Игра в сердца - Бейкер Сэнди

Роберта встает, а Прю стреляет в меня лазерными лучами из глаз. Ее взгляд говорит: «Смотри, она уходит; на кону твоя работа, так что скорее скажи, что согласна!»

– Что ж, поскольку такой шанс выпадает раз в жизни и вопрос с псевдонимом мы решили, – великодушно сообщаю я, – я согласна.

– Вот и отлично. Рада слышать, Эбигейл, – отвечает Роберта тоном, изменившимся до неузнаваемости. Свои слова она сопровождает самой фальшивой улыбкой из всех, что мне приходилось видеть – а я посмотрела сотни реалити-шоу. Видимо, эта тактика обычно срабатывает, но я уже сочинила в уме подводку разоблачительной статьи. «Роберта Такая-То, чьей беспринципности позавидует сама Круэлла де Виль, заседает на кастингах и запугиванием и лестью привлекает в шоу новых участниц».

– Об остальном расскажет Джек, – добавляет она, подсластив мне пилюлю. Врать не стану – известие о том, что нам с Джеком придется проводить много времени вместе, – единственная хорошая новость с тех пор, как Прю позвонила мне утром в субботу.

Роберта поворачивается к выходу. Прю вскакивает.

– Позвольте вас проводить, Роберта. – Она сама любезность.

В ответ Роберта выпячивает губы и поворачивается к двери. – Джек, Эбби, – бросает она через плечо, небрежно прощаясь. Прю идет за ней, чуть ли не бросаясь в ноги, и когда они уходят, обстановка в кабинете перестает быть удушающей.

– Вы отлично справились, – говорит Джек.

– Серьезно? Не уверена. Все кончилось, не успев начаться, и потом я еще много часов буду мучиться и думать, что не так сказала и не сделала.

– Совершенно серьезно. Мне уже приходилось работать с Робертой на нескольких проектах, и я ни разу не видел, чтобы кто-то давал ей отпор так, как это сделали вы.

– Правда?

Он смеется в полный голос.

– Чистая правда. Эти шоу хорошо оплачиваются, и пока у нас с братом еще нет собственной продюсерской компании, приходится во всем ее слушаться. Да, Роберта, нет, Роберта…

– Любой каприз за ваши деньги, Роберта? – договариваю я за него.

– Именно. – Он хмурится. – Надеюсь, ваше мнение обо мне теперь не испортится?

– Что вы, ни в коем случае. – Лишь сказав эти слова, понимаю, что это чистая правда. Какая разница, чем он зарабатывает на жизнь: ясно же, что они с Робертой совершенно из разного теста.

– Хорошо. Я этим занимаюсь исключительно ради денег. Мы с Гарри – это мой брат – поставили себе цель накопить как можно больше и через годик-два открыть свою компанию. Хотим продюсировать кино. Независимое кино в Австралии очень популярно, и среди наших знакомых много актеров, режиссеров, сценаристов… Уверен, у нас все получится, но пока мы не высовываемся и беремся за самую высокооплачиваемую работу.

– Я вас понимаю. Честно. Анастасия Треплер для меня – то же самое. Благодаря ей я плачу по счетам, получается даже откладывать немножко. Но мне совсем не нравится то, что я делаю. Хотя уверена, так будет не всегда. Для меня это лишь способ добиться цели, как это шоу – для вас.

– Тогда вы меня понимаете, – искренне отвечает он.

– Да.

– Итак, – он широко улыбается и шевелит бровями, – вас ждет «Одинокий волк»! – Я тяжело вздыхаю, и он толкает меня под локоть. – Да не переживайте вы, будет весело. Сидней – прекрасный город, вас поселят в особняке…

– С одиннадцатью другими девушками. Нам разве не придется жить всем в одной комнате?

– Да, но… – Он пожимает плечами. – Все равно это особняк.

– Если честно, Джек, мне немного не по себе от всего этого.

– Понимаю. Послушайте, а вы не хотите выпить кофе или чего-нибудь еще? Сможете расспросить меня о чем угодно.

– Правда? Мне интересно все. На что я подписываюсь, как будет организован переезд, как вы на шоу замечаете все подводные течения… особенно последнее. Это больше всего меня волнует.

– Я целиком в вашем распоряжении. – Ах, если бы это было правдой. – Задавайте любые вопросы. – Ах, если бы и это было правдой! Я бы тогда спросила: «А может, ну его, это дурацкое шоу, и просто смотаемся на недельку в Грецию вдвоем?»

Но вслух я отвечаю:

– Хорошо. Согласна.

Мы улыбаемся друг другу, встаем, и в этот момент в кабинет врывается Прю.

– Эбигейл Джонс, что за цирк ты тут устроила?

Перевожу взгляд на Джека: тот удивленно смотрит на Прю. «Видишь? – говорю я глазами. – Прю показывает свое истинное лицо». Представляю, как она устала притворяться невинной овечкой на протяжении всей этой короткой встречи. Но я не успеваю ответить, она тут же набрасывается на меня со словами:

– Ты чуть все не испортила. Как ты смеешь меня подставлять?

Она тычет в меня своим костлявым пальцем, и тот начисто лишает меня способности обороняться.

– Ты права, – признаюсь я. Потому что она права.

Мой ответ ее обескураживает.

– Ах так, – успокоившись, отвечает она и тут же добавляет: – Вот именно, я права. – Она обходит стол и чопорно усаживается на самый краешек своего офисного кресла.

– Пойдем, Эбби? – спрашивает Джек, будто мы с ним опаздываем на встречу.

– Да, конечно. Джек обещал ответить на все мои вопросы по поводу шоу, – говорю я Прю.

Та кивает.

– Очень хорошо. Джек, вы же свяжетесь с нами по поводу рабочей визы Эбигейл?

Сама любезность – трудно поверить, что та же женщина только что на его глазах разжевала меня и выплюнула.

– Конечно да. – Он подталкивает меня к двери, слегка касаясь моей спины, и впервые с самого утра я радуюсь, что на мне тонкое шелковое платье. У лифтов, где нас уже никто не слышит, он шепчет:

– Они с Робертой прямо как сестры-близнецы.

– О, если бы ты знал, – отвечаю я, и мы хихикаем, а двери лифта открываются. Я захожу, Джек заходит следом, и в этот раз я осмотрительно оберегаю свои пышные рукава от гигантских челюстей смерти.

Глава четвертая

– Так, давай еще раз про Джека. Не каждый день мне рассказывают про австралийских красавчиков, – говорит Лиза.

– Он не… – Боже, кого я обманываю? Мы с Джеком несколько часов просидели в кафе напротив редакции, и, естественно, он красавчик. Я окончательно потеряла голову, когда он предложил купить мне кофе и черничный маффин, которым я залюбовалась в стеклянной витрине у стойки.

Вернувшись домой, я сразу позвонила Лизе. У нее, естественно, включилась голосовая почта: Лиза же супершпион, она никогда не отвечает на звонки друзей в рабочие часы. Но сейчас она сидит на моем стареньком, но любимом диване и с любопытством смотрит на меня поверх винного бокала. Мы пьем игристое – это была ее идея, хотя я лишь на пятьдесят семь процентов уверена, что повод для праздника есть. Но в эти пятьдесят семь процентов определенно входят Джек и Сидней, а также перспектива общаться с Джеком в Сиднее.

– Я веду себя как дурочка? – спрашиваю я.

Она моргает и опускает бокал, зажав его в ладонях. У меня только один набор винных бокалов – те похожи на гигантские шары, и, что бы мы ни пили, Лиза всегда наполняет их ровно до половины. Таким образом, в каждый бокал входит почти полбутылки. Я размышляю о шампанском и о бокалах, чтобы отвлечься; не хочу задумываться над собственным вопросом, хотя вслух я его не задавала. Но в глубине души уже знаю ответ.

– О чем это ты? – спрашивает Лиза. Я надуваю губы и выдыхаю, глядя на стопку журналов, которые выписываю «по работе». – Эбс?

Встаю с дивана, взяв с собой бокал, и принимаюсь мерить шагами свою кухню-гостиную-столовую, хотя в ней всего полтора шага.

– Еще два дня назад я была штатной сотрудницей онлайн-издания, – говорю я.

– А разве что-то поменялось? – возражает Лиза. Я бросаю на нее гневный взгляд, и она виновато поднимает руку: знает, что не надо прерывать мои терапевтические монологи. – Продолжай.

– Итак, еще два дня назад я была сотрудницей онлайн-издания… – повторяю я – всегда лучше повторить сказанное. – А теперь мне придется в полном соответствии со своим статусом нырнуть с головой в самое грязное болото. – Лиза хочет что-то сказать, но сдерживается. – Но что если эта затея с участием в «Одиноком волке» укрепит мое положение в «Пище для ума» настолько, что я никогда, никогда не смогу оттуда вырваться? – Тут мой голос срывается и звучит визгливо и отчаянно. Я запиваю горе шампанским.