Айви. Возрожденная из пепла - Кристи Саманта

Потягивая вино, мы садимся на диван. На небе появляется все больше звезд.

– Так как это получилось, что тебя бросили у алтаря из‐за Аспен? – неожиданно спрашивает Айви. – Нет, если не хочешь – не рассказывай. Просто ты пообещал еще за ужином.

– Да? Я пообещал?

Она кивает, подталкивая меня продолжать. Делаю глубокий вдох, надеясь, что не потревожу ее старые раны своим рассказом.

– Я был в нее влюблен, – признаюсь я.

– Ты был влюблен в Аспен?

Киваю.

– Помнишь, я говорил, что мы познакомились на первом курсе? Мы немного повстречались, но решили… В общем, она решила, что нам лучше остаться друзьями. Так мы и сделали. Теперь мы друзья. Вернее, мы очень быстро стали лучшими друзьями. Почти все время мы были вместе. Я помогал ей пережить горе, когда погибли ее родители. Она поддерживала меня, когда я бросил Джульярд, чтобы стать тем, кем по-настоящему хотел. Через год мы вместе сняли квартиру, а потом она переехала к Сойеру.

– Кто такой Сойер?

– Это ее жених, Сойер Миллс. Который профессиональный бейсболист.

– А, точно. За нью-йоркских «Ястребов», да?

– Раньше играл за них, а теперь за Канзас-Сити.

– И ты любил ее все это время? – спрашивает она. – Должно быть, так тяжело смотреть, как она влюбляется в другого.

– Ты даже не представляешь. Но это была моя ошибка, я ведь так и не признался ей в своих чувствах. И в итоге наделал глупостей. – Я даже качаю головой, вспоминая, каким идиотом был. – Я ревновал, когда Пенни начала влюбляться в Сойера, и поэтому переехал к Брук. Она была моей подругой, тоже из колледжа, и я знал, что она всегда была в меня влюблена. Потом, когда Пенни и Сойер обручились, я слегка перегнул палку и предложил Брук выйти за меня. Я не особо этого хотел, я просто страдал, потому что окончательно понял, что с Аспен мы никогда не будем вместе. И я считал, что теряю лучшую подругу.

Айви кладет свою руку на мою.

– Мне очень жаль.

– Все нормально. Сейчас я уже в порядке. Но Брук все поняла и в конце концов не захотела быть моим запасным аэродромом.

– Вот и молодец.

Я смеюсь.

– Да, она молодец. Мы иногда общаемся. Мне понадобилось время, чтобы заговорить с ней после всего, что произошло. После того как она меня бросила. Но это я должен был извиниться. Сейчас у нас все нормально. Мы не совсем друзья, но общаемся.

– А Аспен? Ты все еще ее любишь?

Я делаю глоток вина и задумываюсь над ее вопросом. Я много размышлял об этом последние девять месяцев. И впервые за почти пять лет я точно знаю, что ответить.

– Нет, больше нет. Я люблю ее как подругу или как сестру. Она счастлива с Сойером, и, честное слово, я рад за них. Мне потребовалось время, чтобы это осознать. Но в итоге я смог.

– Так и зачем было ждать девять месяцев, чтобы поехать путешествовать? Ты ждал, пока разлюбишь ее?

– Мне надо было накопить достаточно дней отпуска. Я же начал работать только за месяц до даты нашей свадьбы. Все эти десять месяцев я брал дополнительные смены и копил дни, чтобы взять две недели подряд.

– А второй билет? Это же было для Брук, так? Почему ты не взял с собой кого-то другого?

Качаю головой.

– Мне некого было позвать с собой. Нет, я встречался с другими девушками и после Брук. Конечно встречался. Но никто не был мне настолько интересен, чтобы ехать вместе на Гавайи. – Я переплетаю свои пальцы с ее. – И теперь я рад, что приехал один.

– Расскажи мне о Денвере, – говорит она. – Ну, о котором Аспен говорила, что он может не успеть приехать на свадьбу из Миссури. Как я понимаю, они как-то связаны. Ну, Денвер и Аспен.

– Они близнецы.

– Ой как мило! Они близки?

– Очень! Ей было так тяжело наблюдать, как на него свалилось столько всего. Его несправедливо осудили за преступление, и теперь он на испытательном сроке. Он не может надолго покидать Миссури.

– А за что его осудили?

Пожимаю плечами.

– Мошенничество. То ли пирамида, то ли что-то в этом роде. Аспен уверена на сто процентов, что он не знал, что участвует в обмане людей. Вообще она отдала ему свою часть наследства для этих инвестиций и потеряла все. Денвер бы никогда не кинул ее на деньги. Я встречался с ним много раз, когда до своего ареста он летал в Нью-Йорк, чтобы отметить вместе их день рождения. Он классный. Мы даже иногда занимались музыкой вместе. Он тоже любит играть на гитаре.

Она ставит стакан на стол и встает.

– Посиди здесь, я хочу тебе кое-что показать.

Она заходит внутрь и через минуту возвращается с гитарой. Ничего особенного, просто старенькая гитара. Но это заставляет меня улыбнуться. Я вопросительно поднимаю брови.

– Не важничай, Себастьян Бриггз, я не из-за тебя ее купила. Тут рядом с рынком есть секонд, я зашла туда на прошлой неделе и купила себе эту гитару. Просто увидела и купила.

– Ты играешь? – тут же оживляюсь я.

Она смеется:

– Не особо. Знаю пару аккордов. До тебя мне далеко. На самом деле я немного стесняюсь показывать ее тебе.

Протягиваю руку.

– Дай-ка я посмотрю.

Следующие несколько минут я настраиваю гитару.

– Не так все и плохо, – наконец говорю я.

– Сыграешь что-нибудь? – просит она.

– Конечно.

Играю мелодию, которую сочинил вчера, пока смотрел, как она уходит от меня по пляжу. Я закончил ее только сегодня днем.

– Очень красиво, – говорит она, когда я заканчиваю. – Что это за мелодия?

– Это моя. Оригинальная композиция. Совсем недавно написал.

– И как ты ее назвал?

– «Зеленые глаза»  [3], – говорю я, заглядывая в ее глаза цвета темного шоколада, гадая, понимает ли она смысл этого названия.

Ее щеки заливает румянец, а язык невольно скользит по губам. Мы смотрим друг на друга, и я опускаю гитару, наклоняясь к ней за поцелуем. Когда наши губы встречаются, я вдруг ощущаю то, чего никогда не чувствовал прежде. Ее губы мягкие. Нежные. Зовущие.

Я так боялся, что она не захочет быть со мной. Боялся, что испугаю ее. Но кажется, что сейчас все, чего она хочет, – это быть ближе. Когда я целую настойчивее, Айви садится ко мне на колени, усиливая поцелуй с такой страстью, что я почти ощущаю терзающую ее душевную боль. Какая-то часть меня понимает, что она ищет что-то другое, но сейчас мне все равно. Мы нужны друг другу, и это единственное, что сейчас имеет значение.

Я встаю и поднимаю ее на руки. Она тянется, чтобы открыть дверь, и я не закрываю ее за нами – люблю слушать звук волн, разбивающихся о берег.

Заношу ее в спальню и опускаю на кровать. Будто бы вспомнив о чем-то очень важном, она быстро отстраняется от меня, перекатываясь на край кровати. Поспешно убирает что-то в ящик прикроватного столика. Похоже, это фотография в рамке. Я не увидел, кто на ней, но, кажется, это и есть причина, по которой она здесь.

– Поцелуй меня снова, – требует она, поворачиваясь ко мне.

Я двигаюсь ближе, на секунду нависаю над ней – хочу полюбоваться ее красотой. Потом наклоняюсь к ее губам и чувствую их вкус, они все еще пахнут вином. Она открывает рот, и я позволяю языку снова исследовать ее, на этот раз медленно и умело.

Она вцепляется мне в спину, как будто хочет прижаться еще ближе. Ее руки повсюду. На моих плечах, на ребрах, в волосах. Когда я просовываю руку между нашими телами и поглаживаю ее грудь через одежду, она стонет, и мой член моментально становится твердым как сталь.

Она вытаскивает мою рубашку из шорт и тянет вверх, так что мне ничего не остается, как прервать поцелуй и снять ее. Засовывает руки под пояс моих штанов и боксеров и притягивает меня к себе.

– Сними с меня платье! – приказывает она.

– С удовольствием. – Я поднимаю ее платье вверх, стягивая его через голову.

– И это тоже, – говорит она, показывая на свой бюстгальтер.

Господи, я никогда не был с такой страстной и требовательной партнершей. Это чертовски заводит.

Как только с ее нижним бельем покончено, раздеваюсь сам. Замираю, чтобы полюбоваться ее телом. Ее кремово-белые груди и то место внизу живота, которое обычно закрыто от солнца купальником, буквально светятся на фоне загорелого тела. Мой член уже стоит, готовый к тому, что сейчас произойдет.