Развод. Внебрачный сын мужа (СИ) - Томченко Анна

— Это не астма и не аллергия, — сказал тихо Ярослав и присел возле меня на кресло. Алиса забыв про то, что папа плохой полезла к нему на руки. — Это паническая атака…

Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, чтобы никто не заметил как у меня они наполнились слезами.

— Врач прописал успокоительные, невролога и психиатра… — закончил Ярослав.

— И дальше что? — тихо спросила я.

— Скоро отпустят домой… — сказал Ярослав и прижал Алису к себе. Он не понимал о чем я спрашивала, поэтому я встала и прошла в палату. Матвей сидел на краю смотровой кушетки и врач записывал какие-то данные. Я присела рядом и обняла мальчика. Он прижался ко мне и сдавил в пальчиках мою рубашку.

— Вот, — врач протянул мне бумаги. — Я все написал. И все же рекомендую обратиться к специалистам. Это не физиологическое, а психическое… У нас очень хорошая клиника психосоматических болезней есть на Авроре. Обратитесь, а сами выучите дыхательную гимнастику. И в таких случаях никогда сами не впадайте в истерику. Ребенку нужен уверенный в себе взрослый…

Я слушала и кивала. Понимала, что этим должен заниматься Яр, но он все свалит на меня и что будет делать дальше, когда мы с Алисой исчезнем, не представляла.

Нас врач отпустил через полчаса. Ярослав привёз нас домой и ещё потратил минут тридцать, разговаривал с Матвеем в спальне, а я ходила вместе с Алисой по квартире и не знала куда себя деть.

— Так, я все же поехал в суд… — сказал муж, выйдя из спальни. Его место быстро заняла там дочь. Залезла на кровать к Матвею и стала ему что-то шёпотом рассказывать.

— Яр, ты понимаешь что это не нормально? — спросила я, обнимая себя руками. — Сегодня он задыхается, а завтра начнёт терять сознание. И спросишь ты с меня.

— Вик, не утрируй, — отмахнулся муж. — Мы теперь знаем в чем…

— Яр, услыш меня наконец! — хрипло произнесла я и шагнула к мужу. — Матвею плохо. Он боится всего. Его забрали из семьи. Он хочет к матери! Зачем ты все это устроил? Пусть ребенок живет с матерью. Зачем ты его забрал? Зачем ты над ним издеваешься? Где его мать? Почему к ней такое отношение? Почему…

— Потому что о таких как она либо хорошо, либо никак не говорят, — зарычал муж и вышел из квартиры, а я с трудом поняла, что такую присказку говорят о покойниках.

Не успела я отойти от шока, как у меня в кармане завибрировал телефон. Я его вытащила и увидела на экране сообщение:

«Привет»

Дрожащими пальцами я ткнула в иконку мессенджера и мне снова написали. По логике мужа — с того света.

«Слышала, ты меня искала…»

Глава 11

Я не думая ни секунды тут же нажала на знак звонка. Нервы натянулись, а во рту стало сухо. Я понимала, что такое мне могла писать только мать Матвея, но откуда у неё мой номер? Мы были с ней знакомы? Да нет, бред. Это должно было быть тогда поверхностное знакомство, иначе бы я знала адрес и точно была бы в курсе родственников. Но нет.

— Возьми трубку… — попросила я, понимая, что слышала уже пятый гудок и никакого ответа не было.

Каждый звук отдавался в голове как раскат грома. Она же сама мне написала. Почему не брала трубку?

Я скинула вызов и заскринила всю переписку, а следом быстро набила сообщение:

«Матвей тебя ждёт. Не играй в прятки, подумай о ребёнке».

Меня проигнорировали. Сообщение даже не высветилось доставленным, и я закусила в бессилии губы.

Черт.

Что это за игры? Почему я оказалась втянута в историю, к которой не знала даже пролога. Кем мать Матвея была Ярославу? Любовница? Девушка для пары ночей? Новая любовь?

Почему она так жестоко обходилась с собственным ребёнком?

Я снова набрала номер и закусила костяшки пальцев. Прошлась вдоль коридора до кухни и упала на стул.

Гудки.

Снова гудки. И сообщение без значка о доставке.

Да это сюр какой-то!

Я выдохнула. Отбросила телефон, чтобы не гипнотизировать экран в ожидании звонка матери Матвея, дяди Бори или своего юриста Ольги. Пошла в спальню к детям и присела в кресло качалку, наблюдая, как Алиса показывала Матвею, как надо раскрашивать платья принцесс. Дочь лежала на мягком ковре на животе и водила пастельными карандашами по рисунку. Матвей сидел рядом с ней и наблюдал. Потом спустя долгие полчаса Алиса наконец-то уговорила Матвея попробовать самому рисовать, и он с третьей просьбы все же рискнул. У него была поставлена рука и он смело раскрашивал не заходя за контур рисунка. Им занимались. Но чисто в рамках того, что должен уметь малыш его возраста.

Что же случилось?

Что же произошло в его семье.

Я смотрела на мальчика и не чувствовала боли предательства. Многие меня осудят и скажут, что я неправильная, но я просто затолкала глубоко внутрь факт измены мужа, и поэтому относилась к Матвею как к ребёнку попавшему в беду. Так было проще, разделить проблемы и не страдать из-за одной, усугубляя другую. Ближе к ужину дети стали вести себя более раскованно, и я рискнула вывести их на детскую площадку.

— Мама! Мама! — прыгала Алиса, в то время как Матвей крепко цеплялся за мою ладонь, боясь отойти хотя бы на шаг. — Мама! Пойдём на те качели! Нет! Сначала на те!

Алиса поочерёдно тыкала в разные углы детской площадки, и я тихо предложила:

— А давай дадим Матвею выбрать на каких качелях кататься? — Алиса нахмурила носик и дёрнула себя за хвостик, а потом обежала меня и поймала Матвея за другую руку. Мы остановились, и Матвей в нерешительности показал на качели-гамаки.

— Я на таких никогда не катался…

Мы пошли к гамакам, а домой засобиралась только когда Ярослав припарковал машину на уличной парковке и подошёл к нам. Алиса была слишком занята тем, что показывала Матвею как правильно спрыгивать с качелей, поэтому дети не обратили никакого внимания на Яра. Супруг приблизился и сел возле меня на скамейку. Я убрала мобильный, где делала покупки и, не глядя на мужа, тихо сказала:

— Мама Матвея писала…

Боковым зрением я видела как напрягся Ярослав, как его лицо снова стало похоже на посмертную маску. Он сцепил руки в замок и медленно произнёс:

— И ты конечно захотела пообщаться… — Ярослав приблизился ко мне и положил ладонь мне на колено. Сдавил его до боли, но я даже не поморщилась.

— Однозначно… — сказала я безразлично. — Мне ведь важно знать, за что она так ненавидит своего ребенка, что бросила его на умирающую бабушку.

— Зачем? — прорычал Ярослав, разворачиваясь ко мне лицом и требовательно положив мне ладонь на плечо.

— Чтобы просто она забрала своего сына. Это не правильно, что при живых родителях он сирота, — отозвалась я холодно.

— То есть ты готова вернуть ребенка в чудовищную обстановку, к людям, которые его не любили… — начал заводиться Ярослав, но я перебила:

— Он ее любит. Какой бы плохой она не была, но Матвей ее любит. И вскоре возненавидит тебя за то, что ты отнял у него мать… — произнесла я словно слова приговора.

— Он полюбит тебя! Ты намного лучше. Ты более хорошая мать, — на одном дыхании выдал Ярослав и меня всю словно подбросило. Я развернулась к мужу. Посмотрела пристально в глаза.

— Ты за нас все решил, правда? — с шипением начала я. — А хоть кого-то ты спросил как мы относимся к этому? А что же ты такой нелогичный, раз я более хорошая, что же ты сам полез на его мать, а, Яр?

Во мне кипела и бурлила злоба. Я словно воочию увидела своего супруга тогда, когда все было плохо, когда я не вставала с больничной койки и не хотела жить. Увидела и ужаснулась, потому что в этой картинке была женщина без лица, к которой мой муж уходил, когда за ним закрывалась дверь палаты.

— Мне с тобой… — тихо произнёс Ярослав вдруг весь изменившись, разом постарев, со взглядом усталого, беспомощного человека, у которого жизнь потеряла смысл. — Вик, мне с тобой рядом было просто безумно больно…

У меня на глаза набежали слёзы и застыли там как льдинки. Я отвернулась, прекрасно понимая, что имел ввиду Ярослав. Ему было больно рядом со мной, потому что наверно он винил себя, потому что хотел все исправить, а ничего не получалось, потому что я отказывалась от всего и от него в первую очередь. Мое сердце стучало громко, и из-за этого я почти не понимала, что молча встала и позвала детей домой. На автомате покормила их, не дожидаясь, когда Ярослав выйдет из ванной и пошла укладывать спать. Каким-то отрешенным взглядом наблюдала, как сначала Алиса долго укладывалась и просила переставить куклу ангела подальше от двери, а потом как Матвей безропотно и тихо прошёл в свою спальню и забрался на кровать.