Еще одна глупая история любви - Дойл Кэтлин

– Глорией и Эмилем?

– Да. И подумать только – они работают художниками-декораторами на фильмах.

– Да, я знаю. Мы же соседи, как ты и сказал.

– И я люблю Сета! – орет он, и в это мгновение песня резко обрывается.

– Заткнись, – шиплю я.

– Что? – спрашивает он, изображая невинность. – Он живет в Чикаго. После возвращения мы с ним собираемся выпить пива.

– Ты же знаешь, что он мой бывший.

– Ага. Так даже лучше.

– Предатель.

Диджей легко постукивает по микрофону, чтобы привлечь внимание.

– А теперь песня по заказу. Она посвящается очаровательной Молли Маркс, – объявляет он идиотским голосом, которым, похоже, обладают все диджеи.

– О-о-о-о! – орет толпа. Все в этом помещении знают, что я терпеть не могу внимания к себе, в особенности если это как-то связано с танцами.

– Моллс, у тебя явно есть поклонник, – говорит Роб, растягивая слова.

Из колонок вылетают широко известные первые такты песни NSYNC [28] «Этим человеком должен стать я».

Я резко поворачиваюсь к Дез и Элиссе, которые хохочут, глядя на меня.

– Это вы устроили? – ору я, пытаясь перекричать музыку.

Они невинно качают головами. Элисса жестом показывает, что мне следует развернуться.

У меня за спиной стоит Сет, губами повторяя слова песни.

Он опускается на одно колено.

– Могу ли я пригласить вас на этот танец, миледи?

– Не можешь.

Он улыбается. Он забавляется.

– Я должен был. Я просто должен был это сделать.

В годы учебы в школе это была «наша» песня наоборот, если так можно выразиться. Ее антипод. Я так ее ненавидела, что Сет врубал ее в машине, чтобы вывести меня из себя, если я плохо себя вела. Я так ее ненавидела, что он заставлял меня под нее танцевать, когда я была расстроена, чтобы моя грусть перешла в ярость. Я так ее ненавидела, что он пел ее мне, словно серенаду, каждый раз, когда мы ходили в караоке, как часть какого-то извращенного ритуала спаривания.

Ну, вы понимаете. Бойфренды так иногда делают.

Сет хватает меня за руку и резко подтаскивает к себе.

– Пошли, Маркс. Ты должна со мной станцевать. Это традиция.

У меня нет выбора, кроме как последовать за ним.

Он обнимает меня за талию и притягивает еще поближе.

– Этим человеком должен стать я! – орет он мне в ухо.

Глава 6. Сет

Наконец, наконец я от этого избавился.

Теперь я спокоен – после пятнадцати лет, когда носил в сердце обиду на Молли Маркс. Чувствую себя легким как перышко, хотя мне кажется немного абсурдным то, что я так долго точил на нее зуб. Но я прощаю себя за это. Я не оставлял места для боли.

Ведь Молли была моей первой настоящей любовью, и она извинилась, пусть это получилось и не очень хорошо. Вероятно, я больше никогда в жизни не увижу ее после сегодняшнего вечера, и мне хочется с ней потанцевать по старой памяти. Под ее любимую песню.

Да, признаю, может, мне хочется ее немного помучить.

Дело в том, что хронически сердитых и вечно недовольных людей надо иногда мучить. Как ни странно, это их веселит.

К тому же я выпил немало «Фламинго», и у меня внутри бурлит кофеин.

– Это жестоко, – орет Молли мне в ухо.

– Нет, это забавно, – возражаю я.

Я придвигаю ее бедра к своим – если говорить об оставшемся между нами расстоянии, то все вполне невинно, но двигаю я бедрами в таком ритме, как любят сексуально возбужденные подростки на танцевальных вечерах в школе.

В основном я делаю это, чтобы поиздеваться над ней, но также и потому, что… ну… она такая сексуально привлекательная, черт побери.

– Давай, малыш, пошевели бедрами! – кричу я, потряхивая ее за плечи.

– Жесть, – орет она в ответ, но подчиняется моему приказу.

Ее плоть прикасается к моей.

– Сделай это ради Джастина, – шепчу я ей в ухо, опускаю руку ей чуть пониже спины и кручу нас.

– Какого еще Джастина?

– Тимберлейка, малыш.

Молли хихикает, но я знаю, что победил.

Она точно такая же, как была в школе. Я всегда интуитивно понимал ее тогда. Между нами мгновенно вспыхнула искра – не только в сексуальном плане, это была настоящая дружба, которая возникла естественно. Это как когда ты легко начинаешь разговаривать с человеком и можешь проговорить несколько часов.

Несмотря на длинный список моих подружек, у меня ни с кем не было такой связи. А ведь прошло столько лет.

В некотором роде я все еще скучаю по ней. По моей Моллс. Моей мисс Молли. Моей Марки Маркс.

– Моллс, – говорю я, притягивая ее еще поближе.

– Да? (Вроде она сказала «да», но NSYNC орут уж слишком громко.)

– Прости, если я тут на тебя наехал вначале. Надеюсь, что не испортил тебе этот вечер.

Она качает головой.

– Я это заслужила! – кричит она.

Не отрицаю.

– Рад тебя видеть! – ору я в ответ.

– Правда? – переспрашивают ее губы. Я ее не слышу, но мне плевать.

Теперь, после того как мы со всем разобрались, я хочу танцевать.

Я страстно уговариваю Молли еще потанцевать, а она отклоняется назад и смеется. Я пару раз кручу ее, не в такт музыке – просто для удовольствия.

К концу песни она тоже поет. Мы смотрим в глаза друг другу, а наши бедра теперь… Смею ли я это сказать?.. Трутся друг о друга.

Это забавно – и это возбуждает. Поэтому, когда следующей начинает звучать «Потряси своей задницей», Молли даже не пытается уйти и отстраниться. Вместо этого она начинает танцевать попой ко мне, потряхивая этой частью своего тела.

Это происходит? Она трется попой о мой пах и потряхивает своими невероятно длинными эротическими волосами, бьет ими меня по лицу?

Да, Ваша Честь. Она именно это и делает!

Когда песня заканчивается, мы оба взвинчены, поэтому я обнимаю ее за плечи и увожу с танцпола.

– Давай что-нибудь выпьем, – предлагаю я. – После моего последнего «Фламинго» прошло, по крайней мере, двадцать минут.

Мы машем официанту и хватаем стаканы со смертоносным, насыщенным кофеином алкоголем.

– Давай прогуляемся по пляжу, – предлагаю я.

Несомненно, я испытываю судьбу и могу спугнуть удачу. Я уже готовлюсь к тому, что она сейчас начнет извиняться и отправится к Элиссе стонать, что случайно получила удовольствие в моем обществе.

Но она кивает.

– Отличная мысль, – говорит Молли. – Там так хорошо и такой ароматный воздух.

Квинн, сидящая в другой части шатра, встречается со мной взглядом и неодобрительно прищуривается в стиле английской няни, которая застукала ребенка, в больших количествах поедающего торт. Они дружат с Молли – они вместе учились в колледже в Нью-Йорке, но она беспокоится обо мне и хочет меня защитить.

Это очень мило с ее стороны, но прямо сейчас мне не нужен герой, мне нужен поцелуй женщины, которая держит меня за руку и ведет к океану, и шепчет при этом:

– Пошли. Я хочу глотнуть свежего воздуха.

Надеюсь, что она имеет в виду «Я хочу тебя».

Крепко сжимаю ее руку, и мы идем прогулочным шагом по берегу, останавливаемся у причала.

– Помнишь, как мы здесь целовались? – спрашивает Молли.

Я пытаюсь сохранять хладнокровие и говорить спокойно.

– Да, очень хорошо помню. Очень раздражает, что про этот пляж узнали туристы. Теперь полтора часа уходит на то, чтобы добраться сюда из города. Такие пробки.

– Я знаю. Моя мама всегда хочет сюда поехать, когда я прилетаю, но это стало так неудобно.

– Ты часто приезжаешь? – спрашиваю я.

Я сам часто, но ни разу не столкнулся с Молли.

– Обычно раз в год, если не возникает какой-то необходимости, – отвечает она. – Я здесь бываю на Рождество, а мама приезжает в Лос-Анджелес на четвертое июля [29].

Я помню, в какое Молли приходила возбуждение каждый год четвертого июля, когда мы учились в школе. Несмотря на то как плохо шли дела дома, ее мать всегда устраивала пикник на пляже для всех их родственников. Молли так радовалась этим пляжным вечеринкам и вела себя на них так уверенно, что ее едва ли можно было узнать. Я любил наблюдать за ней в те дни – счастливой и не озабоченной своими проблемами.