В разводе. Ты нас недостоин (СИ) - Ива Элль

9

Нет, видимо, где-то я действительно очень сильно нагрешила в этой жизни. Вот только где – никак не пойму. Как будто кому-то сделала очень плохо, и теперь меня настигло страшное наказание.

Как он узнал, что мы здесь? Как?? Быть может, позвонил в службу такси, проверил камеры возле дома, увидел номер машины, отследил… Боже, за что мне всё это? За что моим детям всё это? Куда мне сбежать от этого мужчины, чтобы никогда больше не видеть его глаз и не слышать этого командирского тона?

Видимо, некуда. Разве что на другой край света – да только где взять на это денег? И где взять силы? Я уже и так одна с тремя детьми. Со страхом представляю, что будет, если они вдруг заболеют… Раньше мы как-то справлялись, но мама была на подхвате.

А теперь? Почему мне так страшно?

Мужчина стучит в ворота. Разумеется, открывать я не собираюсь. Пусть хоть до китайской Пасхи стучит – ничего подобного. Я даже из дома не выйду. Зашториваю окно, отшатываюсь от него, как от чумного. Пусть стучит. Разве что грохотом может разбудить детей…

Мечусь в панике по комнате, не зная, что предпринять. Дым из трубы всё ещё идёт – как назло, там тлеют вечерние угли. Что же делать? Ведь он может сказать охране… Он же знает, что у нас нет ничего подобного, никаких лишних домов. Мог спросить у матери. Подумает, что я сняла какой-то чужой дом, что я не хозяйка… Натан будет использовать против меня любые инструменты. Ещё вчера он чётко дал это понять.

– Эва! – кричит злой голос с улицы. – Я знаю, что ты здесь! Лучше открывай по-хорошему. Я выбью эту чёртову дверь, и тогда тебе не поздоровится, дорогая!

Обнимаю себя руками, чтобы не дрожать, хотя в комнате не так уж и прохладно – она хорошо сохраняет тепло. Наверное, стоит выйти к нему на переговоры, чтобы он не портил чужое имущество. Дети пока спят, шумом их разбудить не так уж легко... Накидываю куртку, обуваю кроссовки и выхожу во двор. Торопливо, зло иду к воротам, смотрю на мужчину сквозь прутья калитки:

– Какого чёрта ты тут забыл, Чернов?

– Всё то же самое, моя дорогая, – ухмыляется он. – Давай, собирай манатки и поехали. Или ты собралась тут жить до совершеннолетия моих детей? Прятаться не выйдет. Я предлагаю тебе адекватные условия – так почему ты ведёшь себя как неадекватная мамашка? Или у тебя гормоны до сих пор играют? Так давай организуем тебе гормональную терапию, без проблем. Я найду хороших специалистов, ты успокоишься, будешь хорошо спать, не будешь нервничать.

Кусая губы, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поднять с клумбы горсть грязи и не швырнуть в это самодовольное лицо. Только ему всё нипочем. Ему даже чугунная сковородка не принесла особого вреда. Синяк чернеет у него на лбу, а мужчине всё равно – наверное, думает, что он его украшает.

– Я никуда с тобой не поеду, Чернов.

– Поедешь, как миленькая. Если не поедешь ты – поедут дети. Я думаю, опеке очень понравятся их новые условия проживания, – насмешливо говорит он. Его слова сочатся сарказмом.

Мои ногти впиваются в ладони.

– Какой же ты мерзкий…

– Разве? – Натан смотрит хищно. – А, по-моему, я тебе очень даже нравлюсь. Более того – ты меня любишь. Просто простить не можешь, что я предпочёл тебе другую женщину. Не так ли?

Медленно выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Злость кипит у самых краёв моего терпения, кажется, ещё немного – и выплеснется криком. Но нет. Я не дам ему удовольствия видеть мои эмоции. Хватит. Буду холодной и спокойной. Иначе он только поиздевается и снова посмеётся над моими чувствами – как делал тогда, как делает сейчас.

Драться с мужчиной на равных женщине не под силу, а вот обмануть его – куда проще. Как он когда-то обманул меня. Будем бороться со злом таким же злом.

– Подожди здесь, – выдыхаю.

Разворачиваюсь и иду в дом.

– Может, я тебе помогу? – бросает он вслед.

Я его игнорирую. Захожу в дом и начинаю собирать вещи. Благо собирать тут толком нечего – я и не разбирала ничего особо. Посуда вымыта с вечера, мусор выброшен.

Дети начинают просыпаться, смотрят сонными глазками:

– Пьивет…

Слышу их радостные шепотки, утренние обнимашки. Хочется плакать.

Быстро закидываю в сумки вещи, затем веду детей умываться, чистить зубки. Раздаю им по пачке пюрешки на завтрак, печенье, сок, который они так любят. Пока дети едят, закидываю остальные вещи в клетчатые сумки.

Когда дверь вдруг распахивается, я вздрагиваю, хмуро смотрю на вошедшего мужчину.

Как он сюда забрался? – проскальзывает мысль. – Перелез забор, что ли, дурак?

Мужчина улыбается детям, подмигивает:

– Привет, друзья мои.

Те улыбаются ему беззубо:

– Пьивет… пьивет.

Кусаю губы. Даже здесь бывший ведет себя, как хозяин.

Мужчина подхватывает одну сумку и выносит её на улицу.

Как же глупо всё вышло... Как бездарно. Ну, я сама виновата – надо было заранее позаботиться о пути отхода. Не всю же жизнь мы жили бы с мамой… Она ведь сразу дала понять, что ей такая компания не нужна.

Где-то через полчаса, выключив свет и прибрав всё в доме до первоначального состояния, мы выходим. Усаживаемся в машину. Ключ оставляю на прежнем месте. Внутри меня плещется чёрная тоска и безысходность. Слишком довольным выглядит мой бывший муж. Пусть. Пусть думает, что хочет. Я всё равно сделаю по-своему. Как минимум – поднакоплю денег. Тогда у меня будет больше возможностей сбежать вместе с детьми куда-нибудь. Может быть, в другой город.

Туда, где он нас точно не найдёт.

Через полчаса мы приезжаем в загородный посёлок с красивыми домиками и аккуратными улочками. Наш новый дом выглядит очень приятно: с мансардой и террасой, отделанный белым деревом, с ухоженной территорией вокруг и декоративными клумбами.

У ворот нас уже встречают. Я вижу свою бывшую свекровь, и мне становится нехорошо. Она тоже видит меня. Её брови сразу сходятся на переносице.

Мужчина выходит из машины один, чтобы открыть дверцу для меня. Но даже сквозь закрытую дверь я слышу слова свекрови:

– А что эта курица здесь делает? Ты же обещал привезти только моих внуков!

10

Мне не хочется выходить из машины, смотреть на эту женщину, разговаривать с ней. Зачем она вообще пришла? Что она здесь делает? Неужели бывший правда не планировал привозить меня сюда? Только детей…

Но как, интересно, он собирался их отобрать? Это же, чёрт побери, незаконно. Или… таким, как Натан Чернов закон просто не писан. Да, видимо, так и есть. Наглость – второе счастье.

Ну раз у них так, то пусть будет и у меня.

Рывком открываю дверь, опережая мужчину, выхожу из машины, подхожу к багажнику, чтобы достать коляску. На бывшую свекровь даже не смотрю. Когда-то мы были в хороших отношениях… По крайней мере, мне так казалось. Раньше мне многое казалось тем, чего на самом деле не было.

Но мои ожидания и мои заблуждения – исключительно мои проблемы.

Достаю коляску из багажника, затем достаю детей по одному из салона, отмахиваясь от помощи Натана. Они сонно тянут ко мне ручки.

– Ты вроде сказал, что дом будет для меня одной, – холодно бросаю ему.

– Для тебя. Для детей, – кивает бывший. – Мама пришла, чтобы посмотреть на внуков.

Я поджимаю губы, ничего не отвечаю. Усаживаю детей в коляску. Спиной чувствую недобрую, колючую ауру, которую излучает моя бывшая свекровь. Интересно, чем я ей успела так насолить? Тем, что не рассказала про внуков? Что ж, обвинять жертву – это всегда самый удобный прием. Так куда проще, чем разбираться в истинных причинах.

Мужчина распахивает калитку. Я завожу коляску внутрь, демонстративно проходя мимо бывшей свекрови, не глядя на неё. Женщина лет шестидесяти, ухоженная, благополучная… и со своими тараканами. Я правда не понимаю, как можно обвинять меня в том, что я не захотела жить с изменщиком… Видимо, своя рубашка ей ближе к телу.

Ну да и плевать. Я надеюсь, что надолго здесь не задержусь. Никто меня не заставит общаться с этой женщиной или выяснять причины её недовольства. Меня это интересует меньше всего.