Девочка. Книга третья (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator"

— Ты выглядела достойно, — улыбнулся Макс.

— Ты откуда знаешь. Тебя здесь не было.

— Можешь не сомневаться. Тебе дали высшую оценку.

— Значит, Туманный Альбион принял меня, — улыбнулась я.

— Ты его покорила, — кивнул он и добавил: — Кстати об Альбионе. Хочешь посмотреть, где я живу?

Я на секунду напряглась, но Макс, увидев мою натянутую спину, добавил: — Лили, ты хотела увидеть меня. Это демонстрация моей составляющей, не более.

Я улыбнулась и, внимательно посмотрев в его глаза, кивнула:

— Я тебе доверяю.

— Тогда поехали, — блеснул он улыбкой и достал сотовый, чтобы вызвать Льюиса.

Мы проходили сквозь ту же толпу, на меня бросали уже более дружеские взгляды, и я смела надеяться, что вся эта молодая элита меня не отторгла.

Уже в автомобиле, пока мы делали оборот вокруг площади, я бросила взгляд на здание клуба, на швейцара, пропускающего очередную наряженную пару, и улыбнулась. Макс бросил на меня цепкий взгляд и спросил:

— Понравилось?

— Да, понравилось, — честно ответила я.

— Тебя приняли, — констатировал он. — И не только Джордж.

— Думаешь?

— Знаю.

— Я для этого ничего не делала.

Секундное молчание и его ответ:

— Ты их не осуждала, но и не лебезила.

— Я всегда стараюсь принимать людей такими, какие они есть.

— Совершенный алгоритм, — усмехнулся он и отвернулся к окну.

Резиденция "Альбион" на самом берегу Темзы, как и сказал банкир, была совершенно футуристической — с ее изогнутыми пластичными формами, серо-серебристым металлом, отливающим блеском в вечерней подстветке и стеклянным фасадом, она скорее напоминала прозрачный космический корабль.

Выйдя из машины, я на секунду остановилась и подняла голову вверх, рассматривая этот гений футуристической архитектуры.

— Это здание тебе подходит, — склонила я голову набок, будто примеряя образ Макса к энергетике этого места.

— Пошли, — взял он мою руку и открыл передо мной темную стеклянную дверь в "космический корабль".

— Добрый вечер, мистер Рокуэлл, — эхом отозвался голос консьержа в огромном мраморно-стеклянном лобби.

— Здравствуй, Квентин, — улыбнулся Макс, я тоже следом поздоровалась и, заходя в лифт, отметила любопытный взгляд консьержа.

Апартаменты Макса ничем не отличались по стилю и энергетике от самой резиденции "Альбион".

Огромное пространство было поделено на два уровня — нижний был отдан под зал, где можно было играть в футбол, а верхний, сделанный в виде балкона со стеклянными ограждениями, был отдан под спальни, как я поняла.

Здесь все было пропитано энергетикой Макса. И запах — его запах, тонкий, свежий, с щепоткой бодрящего цитруса и успокаивающей мяты.

Как только мы зашли в зал, ко мне ринулся Дэнни, и я, как обычно, села на колени, и обняла его, пока он пытался облизать мое лицо.

— Да, мой хороший, я тоже по тебе очень соскучилась, — гладила я по ухоженной шерсти Немца, а он гортанно гавкнул, умчался куда-то вглубь, а уже через минуту нес мне в зубах свою любимую резиновую игрушку.

— Кто с ним гуляет? — посмотрела я на Макса снизу вверх.

— Иногда мои друзья. Иногда специальный персонал.

— Ему нравится Лондон?

— Да, очень, — улыбнулся Макс и протянул мне руку, чтобы помочь встать.

Я прошла к центру зала и, сделав медленный оборот вокруг своей оси, остановилась. Ощутив поток воздуха в этом огромном пространстве я тихо произнесла:

— Очень атмосферно, — и, пройдясь ладонью по белой мягкой мебели в строгом интерьере, добавила: — Лаконично, но выразительно.

— Мне хватает, — услышала я его ответ и перевела взгляд на прозрачную стену, которая открывала совершенно невероятный вид на Темзу и город в вечерних огнях.

— Днем наверное, здесь много света и солнца, — улыбнулась я, но Макс ничего не ответил, и я обернулась в его сторону.

Он стоял чуть поодаль, облокотившись о колонну и, засунув руки в карманы, и внимательно рассматривал меня.

— Что? — тихо спросила я.

— Ничего, — не отводя взгляда от меня, ответил он.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Тебе тоже подходит это место, — спокойно произнес он.

— Я еще ничего не решила, — ответила я.

— Знаю, но это не отрицает того факта, что тебе подходит это место, — повторил он и, оторвавшись от стены, уверенной походкой направился на меня. Его взгляд был спокойным, как и всегда, но я чувствовала, что в его энергетике что-то изменилось. Я не могла понять что именно, отчего машинально сделала шаг назад, упершись в стекло.

Он вплотную приблизился ко мне и медленно протянул руку к моей талии, а я внезапно почувствовала как дрогнуло мое сердце, будто через него пропустили разряд биотока.

— На балконе вид лучше, — тихо произнес он и, обогнув рукой мою талию, открыл стеклянную панель.

В комнату ворвался свежий ветер, растрепав мои волосы, и я развернулась в сторону Темзы.

Шагнув на балкон, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить сердце, а Макс подошел сзади и, обхватив перила, взял меня в тесное кольцо.

Я чувствовала силу его объятий, они были не такими, как у меня дома. Когда Макс обнимал меня в первый раз, он приручал меня к своей энергетике, но сейчас я чувствовала мужской напор, я ощущала, что Макс в эту минуту открывал мне себя, как мужчину. Я вновь не сопротивлялась и, закрыв глаза, прислушалась к своим ощущениям. Но в этот раз Макс не дал мне опомниться. Он действовал решительно — неожиданно развернул меня и, обхватив пальцами мои скулы, прильнул к моим губам, он целовал меня настойчиво и уверенно, цепко и нагло, без права на отступление. И его поцелуй стал для меня откровением. Это был Рисунок. Но совсем не тот, к которому привыкли мои губы. В этой картине не было резких жестких мазков экспрессионизма с элементами абстракции, здесь чувствовалась рука математика, талантливого и искусного. Его губы и язык рисовали искусный фрактал с космической энергетикой — выверенный красивый рисунок, он переливался и создавал космические движущиеся узоры, перетекая из одного образа в другой. Настойчивость его губ завораживала, от этого рисунка кружилась голова, в него погружалось сознание, и сердце выбивало такой же ритм. В этой энергетике хотелось раствориться. Я почувствовала, как его рука сильнее сжала мою талию, будто спрашивая, и я ответила на поцелуй. Макс отреагировал мгновенно — он крепко сжал меня в кольце объятий и, оторвав меня от пола, усилил краски и объем своего фрактального рисунка. У меня перехватило дыхание, и я обвила руками его шею.

Чувствуя его пальцы в своих волосах, я неожиданно поняла, что когда-то это уже ощущала. Будто он уже прикасался ко мне. Но как это случилось? И когда? Может быть, на тренировке?

Я пошевелилась, давая понять, что хочу прекратить, и он, отстранившись, посмотрел на меня, проверяя мое состояние. Я изучала его голубые глаза в обрамлении густых темных ресниц, пытаясь вспомнить, а он провёл пальцами по моей щеке, и мое сознание пронзила мысль — память яркой вспышкой озарила давно забытую картинку.

— Это ты был тогда у меня… когда я болела на базе… и была без сознания… — я не отводила глаз от его лица.

— Да, — честно признался он, продолжая поглаживать мои волосы.

— Зачем?

— Сложно ответить, — произнес он, а мою грудь будто сдавило камнем.

Темные вязкие, будто сель, воспоминания о периоде на базе надавили на меня тяжелым прессом, в висках застучало болью, мышцы сжало неприятной судорогой, и я нахмурилась. Я не любила вспоминать тот период, когда была на грани, когда обвиняла себя в всем случившемся. И сейчас я больше не желала впускать этот негатив в мое теперешнее состояние, я больше не желала оглядываться назад и опять страдать. Макс цепко рассматривал мое лицо и, наконец, тихо поинтересовался:

— Все в прошлом?

Я глубоко вздохнула, выравнивая сердечный ритм, и тихо произнесла:

— Все в прошлом. Но я все же спрошу. Это стало причиной твоей госпитализации?