Одна беременность на двоих (СИ) - Горышина Ольга

Что я молчала? Я жалела, что допила весь кофе, потому что с удовольствием бы плеснула сейчас им Стиву в лицо, чтобы тот окончательно протрезвел, но я даже не могла вырвать руки, потому что он сжал мои запястья будто железным кольцом.

— Я не знаю, какими словами объяснить тебе, что между нами ничего не может быть, — процедила я сквозь зубы. — Ты мне не нравишься, Стив, понимаешь? Ну бывает такое, что человек не нравится. Мне очень стыдно за своё поведение на Тахо, я не хотела тебя обидеть, я просто запуталась…

Он молчал, а я продолжала говорить, чтобы ничего не высказанного между нами не осталось.

— Я понимаю, что на тебя слишком много всего навалилось: с подругой ты расстался, Аманда тут со своим ребёнком, гибель друга… Но это как океан, за большой волной несчастья всегда идут маленькие волны счастья, просто надо уметь их дождаться.

— Ага, — сказал он, наконец-то давая свободу моим рукам, и я тут же засунула их в карман куртки, которую так и не сняла, хотя в кофейне было натоплено. — А если представить, что маленькие волны как раз и есть несчастья, которые планомерно добивают нас? Или же твоя большая волна так собьёт с ног, что не встанешь и захлебнёшься под волнами счастья? Наверное, я недостаточно протрезвел, чтобы вникнуть в твою философию. Идём!

Стив резко поднялся, чуть не опрокинув стул, и даже извинился перед сидящими за соседнем столиком, а потом схватил меня под локоть и потащил на улицу. Я поняла, что взбесила его своим отказом, и как не допустить продолжения виртуального битья тарелок, я не знала. Он не выпустил моей руки, но сбавил шаг, когда мы пошли вдоль ярко освещённых улиц к парковке. Вечером да ещё и в рождественскую неделю в Рино было негде приткнуться, и единственная доступная нам парковка оставалась на приличном расстоянии от кофейни, в которую хотел отвести меня Стив, не желая входить в казино, зазывно пестрящие на каждом углу своими вывесками. Впереди сверкала перекинутая через дорогу цветная арка из букв, гласящих, что это «самый большой из самых маленьких городков», и самый, наверное, несчастный из-за загубленных на «одноруких бандитах» жизней. Я дёргалась на каждом светофоре, потому что мне казалось, что какая-нибудь машина сейчас не остановится. После рассказа Стива мной овладела та же паника, что и после прослушивания сводок дорожных новостей. На одном из светофоров Стив до боли сжал мне руку.

— Тоже о Майке думаешь?

Что скрывать?! Я кивнула.

— Мне его авария вчера приснилась, и я совсем не хочу засыпать опять. Тебе снилась мать?

Я кивнула.

— Ты всё говоришь, что не успел ему сказать, попросить прощения или ещё чего. Всё равно мы не успеваем сказать людям главное, даже если и знаем, что видимся с ними последний день. Мать до последнего скрывала от меня свою болезнь, и я злюсь на неё за это, потому что у меня было меньше месяца, чтобы попрощаться с ней, сказать то, что надо было сказать намного раньше.

— И ты сказала?

Стив остановился посреди тротуара и развернул меня к себе, наплевав на прохожих, которым пришлось обходить нас.

— Нет. Я всё думала, что скажу завтра. Я не хотела говорить. Мне казалось, что если я скажу всё, то её больше ничего не будет держать в жизни. И вместе с этим я боялась засыпать из-за страха, что мне завтра некому будет пожелать доброго утра, да и эта дежурная фраза, сказанная мучащейся от болей женщине, была так глупа… Знаешь, я сидела в классе, все обсуждали, куда поедут на лето, говорили, что не могут дождаться, когда же закончатся эти два месяца учёбы, а я молилась, чтобы этот месяц тянулся как целый год, потому что летом уже никаких планов у меня не будет. И ещё я очень боялась, что зазвонит телефон, и отец скажет, что всё кончено. Я отключала его на время уроков, мне казалось, что если он не зазвонит, то всё будет хорошо, но он всё равно зазвонил.

Я с радостью уткнулась ему в плечо, потому что поняла, что пять лет — это совсем не срок, что сейчас у меня чувство, что я только что отключила телефон и не могу подняться со школьного стула.

— И где твоя волна счастья? — шепнул мне в ухо Стив. — Или ты упрямо перепрыгиваешь её в ожидании новой волны горя?

Я тут же резко отстранилась от него и вытерла рукавом глаза, оставив на куртке след от туши.

— Не передёргивай мои слова, — сказала я резко и сделала шаг вперёд, желая быстрее добраться до парковки.

Стив шёл следом, больше не пытаясь взять меня за руку, и я спрятала пальцы в карманы, жалея, что не взяла перчатки. Температура стремительно опускалась, и даже через плотную джинсу я чувствовала, как мои ноги покрываются гусиной кожей. Стив тоже поёжился и ускорил шаг, но у самой парковки вдруг схватил меня за руку, рванул назад и прижал к стене. В ту же секунду я ощутила его руки на своей шее и щеках, а его губы на своих губах. Мои руки тут же упёрлись ему в грудь, но Стив ожидал отпора, потому даже не отшатнулся, но всё же прекратил поцелуй.

— Ну почему ты не хочешь позволить мне заполнить эту пустоту? Ведь только так ты излечишься от своей боли. В одиночку тебе не вылезти, это невозможно…

— Почему ты не желаешь понять, что ты мне не нравишься?

— Да тебе не я не нравлюсь. Тебе не нравится сам факт, что кто-то желает вытащить тебя из панциря. Тебе нравится сидеть в нём!

— Если ты ещё раз посмеешь поцеловать меня, я покажу тебе всё, чему научил меня брат.

— Ну давай. Думаешь, в Рино это кого-то удивит? Тут и легавые не сразу подойдут…

— Ты — сволочь!

Я действительно испугалась, потому что хоть сюда и доносился шум главной улицы, но даже фонарь не светил. На самой парковке не было никакой охраны.

— Дура ты, — бросил со смешком Стив и убрал руки. — Думаешь, у меня совсем с мозгами не в порядке?

Я одёрнула куртку и осталась стоять у глухой стены.

— Идём!

Стив протянул руку, но я не взяла её.

— Идём. Поздно уже и холодно. Ты вон носом шмыгаешь.

Я шмыгала, но не от холода. Я его действительно испугалась.

— Пообещай, что не тронешь меня. Иначе я не сяду к тебе в машину.

— Ты ненормальная, Кейти, — сказал Стив каким-то совсем упавшим голосом. — Идём.

Мы подошли к синему джипу, и Стив распахнул передо мной дверцу водителя и сунул в руки ключи, а сам обошёл машину и сел на пассажирское сиденье. У меня тряслись руки, и я боялась заводить машину.

— Прости меня, Кейти, — сказал Стив, смотря, наверное, на мои руки. — Я, кажется, переборщил. Мне показалось, что ты просто боишься сделать шаг на сближение.

— Нет, ты мне просто не нравишься. Как ты это понять не можешь? Что за эгоизм решать за другого, что ему нужно! Со мной всё нормально, и если у меня нет парня, то это не значит, что я не могу его самостоятельно найти. Это значит то, что я не хочу его искать. И моя личная жизнь не имеет отношения к смерти моей матери. Всё, включай навигационную систему и поехали.

Я завела машину и стала ждать, когда загрузится навигационка. Стив молча нажимал кнопки, и только я услышала компьютерный голос, сразу выехала на дорогу, стараясь заставить себя не думать про аварию.

— Какую музыку ты слушаешь?

Рука Стива выжидающе замерла на кнопке аудио-системы.

— Любую.

Мне действительно было всё равно, что слушать, лишь бы не было больше гнетущей тишины, вызывающей на разговор, а говорить со Стивом мне совершенно не хотелось, потому что сейчас в его голове были только две мысли: Майк и я, и последняя даже не льстила моему самолюбию, хотя любая девчонка прыгала б до потолка, обрати на неё внимание такой парень. Странно, так странно, что Аманда с её любовью к красоте выбрала Майка. Впрочем, может, он был ещё лучше?

Стив продолжал молчать. Наверное, поэтому и наполнил салон перебором испанской гитары. Интересно, он умеет так играть? Только я не спрошу, потому что он может вновь истолковать мой интерес в свою пользу.

— Может, зайдёшь? — спросил он, когда я выключила зажигание, поставив машину перед гаражной дверью, рядом с зелёной «хондой». Я отрицательно мотнула головой. — Посиди пока в машине. Пойду узнаю, кто может тебя отвезти. Похоже, Шона нет. Надеюсь, Абби дома.