Прекрасная месть (ЛП) - Райт Кения

Я рассмеялась:

– И как ты к этому отнесешься? По-моему, это вообще не имеет значения, Лэй.

– Имеет. Особенно если ты будешь жить на Востоке. Твои свидания? И это еще при условии, что я не приставлю к тебе охрану.

– Ты не приставишь.

Он облизал губы:

– Возможно, приставлю. И, скорее всего, дам приказ ломать шею любому мужчине, который подойдет к тебе ближе, чем на три метра.

– Лучшие друзья не мешают друг другу в личной жизни.

– Ты в этом уверена?

Прежде чем я успела ответить, он обхватил меня руками, и наши губы слились в яростном, безудержном поцелуе.

Я утонула в его страсти.

Наши языки переплелись в интимном, безмолвном танце.

Удовольствие разлилось по каждой клеточке моего тела.

Лэй тихо застонал, его ладони скользнули по моим изгибам, словно он пытался запомнить каждую линию, каждый сантиметр моей кожи. С каждой секундой его прикосновения становились все настойчивее, пока мы не оказались полностью поглощены поцелуями.

Вода бурлила вокруг нас.

Мы исследовали тела друг друга с легкостью и страстью, будто были созданы для этого момента. Капли воды стекали по нашей коже, словно россыпи драгоценных камней. В тишине, помимо журчания ручья, слышались только наши сдержанные стоны и приглушенные вздохи.

Я провела руками по его твердой, мускулистой груди.

Боже мой. Как же он ощущается...

Он обхватил мои груди своими большими ладонями.

И вскоре начал игриво поддразнивать мои влажные, затвердевшие соски, сводя меня с ума от наслаждения.

Эти ощущения были просто опьяняющими.

Он прошептал мне в губы:

– Твое тело – совершенство.

– Оно полностью твое... на эти дни, – выдохнула я.

– Только на эти дни? – простонал он, прикусывая мою нижнюю губу. – Ты действительно так думаешь?

Я растаяла в его объятиях, не в силах сопротивляться нашему притяжению.

Так глубоко.

Так мощно.

Так чертовски интимно.

Я опустила руки ниже, обхватила его твердый, налитый член и сжала в ладонях. Из его груди вырвался низкий, первобытный стон, пронесшийся между нами, словно удар молнии.

Пожалуйста, отдайся мне.

Я тянула и скользила по его длине, чувствуя, как в ответ мое тело трепещет от желания.

Мой клитор набух, заливаясь сладкой болью ожидания.

И в следующую секунду его пальцы скользнули вниз – туда, между моими ногами, и начали ласкать мой пульсирующий бугорок.

Вздрагивая, я оторвалась от его губ и надула губы в безумном, сладком желании.

– Ох... да ну тебя, Лэй. Это безумие.

Его веки тяжело опустились, взгляд потемнел от страсти.

– Если бы у меня были яйца, они бы уже посинели от нетерпения. Перестань меня дразнить.

Он ухмыльнулся:

– Ты правда думаешь, что я тебя дразню?

– Не знаю... но если ты надеешься, что я буду спокойно лежать с тобой в постели этой ночью и не попытаюсь тебя изнасиловать – ты глубоко заблуждаешься.

Лэй наклонился ближе и облизал капли воды на моей шее.

Это было долгое, медленное, обжигающее полизывание, и я поняла: может, он и девственник, но языком он точно знает, что делать.

Мое тело задрожало от предвкушения.

– Ох, блядь...

– Дразню тебя? – его голос стал хриплым. – Может, стоит отнести тебя в кровать и прояснить это недоразумение?

Я вся задрожала:

– Пожалуйста... Хозяин горы.

Глава 33

Этот самый момент

Лэй

Где-то глубоко внутри меня шла жестокая война.

Я разрывался между желанием и верностью.

Между прошлым и настоящим.

Шанель не отпускала меня. Обет любить ее все еще отзывался эхом в самом сердце.

А тем временем в моих руках была Моник – мокрая, соблазнительная, чертовски теплая. Она заставляла меня смеяться, улыбаться, дарила ту редкую для меня тишину внутри.

И все же я не мог игнорировать присутствие Шанель. Она была моей настоящей навязчивой идеей, доказательство тому лежало всего в нескольких метрах от ручья, у которого я целовал Моник: тело Шанель, спрятанное в палатке.

Разве я не должен сейчас стоять на коленях рядом с ней, умоляя о прощении?

Было ли это неправильно – хотеть другую?

Искать утешение, тепло, желание в чужих объятиях?

Бремя моей девственности тяжело давило на сознание. Она была символом моей любви к Шанель. Несостоявшейся. Обещанием, которое я так и не смог сдержать.

Отдать ее Моник казалось предательством. Нарушением нашей священной связи.

Но Моник была гораздо больше, чем просто объект моего вожделения.

Она была маяком надежды в бушующем море моего отчаяния. Живым, дышащим доказательством того, что даже перед лицом безысходности мир продолжает двигаться вперед.

Ее смех напоминал о радости. Ее страхи говорили о нашей общей человеческой природе. А ее сострадание показало мне, насколько сильной может быть настоящая дружба.

Каждый раз, глядя на Моник, я видел не только ее завораживающую красоту, но и пульсирующую внутри нее силу жизни.

Быть с ней, отдаться пламени страсти, казалось мне шансом начать все заново. Снова впустить в себя яркость этого мира.

И теперь... в воде мы целовались, полностью отдаваясь нарастающему между нами притяжению.

Это было что-то глубокое.

Ошеломляющее.

До болезненного личное.

Стоило ее мягким, теплым ладоням обхватить мой член, как меня накрыло волной удовольствия, я тихо застонал.

По венам побежали раскаленные искры. Каждая нервная клетка вспыхнула.

Я жадно ловил ее язык губами, наслаждаясь вкусом.

А она осторожно гладила меня, дразнила, трогала с нетерпеливым любопытством, будто открывала меня заново.

Черт.

Она скользнула рукой вниз, сжала головку.

Я продолжал целовать ее и застонал, как сумасшедший.

Прежде чем я осознал, что делаю, мои пальцы скользнули к ее киске, лаская пульсирующий клитор.

Моник вздрогнула всем телом, ее губы оторвались от моих, и она застонала в предвкушении:

– Ох... да ну тебя, Лэй. Это безумие.

Я посмотрел на нее, едва справляясь с желанием.

– Если бы у меня были яйца, они бы уже посинели от нетерпения. , – надулась она. – Перестань меня дразнить.

Я не смог сдержать усмешку:

– Ты правда думаешь, что я тебя дразню?

– Не знаю, – выдохнула она, – но если ты надеешься, что я буду спокойно лежать с тобой в постели этой ночью и не попытаюсь тебя изнасиловать – ты глубоко заблуждаешься.

Она что, правда не понимает, как сильно я ее хочу?

Мне до безумия хотелось погрузиться в нее.

Я жаждал, чтобы наши тела стали единым целым.

Может быть, именно она – та женщина, ради которой я наконец отпущу все, что столько лет хранил для Шанель.

Я прижался губами к шее Моник, провел языком по ее мокрой коже, оставляя за собой дорожку огня.

Руки скользнули ниже и сжали ее бедра.

Каждое движение, медленное, настойчивое, было обещанием того, что я готов ей дать, стоит ей только позволить.

Все ее тело дрожало в моих руках.

– Ох, блядь... – вырвалось у нее.

Мой член налился тяжестью и требовал свободы. Я хотел только одного, вонзиться в нее, почувствовать, как ее тугое, горячее лоно сжимает меня.

И снова в голове вспыхнула та самая битва.

Отдать ли Моник свою девственность?

Или это будет предательством по отношению к Шанель?

Я чувствовал, как бедра Моник трутся о мои, и ответ стал очевидным.

Дело было не в Шанель.

И не во мне.

Все было о нас.

Моник и я.

Жаркое желание, грозящее сжечь нас дотла, больше нельзя было сдерживать.

Мы оба были готовы.

Я облизнул губы, наслаждаясь ее вкусом на языке.

– Дразню тебя? Может, стоит отнести тебя в кровать и прояснить это недоразумение?

Она задрожала.

– Пожалуйста, Хозяин горы.

Взрыв адреналина и дикого влечения подстегнул меня – я подхватил Моник на руки, быстро доплыл с ней до берега и вытащил ее из прохладной воды.