Твой рай - Лим Джехи

Когда Чансок услышал о Синчхонджи [8], он, даже не раздумывая, принял решение отправиться на остров Пхова. У него не было ни родителей, ни братьев, ни сестер. Не было ничего, что бы держало его на родине. Даже когда Чансок работал ночи напролет, он едва мог позволить себе есть хотя бы трижды в день. Если же работы не было, ему приходилось каждый раз искать себе пропитание. Все его мысли были лишь о том, как бы выжить. Совершенно не похоже на нормальную жизнь для человека – о такой он уж точно не мечтал.

– Вы сказали «Пхова»?

– Верно. Так этот остров называется. Говорят, что там тепло круглый год и можно не бояться холода до конца своей жизни. И фрукты валяются прямо под ногами.

Когда он впервые услышал это, ему захотелось отправиться на остров, пусть бы даже он находился в самой преисподней. Нет, это был тот самый рай, о котором он мечтал всю свою жизнь. Заработная плата, медицинские льготы и даже дом – эти условия были неслыханными в его родной стране. Боясь упустить шанс, он был нетерпелив. Когда Чансок пришел попрощаться со своим единственным кровным родственником, дядей по материнской линии, тот подарил ему потертый костюм и сказал:

– Это новое место, так что тебе придется зажить там новой жизнью. Мужчине нужно быть уверенным в себе, когда он отправляется в другую страну.

На пароме, направлявшемся на Пхова, Чансок все размышлял над словами дяди. Где-то он слышал, что жизнь иногда подбрасывает тебе возможности, и теперь осознал, что у него появилась возможность жить по-человечески. Двадцатилетний крепкий организм – бояться ему было нечего. Он решил, что накопит денег и построит дом на том острове, где круглый год все цветет и щебечут птицы. Где-то около десяти комнат. Да, этого было бы достаточно, чтобы создать семью и зажить счастливо. Он мечтал построить большой гостевой дом, чтобы люди, чей путь лежит в Чосон из Пхова или наоборот, могли остаться и переночевать. Чансок был настолько полон фантазий о новом месте, что ему казалось, что паром еле тащится.

Чансок бросил взгляд на свой наряд: соломенные сандалии и парадный костюм в западном стиле. Выглядело совершенно неправильно. Он подумал, что первой вещью, которую он купит на зарплату, будет новая обувь, сделанная из кожи. Ему было достаточно просто представить это. Лишь немногие из людей на борту были одеты в костюмы. Конечно, когда на тебе соломенные сандалии, облачаться в костюм глупо, но Чансок с удовлетворением прикоснулся к его лацкану.

22 декабря 1902 года японское судно «Гэнкаймару» покинуло порт Чемульпо. На борту находился сто двадцать один человек. Это были первые корейские эмигранты, направляющиеся на остров Пхова. Сначала 24 декабря корабль прибыл в Нагасаки, проплывая через Мокпхо и Пусан. Пройдя медосмотр и вакцинацию на карантинной станции в Нагасаки, корейцы дождались прибытия американского судна «Гэлик», следовавшего транзитом через китайский город Шанхай. В общей сложности девятнадцать человек не прошли медицинский осмотр. Выбыли те, кто поднялся на борт в одиночку. Люди в один голос говорили, что это счастье, что семьи не пришлось разлучать. Выбывшие затем вернулись в Чосон, и некоторые из них даже решили дождаться следующего корабля. Всего на борту осталось сто два человека. В основном это были мужчины среднего возраста, а также несколько женщин и детей.

Сангхак наблюдал за молодым человеком, стоящим на борту и смотрящим на море. Он казался смельчаком, ел быстрее всех и во время раздачи еды всегда просил добавки. Несмотря на впечатляющий аппетит, он был воспитанным молодым человеком, который всегда аккуратно убирал за собой после трапезы. Его наряд сразу привлек внимание многих: странное сочетание парадного костюма и соломенных сандалий. Мало кто был одет похожим образом. Коротко остриженные волосы освежали его образ. Кажется, он был примерно того же возраста, что и младший брат Сангхака, который остался в Чосоне. Глядя на то, как юноша с неизменным почтением здоровался с проходящими мимо взрослыми людьми, Сангхак подумал, что манеры у него хорошие. Он выглядел по-настоящему славным человеком, с которым можно сблизиться. Когда отправляешься на Пхова, нужно быть готовым, что придется с кем-то делить ночлег. Само собой, такое волей-неволей сближает, и, поскольку эти двое плыли на одном корабле, можно было назвать их товарищами.

Сангхак подошел к молодому человеку:

– Чхве Сангхак.

Чансок замер, когда мужчина внезапно протянул ему руку. В его глазах отражалась такая серьезность, что Чансок, сам того не осознавая, подал руку в ответ. Впервые за все время пребывания на борту кто-то поздоровался с ним настолько почтительно. Он почувствовал себя странно: к нему давно никто не относился подобным образом. Он крепко пожал Сангхаку руку и ощутил тепло и силу. Мужественная, одновременно мягкая и мощная рука.

– Меня зовут О Чансок.

– Вы плывете один?

– Обращайтесь ко мне на «ты». Полагаю, вы намного старше меня… и да, я один.

– Ты просто напоминаешь мне моего брата. Это, наверное, судьба.

В тот момент, когда Сангхак, увидев О Чансока на судне, заинтересовался им, молодому человеку было двадцать лет. Чем больше старший за ним наблюдал, тем больше юноша привлекал его. Чансок обладал необычайным обаянием, которое влекло людей. В отличие от Сангхака с его мягкими чертами лица, Чансок обладал мужественной внешностью. Он будто всем своим существом излучал мужскую силу. На первый взгляд он казался спокойным и чуть отстраненным, так что Сангхак подумал, что, наверное, его жизнь была полна трудностей – этого было не скрыть. Двое мужчин сблизились быстро.

Прошло больше недели с тех пор, как паром покинул порт Нагасаки после двухдневной стоянки. Судно шло посреди бескрайнего моря. Все вокруг то и дело говорили, что место под названием Пхова уже совсем близко. Воздух становился теплее.

Чансока раздражал неприятный запах, исходивший от мужчины, сидевшего рядом с ним. Когда стало жарче, запах усилился. А Сангхаку не понравился его багаж, который был необычно объемистым по сравнению с багажом других пассажиров. Естественно, людям, которые всю свою жизнь оставили позади, сев на этот корабль, было тяжело смотреть на такое обилие поклажи. А пассажир еще и все время носил багаж с собой, чуть ли не сидел с ним в обнимку. Наконец терпение Чансока истощилось:

– Боже, что за зловоние…

Мужчина ничего не ответил на это, что раздосадовало Чансока еще сильнее. Но он сдержался, смолчал и отошел с Сангхаком в сторонку.

– Вы когда-нибудь разговаривали с этим человеком?

Сангхак поглядел на пассажира, на которого указывал Чансок, и склонил голову набок.

– Ну, это одиночка. Поговаривают, что он жил в России до девятнадцати, а потом вернулся в Чосон. Он должен неплохо говорить по-русски, хотя я не уверен, что слухи эти правдивы.

– Но почему он всегда таскает с собой сумку, которая пахнет не пойми чем?

Глаза Сангхака сверкнули любопытством при словах Чансока. После ужина они пошли туда, где сидел мужчина. Ветер, гулявший по палубе, был довольно слабым. Море колыхалось и было темнее ночного неба. Звезды мерцали над головой, словно вот-вот начнут падать вниз.

– Чхве Сангхак.

Мужчина обернулся.

– Ли Тэхо. Я из Вонсана, но некоторое время провел в районе Северного Кандо [9] и в России.

Сангхак пожал руку, протянутую мужчиной: его исчерпывающее представление располагало к себе. Хотя Ли Тэхо был невысокого роста и коренастый, выражение лица его было приятным. Подошел Чансок, и все трое пожали друг другу руки.

– На первый взгляд представляется, что господин Сангхак – старший из нас троих, а господин Чансок – младший, – заметил Ли Тэхо.

Все трое переглянулись и засмеялись.

Чансок, не в силах сдержать любопытство, наконец спросил:

– Вы что-то взяли на борт… Что-то сильно пахнущее.

Тэхо поскреб в затылке:

– Это меджу [10].