что? — спрашиваю я.

Если я могу облегчить её переживания, то мне бы этого хотелось.

— Ничего.

Она переводит разговор в другое русло — об экзаменах, о реакции родителей, когда она сказала им, что приведет домой троих парней, о своих любимых местах, которые она хотела бы показать нам, пока мы будем в городе, и так далее.

Я уже было решил, что мы перешли на меня, как вдруг Ателия спрашивает:

— А не опасно ли, что ты недостаточно спишь?

Вот оно.

— Я в порядке, малышка. Не волнуйся за меня.

— Я не могу! Я в буквальном смысле, немного волнуюсь. А ты много водишь машину и делаешь много вещей, для которых нужен острый ум. Твои оценки вроде бы неплохие, но как долго это продлится? Что, если ты оступишься и получишь травму? Или-или-или…

— Телия, помедленнее.

Она делает глубокий вдох.

— Нет, я имею в виду — притормози. Ты слишком на взводе, чтобы гнать со скоростью больше двадцати миль в час (~ 32 км/ч).

— О, черт.

Когда машина замедляется, Ателия делает ещё несколько вдохов и выдыхает их через рот. Она вцепилась в руль так, словно машина может вильнуть в сторону, если она перестанет обращать на неё внимание.

— Эй, — мягко говорю я. — Я обещаю, что справлюсь с этим, хорошо? Тебе не стоит волноваться. Кроме того, Уэс и Келлан меня прикроют.

— А ты их прикроешь? — она говорит так, будто ненавидит себя за этот вопрос. — Потому что я не хочу, чтобы кто-то из них пострадал из-за того, что ты должен был присматривать за ними, но не смог, потому что слишком устал.

— Я их прикрываю. Они мои лучшие друзья. Я бы не стал подвергать их опасности.

— Верно, — она кивает, но её мышцы всё ещё напряжены.

— Конечно, ты не позволишь им пострадать.

— Если тебе станет легче, то в ближайшие пару недель Шар будет давать меньше заданий. В связи с приближением выпускных экзаменов она передаст задания другим агентам, которые ещё не закончили учебу.

— А после этого?

— После Рождества я сбавлю обороты.

— После Рождества?! Кэл, до него ещё целый месяц. Ты не можешь продолжать в том же духе!

— Я уже сказал тебе, что справлюсь с этим.

На этот раз я держу свой голос твердым. Это не обсуждается. Я делал это в прошлом году и прекрасно справился.

— Но…

— Нет, Ателия.

Она поджимает губы и смотрит на дорогу. Обычно Келлан и Уэс более строги с ней. Я всегда был самый мягкий. Защищающий и чувствующий. Но если Ателия не перестанет меня доставать, то она не оставит мне выбора.

— Прости меня, — говорю я ей после того, как мы несколько минут сидим в напряженном молчании. — Я знаю, что тебе это не нравится, но сейчас всё должно быть именно так.

— Почему? — требует она. — Почему ты, Келлан и Уэс не можете взять поровну работы? Почему ты берешь на себя больше, чем они?

Моя рука превращается в кулак на её коленях. Я не люблю говорить о своей семье. Воспоминания о них преследуют меня неделями, поэтому я стараюсь отвлечься.

— Почему, Кэл? — снова спрашивает Ателия, когда я не отвечаю.

— Мы не будем об этом говорить.