Токсичные желания (ЛП) - Брекель Надя

Не говоря больше ни слова, я сбегаю вниз по лестнице и открываю входную дверь во внешний мир. Я начинаю бежать так быстро, как только могу, надеясь выпустить пар, который копился с тех пор, как отец переступил порог моего дома. По мере того как я бежал, ко мне подкрадывались призраки из моего прошлого, заставляя меня бежать все быстрее, пока я не перестал чувствовать под собой ноги.

41

ЭБИГЕЙЛ

У некоторых людей есть жизнь; у некоторых людей есть музыка.

— Джон Грин, Уилл Грейсон

— Да, это называется бравадо. Такой звук можно издавать гитарой или скрипкой.

— Это звучит так круто.

Мы с Боди были в машине, пытаясь дать Клиффу и Кольту пространство. Не уверена, что между ними происходит, но уловила запах сильного напряжения, кипящего в комнате, поэтому решила, что было бы разумно увести Боди подальше от растущей вражды между ними. Через тридцать минут Боди обнаружил мое пристрастие к конфетам и жвачке из заначки, которую я прятала в бардачке. Что его умерший дядя играл на гитаре и был супер крутым, и что моя самая нелюбимая конфета для сосания — мятная, потому что именно ее я оставила в пакете.

— Как называется эта песня, Эбигейл?

Я поднимаю глаза и вижу Кольта, бегущего обратно к дому. Его волосы были мокрыми от пота. Приближаясь к дому, он замедляет ход.

— Эбигейл? — Голос Боди заставляет меня оторвать взгляд от идеального тела Кольта.

— О, эм. «Ты воплощаешь мои мечты в реальность» Даррелла Холла и Джона Оутса.

— Прямо как говорит Уолт Дисней. Мечты сбываются. — Он начинает качать головой, пока продолжается ритм.

— Да, именно так, — говорю я, ероша его волосы. — Останься здесь на секунду. Я быстренько проверю твоего отца, ладно, приятель?

— Ладно, — Он начинает играть на воображаемом барабане, импровизируя, и мое сердце тает при виде этого, и я бросаю один долгий взгляд, прежде чем закрыть дверцу машины. Кольт согнулся, упершись руками в колени, пытаясь отдышаться.

— Эй, — говорю я, подходя к нему. — Ты в порядке?

Он поднимает голову с приоткрытым ртом, щурит глаза, пытаясь заслониться от солнца, и смотрит на меня.

Он продолжает переводить дыхание, пока поднимается, его взгляд теперь направлен на меня.

— Ты когда-нибудь была в комнате Блейка? — Спрашивает он.

— Извини?

— Ну, не в этой комнате, конечно, а в той, в которой он жил, когда был с моим отцом и его женой года?

Я расправляю плечи и становлюсь выше, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Да, однажды. — Я прочистила горло.

Он смотрит на меня так, словно хочет сказать: «Я думал, у вас, ребята, никогда не было секса».

Мы и не занимались.

— Мне в голову пришла идея, может быть, плохая, но это нужно было сделать. Это следовало сделать много лет назад.

— Ладно, — говорю я, растягивая гласные.

— К ней не прикасались четыре года, и, возможно, пришло время. Но мне нужна помощь.

— Убраться?

— Чтобы снова зайти в нее.

Я погрузилась в созерцание тишины. Он просто наблюдает за мной.

— Ну и что ты на это скажешь?

Я прищурилась на него, и он прищурился в ответ.

— Я заплачу тебе, — отрезал он.

— Я сделаю это бесплатно, — решительно говорю я, затем хмуро смотрю на него. — Я сделаю это, если ты позволишь мне научить Боди играть на гитаре. Всего несколько уроков, чтобы посмотреть, понравится ли ему это. Ты не должен ограничивать его из-за страха.

— Правда? Ты согласна, что секс, наркотики и рок-н-ролл идут рука об руку?

— Возможно для некоторых.

— Вот почему ты сказала мне, что никогда не стремилась к музыкальной карьере.

— Нет, я сказала, это потому, что я недостаточно хорошенькая.

— Это самая большая чушь, которую я слышал, но хочу сказать, что все музыканты восприимчивы к наркотикам и ведут себя как придурки, точно так же, как спортсмены восприимчивы к женщинам и ведут себя как придурки. Это то, что ты сказала.

— Ладно, ладно, давай притворимся, что я действительно это сказала, но если бы миру пришлось бойкотировать мудаков за их творческое меню, люди бы остались без фильмов, книг, песен и развлечений.

— Как скажешь, милая...

Тишина заполняет воздух, когда Кольт смотрит через мое плечо на мою машину.

— Итак, вы, ребята, тусовались в твоей машине?

— Да, я подумала, что ты хочешь побыть наедине со своим отцом, поэтому привела его сюда. Моим родителям было наплевать, если они ссорились у меня на глазах, и иногда я жалею, что они этого не сделали.

Он проводит рукой по своим мокрым волосам, и я не могу не заметить, как его влажная футболка прилипает к каждому мускулу.

Боже, он такой чертовски красив.

Когда я смотрела на Клиффа, я определенно увидела в нем Кольта. У них обоих был такой угловатый профиль, который шел им обоим. Они оба были высокими. У Клиффа появилось больше морщин и повреждений кожи от многолетнего пребывания на солнце.

— Мне нужно работать сегодня вечером, так когда ты хочешь начать? — Спрашиваю я его.

— Может, прямо сейчас?

Когда Кольт открывает дверь спальни, меня словно пронзает внезапный порыв. В последний раз, когда я была здесь, мы с Кольтом чуть не занялись сексом на кровати Боди. Мы с Кольтом обмениваемся взглядами, прежде чем снова переключить внимание на кровать Блейка. Как будто энергия, которую мы наколдовали в этой комнате, никогда не покидала ее. Я раньше не замечала, но здесь пыльно. Кольт не лгал, когда сказал, что не был здесь много лет.

— Где Клифф? Ты не хотел, чтобы он помог? Тебе не кажется, что это было бы полезно и для него?

— Нет, кроме того, он предложил сводить Боди за мороженым. Бегство от своих проблем — это то, что он делает лучше всего, поэтому я сказал ему, чтобы он отстал, и мы смогли сделать это.

— Что за манера общаться так со своим отцом.

— Он не мой отец. Просто мужчина, который трахнул мою мать. Это не лучший повод для восхищения, особенно сейчас. Единственная карта, которую он может разыграть, — это НФЛ, а это дерьмовая карта, поскольку он на мели.

— Это все еще зачатие.

— Это просто трах.

Его слова задели так сильно, что показались токсичными для моей души, когда я позволила им впитаться.

Это просто трах. И это все, что, по его мнению, мы делали? Вместо того, чтобы позволить его словам взять надо мной верх, я переворачиваю ситуацию.

— Я же сказала, что спортсмены не знают, как доставить удовольствие женщине, так что это очень плохо для твоей мамы.

Он смотрит на меня.

— Держу пари на твой последний доллар, что я могу наклонить тебя прямо здесь и сейчас, и ты кончишь мне на пальцы еще до того, как я засуну в тебя свой член, милая. — Я разворачиваюсь, мой рот открывается от шока.

— Прошу прощения?

Кольт уставился на меня ровным, почти незаинтересованным взглядом, как будто он снова стал холодным, отстраненным Кольтом.

— Ты забыла, сколько раз я заставлял тебя стонать мое имя прошлой ночью, милая. Не оскорбляй меня, потому что я спортсмен, который говорит правду о том, как он был зачат.

Он подходит ближе ко мне и просовывает палец мне в шорты. Я ахаю.

— Я знал, что это сделает тебя влажной, — ухмыляется он, слизывая мою влагу со своего пальца.

Я почти раздражена его самоуверенностью и моим глупым телом за то, что оно реагирует на это. Я решила игнорировать его вспышки. Не было смысла препираться с ним еще до того, как мы начали. Кроме того, полагаю, что это просто его способ справиться. Я посмотрела на стену и увидела метлу, мешок для мусора, бумажные полотенца и чистящие средства, выстроенные в ряд, как крошечные солдатики. Он посмотрел на меня, а я посмотрела на него. Мне показалось, что он тянет время.

— Ты хочешь, чтобы я это сделала? — Спрашиваю я.

Кольт покачал головой и глубоко вздохнул, подходя к вещам и хватая мешок для мусора. Казалось, что он все еще здесь. Вот насколько эта комната была нетронутой. На стенах висели плакаты рок-групп и девушек, покрытых символом косяка. Сотни компакт-дисков и пластинок были свалены в кучу на полу, возвышаясь тремя витыми башнями. В этой комнате ощущалось присутствие Блейка, и я словно заново пережила шестнадцать лет.