– В боевых искусствах приемы часто называют в честь стихий, животных или других явлений природы.
Она раскрыла рот от удивления, явно не понимая, куда я клоню:
– О-кей...
– Эти названия помогают создать яркий образ техники в действии. – Я положил палец на ее клитор и начал мягко водить по нему, едва касаясь.
Моник выгнулась, тяжело дыша:
– О-о, черт...
– Такие имена еще выполняют и обучающую роль, – продолжил я, скользнув пальцем ниже, в ее влажное, горячее лоно, погружаясь в ее нежный рай.
Все мое тело звенело от нарастающего безумия.
Но как-то мне удалось удержаться.
– Связывая прием с определенным образом или понятием, легче запомнить нужные движения и передать дух стиля.
– О-о...
Я вытащил палец и облизал с него ее влагу.
Сума сойти. На вкус она была просто божественна.
Я вынул палец изо рта и пристально посмотрел на нее:
– Ты понимаешь?
Грудь Моник тяжело вздымалась. Ее голос был едва слышен:
– Я-я не совсем понимаю, к чему ты ведешь... но я вся твоя.
Я криво улыбнулся, чуть прищурившись:
– Существует древний трактат под названием «Раскрытие Великолепных Цветов».
– О-кей...
– Этот текст посвящен искусству чувственности.
Она моргнула:
– Ого.
– Я хочу показать тебе то, чему меня обучили девушки из моего гарема.
– Я...я согласна на все.
– Тогда начнем.
Я зарылся лицом между ее ног, глубоко вдохнул ее аромат, и начал Танец Пламени Дракона.
Глава 34
Симфония удовольствия
Лэй
Танец Пламени Дракона требовал абсолютного владения ритмом языка.
В моем гареме Сюи учила меня видеть в женском лоне танцпол – место, где можно исполнить самый интимный балет.
Движения языка должны были подстраиваться под мелодию ее желания.
Быстрые, огненные касания к клитору, за ними тягучие, медленные облизывания, чтобы разжечь пламя еще сильнее.
– О, блядь... – простонала Моник, ее бедра задрожали у моего лица.
Ее вкус сводил с ума, и мне с трудом удавалось сохранять концентрацию. Хотелось потерять голову, зарыться в нее лицом, с жадностью втягивать ее аромат и сосать клитор до исступления.
Но каждый взмах языка должен был быть выверен – длинный, ласковый, насыщенный, но ни в коем случае не слишком резкий: иначе пламя перегорит.
Слишком медленно, и оно погаснет.
Главное – сохранить ритм. Ритм, в котором страсть превращается в волны удовольствия, прокатывающиеся по телу Моник.
Все пошло по плану, я тут же услышал ее тихий, сладкий стон.
Этот звук я впитывал, как спокойный рассвет.
Мой член болезненно пульсировал.
Соберись. Сейчас речь не о тебе. Покажи, на что ты способен.
Это была миссия высшего уровня.
Я не просто собирался довести Моник до экстаза, я намерен был делать это снова, и снова, и снова, пока она, черт возьми, не забудет, как ее зовут.
– О, боже... – простонала она, вцепившись в мои волосы и двигая бедрами в такт моему языку.
Мои руки скользнули под нее и сжали ее мягкую, податливую задницу, пока я обводил языком все более широкие круги вокруг набухшего бутона, переходя к удару «Тигриный взмах».
Ммм...
Я убедился, что мой язык достаточно мокрый, до чертиков мокрый, и начал действовать, как тигр: быстро и точно.
Без хаоса.
Только целенаправленно, сосредоточенно, с выверенной точностью, чтобы найти каждую ее чувствительную точку.
– Ох! – закричала Моник.
Вот он, ее центр.
Я сосредоточился на этой зоне, работая языком.
– Аааааааа!! Ооооооооо!!
Я хотел, чтобы она почувствовала мои движения до самого сердца.
Она тяжело вздохнула.
Ее дыхание стало рваным.
Я углубился сильнее, ускоряя ритм, пока ее тело не содрогнулось, и она не закричала:
– Лэй!
Вот так. Да.
Я отстранился на пару секунд, облизывая губы, наслаждаясь вкусом ее сладкой киски.
Когда я поднял взгляд, Моник смотрела на меня сверху с раскрасневшимся лицом. В ее глазах полыхала жажда. Нижняя губа дрожала.
Все мое тело звенело от желания.
– Скажи мне кое-что, Моник...
Она разомкнула губы.
Я медленно ввел палец в ее насквозь мокрую киску.
– Хочешь еще моего языка?
Она начала двигаться в такт моим движениям, палец скользил в ней и обратно.
– Ты, блядь, прекрасно знаешь, что я хочу еще.
Я ухмыльнулся:
– Тебе нравится, как я целую твою киску?
– Господи, да. Только не останавливайся.
Из моей груди вырвался темный, хриплый стон, и я вновь вернулся к ее влажному сокровищу, вытащив палец и начав демонстрировать поцелуй Феникса.
Я провел языком медленно, мягко по ее складкам, едва касаясь клитора, но оставляя за собой горячий след.
Язык должен был двигаться, как перо феникса, неуловимо, но дразняще, пробуждая каждую чувствительную точку легчайшим прикосновением.
Только когда я прижал язык к ее скользкому клитору, из груди Моник вырвался стон чистого блаженства.
Ммм…
Тем временем все мое тело горело от желания, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы не потерять фокус.
Черт, какая же она влажная…
Я облизывал и посасывал ее, пока дыхание Моник не стало сбивчивым, а мышцы не напряглись до предела, она была на грани.
– Бляяядь! – Моник затряслась. – Не останавливайся.
Я усмехнулся, готовый следовать ее просьбе… но знал: сейчас пришло время применить Скользящий Удар Змеи.
Резко сменив тактику, я перешел к новому движению.
– ебать! – она выгнулась дугой. – Что это, черт возьми, было?!
Я хищно улыбнулся, чувствуя силу своего языка, прижав его к клитору и начав скользить вдоль ее складок медленно, по-змеиному, как учили.
– Ох, Лэй… Ты божественен...
Стон сорвался с губ, но я двигался точно, методично, не оставляя ни одного участка ее тела без ласки.
Каждый скользящий взмах языка был подобен змеиным движениям – тихим, гипнотизирующим.
Я обводил ее клитор влажными, ленивыми «S», вплетая поцелуи в каждый изгиб.
Бедра Моник дернулись.
Из моего члена вытекла предэякуляция.
– ААААХХ!! – она снова выгнулась. – Б-боже... ч-черт возьми...
Ее киска буквально текла, заливая простыни, и я сам оказался на грани.
– Ох! Ох! – она вцепилась в мои волосы и прижалась лоном к моим губам.
Блядь.
Я жадно втянул ее и ввел два пальца внутрь.
– О БОЖЕ МОЙ! Э-ЭТО СЛИШКОМ! – она задыхалась, извиваясь подо мной.
Стенки ее киски сжались вокруг моих пальцев.
– Лэй!
И вдруг, сильнейшая дрожь пронеслась по ее телу, словно все внутри содрогнулось от волны удовольствия.
Да, блядь. Она кончает.
Я стал работать языком быстрее, сильнее – изо всех сил стараясь довести ее до полного забвения.
– Ох! Ох! – стоны Моник наполнили палатку. Ее прерывистое дыхание звенело у меня в ушах. – О, Боже!
Внезапно ее влага хлынула фонтаном мне на лицо, она сквиртанула, и от этого зрелища я сам едва не потерял контроль.
Я сделал это.
Удовлетворенный, я с жадностью впитывал каждый солоновато-сладкий глоток, который она мне дарила, продолжая в то же время загонять пальцы глубже, быстрее.
Посмотрим, сможет ли она кончить еще раз.
– Л-лэй... – Моник дрожала подо мной, как в эпицентре землетрясения. Она откинула голову назад, закрыла глаза, тело начало содрогаться, дыхание стало рваным и тяжелым.
Пошло.
Ее бедра крепко сжали мою голову, и она снова закричала:
– Аааааах!
Хотя мне уже едва хватало воздуха, язык ныл, а пальцы были зажаты ее сжимающейся киской, второй оргазм Моник был зрелищем, от которого перехватывало дыхание.
Ее тело вздрагивало, натягивалось, снова тряслось с каждой новой волной.
Это прокатилось ударом по моему нутру, и я почувствовал настоящее, чистое удовлетворение, глядя на ее блаженство.
