Супергерой для Золушки (СИ) - Сокол Лена

Обернулась к нему.

— И? — Будто это что-то меняло. Или делало сумасшедшую затею менее опасной. — Как вы планируете туда… проникнуть?

— Помнишь случай с типом по прозвищу Рыжий Тарзан?

— Кто это?

Олег глянул на Артема и улыбнулся.

— Боец был такой, миксфайтер, его еще суд направил на принудительное лечение. Так вот он без труда сбежал из психушки, разорвав забор из сетки-рабицы руками. Руками! А еще говорят, что он даже успел шашлыки во дворе пожарить. И бегал потом с шампурами по территории двора.

— Варь, там персонал в основном только женщины. Одно крыло больницы — депрессивные и самоубийцы, другое — «закрытка», где лежит твоя мама. На въезде из охраны один «чоповец», в здании в распоряжении дежурного врача только тревожная кнопка и один санитар. Все. — Грин сжал мое плечо. — Олежа с какой-то анорексичкой успел побеседовать через забор, она сказала, что в ее отделении даже телевизор есть. И гулять отпускают. За пачку сигарет сходила и узнала, в какой палате лежит Наталия Михайловна. Между прочим, она у нас находится среди «буйных». Так что ни о каком лечении по собственному желанию и речи быть не может. Они там лежат все, как овощи, привязанные к койкам и под препаратами.

Внутри все моментально закипело.

— Вы узнали, где именно ее держат? — Спросила, сглотнув.

— Да. — Олег наклонился вперед и положил руки на спинки наших сидений. — Мы даже знаем нужное окно. Знаем, что на решетке есть навесной замок. Знаем, что в палате лежат всего двое человек.

— И что медлить нельзя, — добавил Артем.

У меня перехватило от страха желудок.

— Тогда будь, что будет… — Сказала тихо.

— Вот. — Артем показал Олегу большой палец. — Начальство дало добро. — Открыл дверцу, которую тут же чуть не снесло неизвестно откуда вдруг налетевшим ветром. — А вот надвигающаяся гроза нам только на руку. — Радостно добавил он и направился в магазин.

В голове никак не укладывалось то, что мы собирались совершить. Получив сведения от одной из пациенток психушки (!!!), крались в полночь вдоль забора гуськом по мокрой траве, прикрывая лица от бьющих наотмашь капель дождя.

— Здесь, — выбрал подходящее место Артем и указал пальцем на забор из сетки-рабицы.

Фонарик в моей руке задрожал. Когда небо вдруг разорвал очередной раскат грома, а затем ярко сверкнула молния, я съежилась, оглядываясь по сторонам. На какое-то мгновение стало светло, как днем, и мы вдруг оказались беззащитными перед взором охранника. Затаились, прижавшись к сетке, и стали ждать. В будке, стоящей от нас метрах в двадцати, горел свет. Но никто так и не вышел.

— Ну что ж… — Задумчиво произнес Олег и приставил к забору массивные ножницы по металлу. — Попроб…

И его слова потонули в очередном раскате грома.

Вода уже струилась у меня по лицу и попадала в глаза. И какая полоумная надевает очки на «дело» да еще и в дождь? А какая сумасшедшая станет надеяться на один шанс из миллиона, что ее мать окажется в нужной палате? Каков был процент вероятности, что нас не схватят? Смешавшись с влагой холодной дождевой воды, по спине забегали липкие мурашки.

Щелк. Щелк. Сетка понемногу поддавалась.

Убрала очки на лоб.

— Знаешь, что в психушке никогда не бывает двух Наполеонов? — Громко сказал Артем прямо мне в ухо.

— Что? — Посмотрела на него, убирая с лица мокрые пряди. Села на колени (все равно уже насквозь промокла).

— Только один Гитлер. Только один Наполеон. Только один Путин. — Как ни в чем не бывало, продолжал вещать Грин, не обращая внимания на хлеставший его по лицу дождь. — Психи всегда между собой договариваются.

— Ты шутишь? — Сказала рассерженно. — Зачем мне сейчас эта информация?!

— Пытаюсь отвлечь, — усмехнулся он.

Вот кто здесь псих! Это точно.

Толкнула его в плечо.

Артем рассмеялся и прижался влажными губами к моему рту. Не успела я возмутиться, как наш поцелуй закончился.

Дыра в заборе уже была готова. Олег немного расширил ее руками, чтобы мы не поранились. Жестом призвал поторапливаться.

— Нужно выгадать время между вспышками молний, — крикнула я сквозь шум ветра.

Мужчины кивнули и уставились на небо. В следующую секунду громыхнуло так, что чуть не лопнули барабанные перепонки. Небо рассек напополам ослепительно яркий зигзаг. Едва он погас, мы ринулись внутрь. Ножницы так и остались валяться в траве. Олег пошел первым. Артем, раздвинув посильнее края сетки, помог мне пролезть, затем подобрал с земли тяжелую фомку и двинулся следом.

Я буквально ползла на четвереньках по сырой колючей траве. Упиралась правой рукой с зажатым в ней фонариком и ощупывала поверхность ладонью левой руки, боясь напороться на что-то острое. Хотя такого в подобных учреждениях встречаться было не должно, чтобы больные не порезались или не причинили друг другу вреда. Едва поспевала за маячившей впереди фигурой Олега.

Когда небо вспыхнуло еще раз, мы уже сидели на земле, прижавшись спинами к стене здания. Грязные, мокрые, проклинающие все на свете. Хотя здесь я могла говорить только за себя, ведь Олег молчал, а Артему, кажется, все еще было весело. То ли нервное, то ли он действительно никогда не унывал.

Дождавшись, когда раскаты грома прекратились, мы медленно двинулись вдоль стены. Олег то и дело останавливался, чтобы посмотреть на темные прямоугольники окон и пересчитать их. Фатальной ошибкой было бы промахнуться. Шум от дождя стоял такой, что нам приходилось переговариваться громко. Но в такой обстановке мы больше боялись быть замеченными, чем услышанными.

— Вот оно, — указал Олег, сев прямо под нужным окном, закрытым металлической решеткой.

Очередная молния высветила из темноты его напряженное лицо со стекающими по щекам и шее струйками воды. Артем передал ему фомку, встал на выступ фундамента и осторожно попытался заглянуть внутрь.

— Как и ожидалось, — сообщил он, спрыгнув, — ничего не видно.

— А если ее там нет? А если там санитары? А если другие больные поднимут шум? — Я могла бы задать еще сотню подобных вопросов, если бы он крепко не сжал мою кисть и не посмотрел в глаза.

Наклонился прямо к моему лицу, будто хотел сказать что-то очень сокровенное и важное. Скользнул губами к уху, отвел в сторону прядь мокрых волос и отчетливо произнес:

— Не ссы.

Я оторопела. Обессиленно опустила плечи, закатила глаза и неуверенно кивнула. А что мне еще оставалось делать? Уже по самые помидоры в этой передряге, обратного пути нет.

— Ну, или, если хочешь, можешь меня перекрестить на прощание. — Добавил он весело. — Вдруг сработает.

Указала жестом на Олега. Тот без лишних разговоров уже подсунул под дужку тяжелый ломик и навалился всем телом.

Только бы не услышали. Только бы не увидели. Только бы найти маму и успеть спасти.

Навалилась спиной на стену, уставилась в черное небо и села, поджав под себя ноги. Над головой звенел металл. Через пару секунд в траву полетел старый навесной замок. Я прижала ладони к горящему от прилившей крови лицу и размазала по нему капли дождя. Адреналин зашкаливал, плясал резкими толчками в венах, бурлил огненными потоками в сердце, а мне не оставалось ничего, как только сидеть и внимательно следить за территорией больничного двора.

Капитан на шухере. Одуреть…

Через полминуты к моим ногам улеглась и тяжелая металлическая решетка. Еще через минуту жалобно скрипнула оконная рама. Мужчины опустили на землю небольшой прямоугольник стекла, примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров.

— А если ты ее не узнаешь? — Дернулась я, протягивая Артему фонарик.

— Тогда выберу ту, которая больше понравится, — совершенно серьезно ответил он, улыбнулся и отвернулся к окну.

— Шутник хренов, — проворчала, чувствуя сильнейший озноб. Меня колотило не от дождя, а от страха. — Олег, помоги ему!

Но оперативник уже и сам догадался: сел на траву, подставив спину. Зажав зубами фонарик, Грин встал на нее ногами, подтянулся и скрылся в темнеющей пасти психушки. Олег встал на выступ фундамента и хотел посмотреть внутрь, но в эту секунду я заметила, что в сторожке погас свет, и дернула его за штанину. Спрыгнув, мужчина прижался к стене рядом со мной.