Айви. Возрожденная из пепла - Кристи Саманта

– А Пенни… Ой, Аспен. Как, кстати, мне ее называть?

– Все зовут ее Аспен. Только мы с ее братом называем ее по-другому. Еще ее родители, но они умерли.

– Это ужасно, – вздыхаю я.

– Они погибли в автомобильной аварии. Почти сразу после того, как она поступила в Джульярд.

– Не представляю, что делала бы без своих родителей.

– Я тоже. Мои родители – это вся моя семья, я единственный ребенок. А у тебя есть братья-сестры?

Нам как раз подали напитки, и я делаю глоток, размышляя, сколько личной информации готова раскрыть. Разговор о моих брате и сестре кажется мне вполне безопасным.

– Есть и брат, и сестра. Альдеру тридцать, у него есть жена Кристина. Они управляют нашим магазином на Лонг-Айленде. И сестра Холли. Ей двадцать восемь. Мы с ней как лучшие подруги, а еще мы управляем магазином в Бруклине. То есть в основном это она управляет. Особенно в последнее время. А родители управляют магазином на Манхэттене.

– Альдер, Холли и Айви – это, получается, «Ольха», «Падуб» и «Плющ». Похоже, твои родители – настоящие фанаты садоводства. И у вас есть целая сеть магазинов. А как они называются?

– The Greene Thumb  [2], – говорю я. – Так говорят про человека, у которого даже лопата зацветет, если в землю воткнуть.

– И, естественно, у них все цветет, – улыбается он. – Кажется, я видел ваш магазин в Бруклине. Вроде в соседнем магазинчике недавно был пожар? Примерно пару месяцев назад? Я припоминаю, что там пришлось прорубать стену, чтобы убедиться, что за ней ничего не тлеет.

Он пристально смотрит на меня.

– Но тебя там не было. Тебя я бы точно запомнил.

– Я… эм… Я не так часто там бываю в последнее время. Но да, нам пришлось делать ремонт. – Я нервно тереблю меню. – Так ты работаешь на станции где-то в Бруклине?

– Экипаж‐319.

– Вы готовы сделать заказ? – спрашивает официантка.

Мы отвечаем и сразу же слышим звуки гавайской музыки. Это так красиво, что мы просто наслаждаемся моментом. Я рада этой паузе в разговоре: он начал становиться слишком откровенным. Некоторые женщины встают и начинают танцевать, и я завороженно наблюдаю за ними. Их движения такие плавные и грациозные, и каждое будто рассказывает свою историю, гармонично переплетаясь с музыкой.

Одна из танцовщиц замечает мой восхищенный взгляд и приглашает меня присоединиться.

– Ой, нет. Я не могу. Я правда не умею.

– Я научу, – говорит невысокая коренастая гавайская женщина.

– Ну… Ладно. – Я неохотно иду за ней к месту, где играют музыканты.

Я бросаю на Басса взгляд, полный ужаса, но он лишь кивает мне в знак поддержки. Но его улыбка не покидает меня следующие несколько минут, пока я пытаюсь научиться танцевать, как никогда не танцевала раньше. Наверняка я выгляжу нелепо на фоне местных женщин, кружащихся рядом. Но какие же чувственные движения они мне показывают! Ощутить то, как сейчас двигается мое тело, – будто бы прикоснуться к тому, что я не чувствовала очень давно. Я снова чувствую себя сексуальной.

И если судить по горячему взгляду Басса, похоже, он думает так же.

Внезапно внутри меня будто разгорается огонь. Тот самый огонь, который я давно считала потухшим. Я и не подозревала, что он может возродиться. Это нечто гораздо большее, чем просто способ отвлечься. И когда я смотрю на Басса в другом конце зала, я понимаю, что мне не хочется есть ничего из того, что мы заказали сейчас. Но в то же время я умираю с голоду.

Глава 5

Дождаться окончания ужина было настоящей пыткой: образ Айви, танцующей под гавайскую музыку, не выходил у меня из головы. Ее движения были невероятно притягательными, и я поймал себя на мысли, что хочу написать песню специально для нее, чтобы она могла танцевать для меня. Только для меня.

На обратном пути Айви позволяет мне взять ее за руку. Мы бредем вдоль берега, наблюдая, как серферы ловят последние волны перед закатом.

– Я бы тоже хотела попробовать, – говорит она.

– Правда? Я могу тебя научить. Я, конечно, не профессионал, но я вырос во Флориде и много серфил раньше. Я даже взял недавно пару уроков, чтобы вспомнить, как это.

– В моем отеле есть какой-то жуткий тип, который все время предлагает научить меня серфингу. Но сама мысль о его руках на моем теле…

Я сжимаю ее пальцы.

– А как тебе мысль о моих руках?

Она смотрит на меня, и я не могу понять, покраснела ли она, но, кажется, ответ я получил. Мы останавливаемся, чтобы полюбоваться, как солнце исчезает в море. Горизонт сияет яркими красками. Обычно в такие вечера я люблю сидеть здесь с гитарой: этот вид всегда вдохновляет. Но теперь у меня появился новый источник вдохновения.

– Айви, зайдешь ко мне чего-нибудь выпить?

– Нет, – отвечает она, не отрывая взгляда от океана.

Стараюсь скрыть разочарование, но после всего, что произошло за день, это оказывается сложнее, чем я думал. И тут она крепче сжимает мою руку и слегка кивает.

– Ко мне ближе.

Я чувствую облегчение и не могу удержать улыбку, расползающуюся по лицу. Едва сдерживаюсь от того, чтобы подхватить ее на руки и закружить. Я уже боюсь, что напугал ее своим заявлением о том, что буду приглашать ее куда-то каждый день. Но после всего, что было с Аспен и Брук, я пообещал себе всегда говорить женщинам только правду. А правда в том, что я хочу проводить с Айви каждый день. Не могу даже объяснить, почему меня так сильно тянет к ней. Может, во мне говорит пожарный, который хочет защитить ее от того, из-за чего ее глаза становятся такими грустными? Или дело в ее умении искренне восхищаться миром – закатами, водопадами, дождем. А может, дело в ее ослепительной красоте.

Но что бы это ни было, я точно знаю, что наша встреча была не случайной. И теперь я готов наслаждаться каждым мгновением, что есть у нас.

Она ведет меня к своим апартаментам. Она тоже живет в отеле, как и я. Хотя на этом пляже много отличных мест, это – настоящая жемчужина. Каждый сотрудник здесь знает ее имя, и по пути нас раза три спросили, не нужно ли нам чего-нибудь.

– Добро пожаловать, мисс Грин, – говорит консьержка, придерживая нам дверь. – Ваша постель застелена, а фрукты, которые вы заказали, – на столе.

Она вручает Айви цветок, один из тех, которые женщины тут носят за ухом.

– Спасибо, Лейлани. Хорошего вам вечера.

– Алоха, мисс Грин. Приятного вечера.

– Это консьержка, – объясняет Айви, когда мы заходим в лифт.

– У тебя есть личный консьерж? В смысле, в этом здании есть свой отдельный консьерж? – я приподнимаю бровь. – У нас в отеле тоже есть, но он сидит за стойкой на ресепшен и обслуживает всех.

Айви лишь пожимает плечами. Когда двери лифта открываются, мы идем по коридору, проходя мимо нескольких номеров, и я замечаю, что они расположены гораздо дальше друг от друга, чем в моем отеле. Айви подносит карту к магнитному замку, и я понимаю, в чем тут дело.

Тут просто шикарно. Обстановка напоминает дома тех из моих друзей, – профессиональных бейсболистов, – которые зарабатывают миллионы. Я замираю и, ошеломленный роскошью, разглядываю детали интерьера.

– Твоя семья точно продает чертову гору цветов, – говорю я.

– Ну да. Но деньги – это просто деньги, Басс. Не в них счастье.

Наблюдаю, как она кладет цветок на стол. Она выглядит такой грустной и отстраненной, какой я ее еще не видел. Она замечает мой взгляд и пытается изобразить улыбку, но она кажется натянутой и неискренней.

– Давай выпьем по бокалу вина? – предлагает она, показывая мне на бутылку на столе.

– Конечно. – Я беру вино и ищу штопор, пока она достает бокалы из шкафа.

– Посидим на балконе? – предлагает она.

Я наливаю нам по бокалу, и мы выходим на балкон. Вид, который открывается перед нами, просто потрясающий, и моя челюсть невольно отвисает. Это определенно лучший вид на всем Кауаи. Балкон огибает угол дома, и с него открывается панорама на океан, и весь остров.