Ловцы снов (СИ) - Аникина Анна

По развёрнутым большим польским флагам вся команда безошибочно определила, где её болельщики. Парни выходя на поле смотрели на бело-красный небольшой сектор и улыбались.

Во время исполнения гимна оттуда доносилось нестройное пение. Мицковский знал, возможно, миллион разных фактов. Но вот петь точно не умел. Хотя и делал это всегда очень громко и самозабвенно.

Пока была возможность очень издалека смотреть на трибуны, Михал пытался прикинуть, сколько же человек болеет сегодня за них. Получалось явно больше, чем просто его мама, папа, сестра и Адам. Даже если приплюсовать всех Орловых. Или у него просто не очень свежие сведения о количественном составе этого стремительно растущего семейства.

Если только вдруг Юленька Орлова, относительно недавно вышедшая-таки замуж за любовь всей своей жизни — Янека Горовица, не притащила на матч мужа, всю свою новую семью и их многочисленных друзей. Зная много лет эту девушку и будучи знаком со всей этой компанией, Михал бы совершенно не удивился.

Матч с командой Германии вышел нервным. Такое впечатление, что немцев перед этим неделю не кормили. Они кидались на мяч, как на кость, а потом с этим мячом удирали в сторону его вратарской, будто от огня. Впрочем, рыжий и очень подвижный Кухарский вполне годится на эту роль.

На перерыв ушли с нулевым счётом. Во втором тайме Тухольский встал в другие ворота и оказался наконец ближе к своим болельщикам. Теперь он разглядел всех, кто пришёл поддержать его и всю польскую команду.

Будь у него сейчас право на эмоции, он бы наверное расплакался. Так расклеиваться нельзя категорически. Но запрещать себе испытывать огромное счастье и прилив сил Михал не стал. Они действительно приехали все.

Мама, папа, Марийка и дядя Адам раскрасили лица в бело-красный цвет. Рядом с ними размахивали польскими флажками Орловы: Володя и Жанна, их старшие дети Игорь и Ксюша со своими семьями всеми детьми, средние двойняшки Артур и Тимур и младший Эдик с кучей своих друзей. Юленька, явно уже беременная сидела рядом с мужем Янеком и его дочерью от первого брака. Рядом семьи их друзей. Ещё человек десять. Ярусом ниже неожиданно расположились бабушки. Володина мама — бабушка Валия, а рядом с ней три пожилые еврейские женщины — бабушка Рая, бабушка Маша и бабушка Клара, соответственно — бабушка, мама и тётя Янека.

— М-да, это они ещё котов и собак не притащили, — сказал сам себе Тухольский и широко улыбнулся.

Прозвучал свисток судьи. Надо было сосредоточиться на мяче.

С поля немцы уходили ещё злее, чем в начале. Ноль — три — это совсем не тот счёт, который может радовать.

Уходя под трибуну, Михал сначала запах почувствовал. Домашние пирожки. Лучше мамы их делали только здесь — в Москве. Поднял голову. Точно! Бабушка Юлькиного мужа протягивала ему сверху большой пакет.

— Мишенька, мальчик, возьми. Покушаете за вашу победу. А потом мы как следует отметим.

Михал не мог сейчас подпрыгнуть и обнять её. Дотянулся только до руки. Поцеловал.

— Тухольский, ты где еду добыл? — повёл носом Антон и сунул руку в открытый Михалом пакет, — М-м-м-м, вкуфно как!

— Мои привезли. У меня тут бабушки, — Михал прикинул в голове, что быстро объяснить, кто их них кем и кому доводится просто не получится. А так — ясно и понятно. Неважно, что не родные. Бабушки же.

Глава 15

Между первым и вторым матчем было аж два дня. В финале полякам достались в соперники всё-таки французы.

Вся команда стройными рядами отправилась на экскурсию по Москве. Михал хотел было улизнуть. Он сам знал про родной город своей русской бабушки немало. И бывал здесь практически ежегодно. В метро, по крайней мере, ориентировался свободно. Но командный дух вырабатывается не только на поле. Но и в гостинице, и в столовой, и в душевой. Везде. Команда есть команда.

Экскурсия была весьма содержательной. По-польски молодая девушка-экскурсовод говорила очень прилично. Вот только, кажется, остальные парни больше смотрели на неё, а не на московские памятники.

Потом дали свободное время. Михал потянул за собой Антона.

— Поехали. Тебе у них понравится.

Специально затащил Кухарского в московское метро. Тот завис на входе возле схемы. Считал линии.

— Мих, а в Варшаве пять линий обещают только к две тысячи пятидесятому году. Мы точно не потеряемся?

— Точно! Поехали.

Михал в этот момент чувствовал себя почти москвичом. И проездные купил. И доехали они с двумя пересадками без приключений. Кухарский только выпросил выйти на Новослободской. Уж очень ему хотелось разглядеть цветные витражи необыкновенной красоты. Стоял открыв рот перед каждым.

Когда они вышли из метро на окраине, Кухарский огляделся.

— Если бы я не знал, что это Москва, сказал бы, что это Варшава.

Тухольский кивнул. Он давно заметил, что окраины многих городов похожи. Да и строили дома в странах Восточной Европы по одним и тем же проектам.

Ещё минут пятнадцать на такси. По-богатому. И панове прибыли в посёлок возле водохранилища — место обитания всей компании их вчерашних болельщиков.

— Я здесь ещё совсем мелким в футбол играл, — Михал кивнул на вполне настоящее футбольное поле, — У нас и форма была, и даже комментатор.

Память тут же подкинула яркие картинки. Лето. Солнце. И голос приятеля Орлова дяди Шуры, который традиционно комментировал все матчи: "И вот будущая звезда сборной Польши по футболу завладевает мячом. Ему помогает будущая балерина Большого театра. Куда смотрит вратарь? Го-о-о-о-ол!" В воротах тогда стоял Артур. Будущая балерина — Валентина Орлова — Володина старшая внучка. Им тогда обоим было аж по четыре года.

Сказать, что им были рады — ничего не сказать. Похоже, празднование победы сборной Польши над сборной Германии продолжалось тут со вчерашнего дня. Дядя Адам уже сидел рядом с бабушкой Раей с совершенно блаженным выражением лица и что-то жевал. Похоже, он таки нашёл себе еврейскую бабушку.

— Я последний раз была на футболе… Ой вэй, дай бог мне памяти. С моим Давидом. Ещё молодыми. "Крылья советов" играли с "Динамо". И Яшин тогда сам играл. Весь в черном. И в кепке, — бабушка Рая выглядела абсолютно счастливой, — А теперь вот Миша играет.

— Ну что, выросла звезда польского футбола! — дядя Шура тоже оказался здесь. И на матче, оказывается, был.

Навстречу из нового дома Юленьки и её ненаглядного Янека с царственным видом появился сначала кот. А потом выскочила здоровенная овчарка. Антон попятился.

— Привет, морда ушастая, — Михал погладил пса между ушами.

— Тим, свои, — успела сказать Юля, пока пёс не добрался до незнакомого Кухарского, — Привет, Мишутка! — обняла Михала. Потом протянула руку Антону. То с перепугу поцеловал тыльную сторону её ладони.

Кухарский было растерялся. Русский язык обрушился на него ещё в метро. И он всю дорогу переспрашивал у друга значение русских слов. На выручку быстро пришла Марийка, почти синхронно переводившая ему содержание разговоров.

Из посёлка в отель они приехали, кажется, с чемоданом вкусностей. Парни, которые вроде бы уже ужинали в ресторане, накинулись на домашнюю еду, как стая голодных крокодилов.

— Мих, ты русский? — всем было интересно, откуда у вратаря здесь такие связи.

— Нет, я поляк. Но бабушка была русской.

Кухарский ближе к ночи был весьма задумчив.

— Я видел, как ты смотрел на Марийку. Ей только пятнадцать.

— Я понял, — откликнулся Антон, — не дурак. Вот думаю, как нам теперь перед всеми ними в лужу не сесть.

— Посмотри, какую схему мне дядя Адам сегодня показал, — Тухольский развернул чертеж, сделанный шариковой ручкой на листочке в клетку.

Глава 16

Выходить на финал со сборной Франции было страшновато. Первая бравада прошла. Соперники они серьёзные, сколько бы ни шутили в раздевалке про "лягушатников".