Измена. Простить, отпустить, отомстить? (СИ) - Шевцова Каролина

- Смотрите, Анастасия Борисовна, у него мой профиль. Красивый, правда?

На черно-белом кадре барахтался крошечный головастик, еще не ребенок, но уже человек.

- Ваша первая фотосессия, - я вернула женщине снимок и она бережно, как самое ценное сокровище, спрятала его обратно в папку.

- Спасибо, - я смогла прочитать это по губам. А потом она робко улыбнулась, и я не смогла сдержать себя от ответной улыбки.

Или вот. Однажды мы с Томой отменили все дела и просто остались дома, чтобы лежать под пледом и пересматривать Леди Баг.

- Может узнаем, чем все закончилось, - предложила я тогда.

Тамара поджала губы и отвернулась. Худые плечи тяжело опустились вниз.

- Тимур обещал посмотреть последние серии со мной.

- Зайка, - только и смогла ответить я. И, прижав хрупкое тельце к себе, прошептала: - я тоже по нему скучаю.

Она плакала, а я старалась утешить ее какими-то бестолковыми словами. Что-то спрашивала, о чем-то рассказывала, не про Тимура, этого бы я не выдержала, а так, просто. Корейские мальчики из поп группы, вполне себе славянские одноклассники из школы, любимый десерт, стрельба из арбалета, мечта стать визажистом или управлять собственным самолетом. В голове моей дочери было намешано столько всего, что я до сих пор не понимала, как это все умещается в одной маленькой девочке. А главное, как я могла не замечать, какой интересной и взрослой стала Тома.

Узнавать своих детей стало так же волнительно, как и узнавать себя. Знакомиться с этой странной женщиной из отражения в зеркале.

Выяснилось, что я и правда люблю спорт. Только не тренажерный зал, а бассейн, куда старалась ходить пару раз в неделю до начала работы. Еще страннее оказалось, что я на самом деле не люблю борщ. Готовлю его изумительно, и даже с закрытыми глазами могу сварить кастрюлю ценного эликсира, чтобы оставить его киснуть в холодильнике. Тома предпочитала простой куриный суп, а я довольствовалась горячим бульоном с сухариками. И такая мелочь, но как же важно узнать о себе это.

Как и то, что я не хочу носить платья. И спортивные трикотажные толстовки, которыми был набит мой гардероб. Куда комфортней всего этого я ощущаю себя в костюмах. Изысканных, сшитых по моим же лекалам, плотных и теплых или тонких льняных – оказывается я просто обожала надевать на себя эту нарочито брутальную, почти мужскую одежду. Еще больше мне нравилось прятать под массивным пиджаком тонкое кружевное белье, прозрачное на свету, невесомое и баснословно дорогое. Раньше подобные комплекты значились для меня «праздничными», теперь же я носила эти произведения искусства каждый день.

Проснулась, есть где жить, есть где работать, дети целы, приставы не стоят под дверью, все зубы на месте – чем не праздник? Так что натягиваем что-то развратно-прекрасное и вперед – покорять высокую гору под названием жизнь. Главное вовремя увернуться от летящего вниз валуна в лице Савранского.

Мой пока еще муж примчал ко мне домой сразу после получения документов на развод. Он буравил меня злым взглядом и пускал из носа пар, как молодой бычок на первом родео. Как назло в тот день я была в алом брючном костюме, при виде которого, лицо Савранского хищно вытянулось. Он цокнул копытом и пропыхтел:

- Настя, ты не хочешь объясниться?!

Если честно, то как-то не очень. Вроде уже все обсудили, но нет, так и тянет бывшего на интеллектуальные беседы. Оценив безумное выражение лица Кеши и то, насколько тонки стены у нас в доме, я решила пригласить таки мужа в квартиру. Не хочется начинать знакомство с соседями нашей бразильской сагой.

Савранский молча прошел за мной на кухню и сел на предложенный стул.

- Почему я получаю от тебя бумаги на развод?! Что еще за юрист? Зачем делать это по почте, неужели ты не могла обойтись без этой своей театральщины и просто поговорить?! – Он воинствующе сцепил руки в замок на груди, но увидев мою улыбку, смутился: - Настька, ты чего ржешь? Ты в порядке?

Если смерч с вращающимися в жерле домами, фургонами и трансформаторской будкой можно назвать порядком, то да, я в нем. На задворках сознания на безумной скорости проносятся воспоминания, лица, фразы. В этом потоке трудно что-либо рассмотреть, невозможно затормозить и подумать. Мысль в голове одна и та глупая.

- На этой кухне мы с тобой еще не срались, - давясь от смеха, прошипела я. – С почином, Савранский!

Кеша удивленно моргнул.

- А разве мы с тобой срались на той кухне? Мне казалось, мы просто беседовали.

- Ага. От наших бесед посуда об стены билась! - Снова прыснула я. Все это невероятно смешно, хотя должно быть грустно!

- Просто мы с тобой эмоциональные люди. Такой темперамент, но ведь было и весело, - с обидой в голосе парировал Кеша.

Я даже остановилась на секунду. Слезы в глазах высохли, а лицо перестало кривить в улыбке, до того серьезным звучал голос моего мужа. Он что, не шутит?

- Какое именно веселье ты имеешь ввиду? То, что случилось после первой измены? После второй? Или там, в промежутках?

Кеша поморщился:

- Насть, давай не будем вспоминать ни Женю ни Тимура, было и было, считай что мы сравняли счет.

Я закричала так, что Савранский отшатнулся:

- Какой на фиг счет, Пелле? Кому ты голы забиваешь, придурок?!

На секунду я потеряла контроль и выпустила эмоции наружу. Там за показным весельем змеилось что-то темное и очень плохое. Ярость, непонимание, боль. Не на мужа, пусть чешет куда хотел, перо ему в сраку и попутного ветра для легкости. Но как же было обидно, что я так бездарно потратила свое время, свои силы, всю себя! На чужого, ненужного мне человека, который сейчас сидит и смотрит своими пустыми, белесыми глазами!

- Насть, не начинай, мы последний месяц не ругались даже.

- Может потому что мы последний месяц не разговаривали, Шерлок?

- И как показывает сегодня – делали это не зря. – Покрутив в руках оставленную Томой вилку, Кеша, наконец решился и произнес: - Я не дам тебе развод, ясно?

И взгляд такой, что аж вши в волосах в пляс пошли. Брови вразлет, волосы дыбом, пар из ноздрей и лоб топорщится как стиральная доска. Ну, чамо! Ой, то есть мачо! Вылитый мачо! Жалко, что за эти полгода у меня поменялся вкус на мужиков и подобный типаж больше не впечатляет. А раньше то, раньше…

- Кеша, - проникновенно начала я, - а тебя кто вообще спрашивать будет?

Он опешил.

- В смысле? А репутация?

- Твоя что ли? Так ее уже не спасти.

- Родители?

- Как-нибудь перетопчутся.

- Совместно нажитое?

- Какое-какое? – прокашлялась я. - Ты про мой храп и свою лысину? Давай останемся каждый при своем. Или про наши машины? Делить их, Кешенька, низко даже для тебя, но если очень хочешь, забирай. Но в ответ верни мне потерянную девственность!

- Зачем тебе она, - зло ощерился Савранский, а я расплылась в самой сладкой из улыбок.

- Продам на торгах. Очень прибыльная тема, между прочим.

Бывшему понадобилось несколько секунд, чтобы понять в какие дебри абсурда завел нас этот диалог. Все выходило до того нелепо, что самое время признать поражение, попрощаться и уйти, но Аркаша не привык сдаваться.

- А дети! – Он победно стукнул кулаком по столу. – Я не хочу их делить, и считаю, что дети должны жить с отцом!

- Полностью с тобой согласная!

Я откинулась на спинку стула и скрестила руки, чтобы отзеркалить позу мужа. А еще с этого ракурса было лучше видно, как стекает на пол его невозмутимое лицо. И брови, и нос и даже сурово нахмуренный лоб – все куда-то испарилось. И теперь передо мной сидел удивленный и немного обосравшийся суслик.

- Насть, ты чего?

- Я ничего, Кеша, я за что! – В подтверждение слов я смачно стукнула по столу, так что чашки подпрыгнули. - За патриархат! Мать не та, кто родила, а та, кто после развода детей забрала! Ты обоих заберешь? Знаешь, говорят, деток разлучать нельзя, не то будет большой стресс. Никитка мальчик перспективный, по шлюхам не ходит, к горшку приучен, правда жрет как конь и если что не так, может прописать в бубен, но это возраст такой. Кризис скоро пройдет и лет через десять будет у тебя адекватный мальчуган! – С каждым словом лицо Савранского зеленело, а я распалялась все больше. – Но чего мы все про Никиту, есть же еще Тома! Она просто прелесть. Характером вся в дедушку.