Развод на новый год (СИ) - Тэсс Лена

Как и когда меня отсюда выпустят? Я ударила по закрытым створкам еще раз. И еще. Не знаю сколько это длилось и когда меня начали покидать физические силы. Последнее, что помнила, это раскрывающиеся двери и панику в глазах Титова, который протянул руки мне навстречу.

А потом была темнота.

Глава 6

Всегда относилась к обмороку как к чему-то ужасному. Сейчас же поняла, что потеря сознания иногда является спасением, забирает все страхи, всю боль, оставляя только одно желание - не приходить в себя как можно дольше. Там хорошо. Там нет проблем и забот. Нет коммунальных счетов, утренней тошноты, внезапно кажущихся такими неудобными шпилек, бывших мужей и их беременных любовниц. Только темнота и абсолютная тишина.

Но прямо сейчас кто-то настойчиво пытается выдернуть меня из этого вакуума.

- Соня! Сонечка, родная, очнись!

Я слышала голос очень четко, прямо над ухом. Чувствовала как холодный липкий пот каплями стекает по вискам и спине. И как болит живот.

Открывать глаза было страшно. Яркий свет резанул по всем нервам одновременно, поэтому моя первая попытка показать бывшему мужу, что я его слышу и уже в сознании провалилась.

Тогда-то я и поняла, что он поднял меня на руки и куда-то несет. От этой непроизвольной тряски моя голова болталась как у его смешного клоуна-болванчика на торпеде автомобиля. Руки, которые наконец-то снова стали меня слушаться, инстинктивно обхватили Макса за плечи, пальцы вцепились в пиджак.

- Остановись, пожалуйста, - я не могла говорить громко, мямлила, словно мой язык был разбухшей от воды губкой, поэтому Титов меня не послушал. - Меня сейчас стошнит, Максим.

Кажется полное имя, которое я произносила так редко, привлекло его внимание и он сначала замедлил ход, а затем и вовсе остановился, опустив встревоженный взгляд на меня. У него были все такие же красивые и выразительные глаза, как я помнила. Синие, с желтыми вкраплениями.

- Поставь меня на пол, пожалуйста, - голос возвращался медленно, но хотя бы уже не шепот. - Куда ты вообще меня несешь?

- В машину. Отвезу до ближайшей поликлиники к дежурному хирургу, пока ты из бледно-серой не стала синей и холодной, - его голос звучал заботливо, и в любом другом случае я бы, конечно, поспорила. - Понимаешь, как я испугался, когда узнал, что в застрявшем лифте оказалась именно ты?

Наверно понимала. Это больше чем просто внимание и вежливость. Мы были рядом друг с другом большую часть жизни, поэтому не смогли бы игнорировать даже простуду. Такое отношение въедается в кожу, оседает на подкорке. Родному человеку плохо? Что я могу сделать? Все, что угодно.

Макс помрачнел, когда я сжала его плечо сильнее из-за нового приступа боли.

- Пойдешь сама или мне снова взять тебя на руки?

Я помотала головой, не сильно понимая, от чего именно отказываюсь. Первое или второе?

- Сонечка, ты ела что-нибудь на завтрак?

- Ржаные сухари с молоком, потому что только от этого странного сочетания меня не тошнило по утрам. Но я в жизни не скажу об этом Максу.

- Титов, это почки. И нервы. Отпусти меня на землю, мне уже лучше.

Пронзительный взгляд бритвой прошелся по моему лицу:

- Мы едем в больницу. Прямо сейчас.

Я вяло выдернула руку из его клешней:

- Не стоит, тем более у меня нет паспорта.

- У меня есть. Я храню копии всех твоих документов.

Точно, я и забыла, что мой бывший - параноик, ипохондрик и тот еще придурок.

Если бы не тянущая боль внизу живота, я бы послала его куда подальше, но нет. Страх за малыша оказался сильнее гордости.

- Просто довезешь меня до больницы, хорошо?

- Разумеется, - соврал Макс. И мы оба понимали, что он врет.

Мы медленно спустились еще на пять этажей до парковки. Он бережно усадил меня в свой внедорожник на заднее сиденье, достал бутылку воды и нырнул за руль. Ехал аккуратно, сверяя данные навигатора с надписями на домах. Через десять минут оказались на месте.

Я не любила больницы, поликлиники, центры планирования семьи, перинатальные центры и женские консультации. Все это ассоциировалась с болью, анализами, уколами и… слезами. Теми, что Титов видел сам, теми, которые я скрывала от него, чтобы не срывать настрой перед важным делом или поездкой.

Диагнозы, прогнозы, назначения, ЭКО - мы прошли через все.

Но вот я снова здесь. Это ожидаемый для меня финал, я почти знала, что ждет меня дальше. Боль. Очень много боли. Пока мы ехали, я успела принять, что случилось плохое, и эта последняя частичка нас никогда не появится на свет.

- Спасибо, - прошептала я, когда Титов припарковал свой джип.

- Пока не за что.

Он захлопнул за мной дверь и бережно, будто будто беспомощного инвалида, подвел меня ко входу.

- Титов, ты же обещал, - прошептала я.

- Сначала мне нужно убедиться, что с тобой все в порядке. Ты еле языком ворочаешь, в таком состоянии будешь сидеть в очереди пока не окочуришься.

- Хватит, - у меня даже вышло повысить голос, - заботиться о партнере это привилегия, которую ты потерял. Дальше я сама.

Сердце стучало в два раза быстрее. Потому что по сузившимся зрачкам своего бывшего я понимала, он ни за что не оставит меня одной и вот-вот мой секрет перестанет быть таким тайным.

***

В зоне регистратуры было светло и чисто. Макс помог мне зайти внутрь и сразу заполнил пространство больницы суетой, приказами, контролем. Он с порога потребовал дежурного врача, и сообщил, что нам нужны консультация терапевта, нефролога и узи. Сказано это было таким тоном, что медсестра отложила телефон в сторону и кивнула, глядя на моего бывшего как кролик на удава.

- Перестань, - я дернула Титова за рукав. Бесполезно.

Он уже завел мотор и не собирался тормозить. В холле толпилось не больше дюжины человек, очередей здесь не бывало вовсе. Но даже при таком минимуме людей, вокруг нас образовался вакуум. Пациенты отошли в сторону, я оказалась в кресле, рядом Титов с самым участливым выражением лица, а по коридору к нам торопится врач.

Глядя на суету вокруг, я снова взмолилась:

- Макс, оставь меня, пожалуйста.

- Конечно. Как только удостоверюсь, что с тобой все хорошо.

Хорошо не было. Меня по прежнему мутило, и кружилась голова. А еще сердце стучало так быстро, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Кажется это называется тахикардия. Или инфаркт. Зато живот больше не болел и это давало крохотную надежду, на то, что крохотный человек внутри меня такой же боец как и я.

- Карина, что за истерика. Кто здесь умирает?

Титов напрягся.

- Неуместная шутка.

Доктор бросила на нас мимолетный взгляд и обратилась к медсестре в регистратуре, словно вся эта тема касалась только их двоих:

- Карюш, милая, если в следующий раз к нам обратятся люди без чувства юмора, то ты мне не звони, ладно? Таких сразу, - и она задрала голову к потолку, явно намекая на небо.

Ох, зря это. Титов и правда не понимал шуток, особенно, если они касались меня. И судя по играющим желвакам у него на лице, вот-вот случится взрыв.

- Ладно, - обратилась к нам врач, - кому здесь нужен узист? Вот она я.

- Мы не будем у вас обследоваться, - отчеканил Макс. - Сейчас нам найдут нового специалиста, а вы…

Он не успел договорить. Я схватилась за локоть бывшего мужа и кое-как поднялась из кресла:

- Добрый день, Меня зовут София, это мне нужна консультация врача. Правда, начать хотелось с терапевта, дело в том, что мне не очень хорошо. - Говорила быстро, скорее чтобы отделаться от Титова, потому что мне, как и Максу, доктор не понравился.

Было в ней что-то отталкивающее.

- Когда нехорошо это нехорошо, - пробубнила врач. - Ладно, сейчас пройдем в кабинет, вы расскажите, что с вами случилось, и будем думать, с чего начать. А лучше со всего и сразу.

- Соня потеряла сознание, - вопреки моим надеждам, Макс шел за нами, - я думаю это обострение хронического пиелонефрита, у моей жены больные почки.