Разрушенные клятвы (ЛП) - Маура Катарина

То, как он все еще жаждет меня, кажется нереальным, но ничто не сравнится с тем мгновением, когда он входит в меня, заполняя до предела. Я каждый раз сомневаюсь, что смогу принять его всего, но он не оставляет мне выбора. Он просто берет свое, заставляет меня подчиняться, и это сводит меня с ума, заставляя жаждать продолжения.

— Все в порядке? — спрашивает Клифтон, его взгляд пристально изучает мое лицо.

Что-то в моем выражении заставляет его побледнеть, и я тут же опускаю глаза, не в силах смотреть на него, когда мои кружевные трусики пропитаны до последней ниточки.

Точно так же, как и тогда, Зейн толкнул свою сперму обратно внутрь меня и прошептал, чтобы я думала о нем, садясь обратно рядом с Клифтоном. Словно я могла думать хоть о чем-то другом, даже если бы он этого не сказал.

— Д-да, — пробормотала я, чувствуя, как меня бросает в жар. Я сжимаю ноги, пытаясь хоть как-то справиться с бешеным ритмом сердца.

Я начинаю осознавать, что подсаживаюсь на эти вспышки прошлого. Они дают мне то, чего мне так давно не хватало, ту чистую, безграничную радость, которой я думала, что уже не смогу испытать. В прикосновениях Зейна больше нет ненависти, только жгучее желание. Каждый раз, когда он берет меня, он словно заставляет вспомнить, насколько нам было хорошо вместе. Я не думала, что мы сможем оставить за спиной ту боль, что раздирала нас на части, но, кажется, он действительно не соврал тогда, когда сказал, что устал быть несчастным так же, как и я.

Зейн широко улыбается мне, поднимаясь на сцену для своей презентации, и я невольно откидываюсь на спинку кресла, чувствуя странную, непривычную гордость за своего мужа. Он вкладывает невероятное количество усилий в каждое свое начинание, и я знаю, сколько времени и сил ему потребовалось, чтобы подготовиться к этой конференции. Я провела бесчисленные часы, помогая ему создавать слайды, и все это время меня поражало, насколько искренне ему не все равно.

Зейн никогда не скрывает информацию, и это одно из тех качеств, которые я ценю в нем больше всего. Редко встретишь настолько успешного человека, который бы вышел на сцену и свободно поделился своими знаниями, зная, что это неизбежно поможет его конкурентам. Это делает еще более невозможным поверить в то, что он мог совершить то, в чем его обвинили. Это совершенно не соответствует его характеру, и с каждым месяцем нашего брака я все больше боюсь, что он действительно не лгал, когда отрицал обвинения Лили. Я совершенно не представляю, как мне справиться с последствиями этого открытия, и сама мысль об этом пугает меня до глубины души. Если Зейн не лгал, то лгала Лили, а она никак не могла так поступить со мной. Она бы никогда этого не сделала. Боль в ее глазах была слишком настоящей, и это делает всю ситуацию еще более запутанной.

— Ты не можешь оторвать от него глаз, — тихо произносит Клифтон.

Я поднимаю на него глаза, и горько-сладкое чувство сжимает мою грудь. За последние пять лет Клифтон стал мне настоящим другом, и мне больно видеть, как он смотрит на меня сейчас, словно я его предала.

— Прости… — шепчу я, не совсем понимая, за что именно я извиняюсь.

Наша помолвка никогда не была настоящей, но мы оба знали, что он хотел, чтобы она стала реальностью.

Он тяжело вздыхает и осторожно убирает прядь волос с моего лица. Этот жест он повторял бесчисленное количество раз за все эти годы — особенно в те вечера, когда находил меня рыдающей после пары бокалов вина.

— Не извиняйся, — отвечает он, глядя мне прямо в глаза. — В глубине души я знал. Думаю, ты тоже. Как бы ни сложились обстоятельства, ты все равно в итоге вернулась бы к нему. Ты любишь его так же, как раньше.

Мои глаза расширяются, я тут же качаю головой.

— Нет. Между нами все не так. — говорю я ему.

Я не могу точно определить, что я чувствую, но это точно не любовь.

— Неужели? — Клифтон внимательно изучает мое лицо. — Тогда почему, когда вы рядом, в комнате больше никого не существует? Почему, когда ты возвращаешься от него, твоя помада всегда размазана? Знаешь, наверное, именно этого я всегда хотел. Хотел, чтобы кто-то смотрел на меня так, как ты смотришь на Зейна Виндзора. Он чуть не разорил тебя, а ты все равно отдаешь ему все, о чем я мечтал. Вот что больнее всего. Он этого не заслуживает.

Я опускаю голову, не в силах смотреть на Клиффа и не находя слов, чтобы опровергнуть то, что он сказал.

— Он снова заставляет меня чувствовать себя живой, — признаюсь я, едва слышно, будто боюсь сказать это вслух. — Неужели это так плохо?

Когда Лили ушла, часть моей души угасла вместе с ней, пока Зейн не вернулся в мою жизнь. Медленно, шаг за шагом, я вновь открываю для себя, что значит чувствовать себя счастливой, испытывать настоящую, неподдельную радость. Я знаю, что должна испытывать чувство вины, что мне следует помнить, кто он такой и что он сделал, но, по правде говоря, никто другой никогда не вызывал во мне таких чувств.

То, что я чувствую сейчас, напоминает мне о Лили, и я не могу отделаться от мысли, что это своего рода карма. Неужели жизнь показывает мне, что она чувствовала? Я чувствую, будто иду по тонкому лезвию ножа, наслаждаясь каждым мгновением счастья, но при этом зная, что оно не может длиться вечно. Каждое наше прикосновение сопровождается мучительным чувством вины, но я не могу остановиться. Возможно, она была права, и я начала прощать Зейна. Я вспоминаю, как она плакала, говоря, что не сможет вынести того, чтобы видеть мою свадьбу с ним, и в итоге я все равно вышла за него замуж. И хуже всего то, что я устала чувствовать вину за это.

Лили однажды написала, что надеется, что Зейн поймет, каково это — потерять все, что дорого, и находить осколки разбитого сердца в каждом месте, которое стало значимым благодаря воспоминаниям. Я никогда не думала, что это может произойти и со мной. Я собираю осколки своего разбитого сердца в каждом воспоминании, которое мы переживаем вместе, в каждой эмоции, которую он пробуждает во мне, когда я думала, что навсегда утратила способность чувствовать.

Я бросаю взгляд на Зейна и вижу, что он пристально смотрит на Клиффа и меня, его челюсть напряжена, и от него исходит волна чистой ярости. В этот момент меня осеняет — он ревнует. Я задавалась вопросом, не думал ли он о Клифтоне, когда утром спросил меня, для кого мое белье, прежде чем напомнить мне, что я принадлежу ему. И когда он затащил меня в подсобку, его прикосновения были более страстными, чем обычно, словно он чувствовал себя неуверенно. Эта мысль вызывает у меня улыбку, и в моем сердце вспыхивает искра надежды.

Зейн крепко сжимает микрофон в руке, его улыбка кажется совершенно неестественной, но публика ничего не замечает, когда он заканчивает свою презентацию. Его глаза не отрываются от моих.

— Конечно, вся эта информация не была бы доступна вам, если бы не моя жена, Селеста Виндзор, — говорит он, и его вежливый тон не может скрыть скрытое чувство собственничества.

Клифф напрягается рядом со мной, но я лишь улыбаюсь в ответ своему мужу, чувствуя, как бабочки в моем животе начинают танцевать.

Я наблюдаю, как он покидает сцену, едва замечая женщин, которые толпятся вокруг него, задавая надуманные вопросы. Все его внимание полностью сосредоточено на мне, и я наслаждаюсь этим чувством, поднимаясь со своего места и делая шаг ему навстречу. Есть что-то невероятно вдохновляющее в том, чтобы быть женой Зейна Виндзора, и я не могу сдержать улыбку, глядя на него. Это явно сбивает его с толку, смягчая напряжение и гнев, которые он испытывал.

Он останавливается передо мной, бросает быстрый взгляд на Клифтона, но я тянусь к нему, кладу ладони на его лицо и встаю на цыпочки, целуя его в щеку.

— Ты был потрясающим, — шепчу я, задерживаясь у его кожи. — Я так тобой горжусь.

Рука Зейна скользит в мои волосы, и он удерживает меня на месте, его глаза находят мои. В его взгляде есть что-то такое уязвимое, и от этого мое сердце пропускает удар. Он вздыхает и крепче сжимает мои волосы, притягивая меня ближе. Он колеблется мгновение, а затем целует меня посреди этого переполненного конференц-зала, не обращая внимания на шепот. Я улыбаюсь в его губы и отвечаю на поцелуй со всей силой, мои руки обвиваются вокруг его шеи, кончики моих пальцев скользят по его затылку, как ему нравится.