Разрушенные клятвы (ЛП) - Маура Катарина

— Селеста Виндзор. Я никогда тебя не отпущу. Черт возьми, Неземная, я не мог вынести даже мысли, что в те годы, пока мы были врозь, ты не думала обо мне. Именно поэтому я атаковал Harrison Developments так жестко. Но при этом я никогда не заходил настолько далеко, чтобы ты не смогла оправиться.

Жена молча смотрит на меня, в ее глазах теплится робкая надежда.

— Мы пытались, — говорит она, ее голос дрожит. — Несколько месяцев подряд мы только и делаем, что пытаемся сохранить наш брак.

— Нет. Мы не пытались. Мы прятались за своими ранами и бросались обвинениями, стоило только чему-то пойти не так. Мы не пытались, Селеста. Я не пытался. Не так, как ты этого заслуживаешь.

Она замолкает, на секунду закрывает глаза.

— Это ничего не изменит, Зейн. В конце концов, у нас просто прибавится еще больше сожалений.

Я смотрю на нее, пока она отворачивается к окну, но впервые с момента нашей свадьбы меня не терзают сомнения.

— Я бы пожалел об этом гораздо сильнее, если бы не сделал этого. Если бы мы не попробовали по-настоящему. Не так, как раньше, а без остатка.

Всю дорогу Селеста молчит, но ее взгляд прикован ко мне. Она будто хочет поверить… но не знает, как.

— Где мы? — нарушает она тишину, когда самолет начинает снижаться.

Я улыбаюсь.

— На моем частном острове.

Ее глаза широко распахиваются, и я лишь усмехаюсь, пока мы приземляемся перед особняком, который я построил здесь.

Лекс выходит из кабины пилота и окидывает нас задумчивым взглядом.

— Позвольте мне внести ясность, — говорит он, пока мы встаем. — Я немедленно разворачиваю этот самолет и не заберу вас обратно, пока не буду абсолютно уверен, что вы разобрались во всем. Я никогда не видел пару, которая прошла через столько дерьма, но при этом не растеряла свою любовь. Так что не позволяйте прошлому и вашим комплексам разрушить то, что может стать лучшим будущим в вашей жизни.

Я молча киваю брату, и он тяжело вздыхает, переводя взгляд на Селесту. Затем протягивает руку и треплет ее волосы, когда она проходит мимо. Она смотрит на него, между ними что-то происходит — нечто неуловимое, но важное.

— Все будет хорошо, — говорит он ей. — Ты одна из нас, Селеста. В семье всегда так: мы ссоримся, мы теряем друг друга… но мы всегда находим путь обратно.

Селеста сглатывает, ее глаза блестят, и вдруг она, срываясь с места, обходит Лекса, по ее щеке катится слеза.

Я стискиваю челюсти и, проходя мимо брата, со всей силы врезаюсь плечом в его плечо.

— Ты заставил мою жену плакать, ублюдок, — шепчу я.

Лекс смеется и качает головой.

— Черт. Никогда не буду таким подкаблучником, — бормочет он себе под нос.

Я лишь ухмыляюсь, шагая за женой, зная, что он ошибается. Это семейная черта Виндзоров — наши женщины владеют нами. А я, дурак, позволил себе на время об этом забыть.

Селеста напрягается, когда я хватаю ее за руку. В ее глазах столько сомнения, что по мне прокатывается волна угрызений совести.

Я глубоко вздыхаю и сплетаю наши пальцы, ведя ее к входной двери. Она редко бывает такой тихой, и я давно не видел ее такой сломленной… даже в тот день, когда впервые привел ее на семейный ужин, все было не настолько плохо. Она смотрит на меня, как будто уже решила уйти.

Я бросаю ей обнадеживающую улыбку, впуская ее внутрь, и она замирает, ее пальцы сжимаются в моих. В этот момент она понимает: я даже не близок к тому, чтобы отпустить ее.

— Ты и я, Селеста… мы всегда были гораздо более похожи, чем любой из нас когда-либо хотел признать. Именно поэтому, когда мы не мешаем сами себе, у нас все получается.

Она поднимает голову, и я вижу, что моя красавица-жена полностью обезоружена.

— Как ты хранила свой старый дом, так и я хранил наши воспоминания.

Я веду ее через дом, где теперь стоит вся наша старая мебель, где живут все наши воспоминания.

Селеста начинает плакать, ее пальцы скользят по белому тканевому дивану — тому самому, который стал частью наших самых сокровенных мгновений. Она всхлипывает, глядя на кофейный столик, который мы когда-то выбирали вместе.

— Я никогда тебя не отпускал, — тихо говорю я. — И не собираюсь делать этого сейчас.

Она следует за мной на кухню, и ее взгляд цепляется за знакомый дизайн, почти точную копию моей старой кухни. Губы дрожат, когда она кусает их, а по щеке скатывается новая слеза.

Я изо всех сил стараюсь улыбнуться, а когда поднимаю ее и сажаю на кухонную стойку, она тоже пытается улыбнуться мне в ответ.

Ее ноги раздвигаются для меня автоматически, без тени колебания — настолько часто мы стояли так друг перед другом. Мои руки ложатся на ее талию, я склоняюсь ближе, прижимаясь лбом к ее лбу.

— Прости, — шепчу я. — Прости меня, Неземная.

Она делает неровный вдох, и я опускаю голову, касаясь ее губ раз, другой, а потом целую ее мягко, вкладывая в этот поцелуй все свое раскаяние.

Когда я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, между нами повисает тишина, наполненная надеждой, от которой нам обоим становится страшно.

— Прости, что злился, когда должен был успокоить тебя. Прости, что не был более понимающим, что не отвечал на твои старания тем же. Я смотрел на ситуацию сквозь призму прошлого, вместо того чтобы видеть ее такой, какая она есть, и это было несправедливо.

Селеста отводит взгляд, ее плечи поникают. Я вижу: она больше не знает, во что верить. Она просто не верит в нас.

Я беру ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

— Мне следовало понять, что заживление требует времени, что разрушенное доверие не восстанавливается за одну ночь. Вместо того чтобы злиться и разочаровываться из-за твоей реакции, я должен был понять ее и быть рядом. Я должен был поддержать тебя, но вместо этого осудил за то, что ты показала мне свои раны.

Я сглатываю, мои пальцы сжимают ее лицо бережно, но настойчиво.

— Да, я не изменял тебе. Но это не значит, что ты не испытываешь боль. И как твой муж, я провалился в главном — в том, чтобы быть для тебя опорой.

— Зейн... — шепчет она, голос срывается.

Я качаю головой.

— Я люблю тебя, Селеста Виндзор. Такой, какая ты есть сейчас. Мы оба далеки от идеала, но я должен был проявить больше терпения, больше любви. Правда в том, что я испугался. Я ждал от тебя худшего — и именно поэтому сам поступал так, как боялся, что поступишь ты. Я снова и снова отталкивал тебя, потому что это было проще, чем бороться. Даже тогда, когда ты делала все, чтобы нас спасти.

Она смотрит мне в глаза, ее взгляд наполнен надеждой… осторожной, неуверенной, но все же надеждой.

— Что это значит?

Я знаю, о чем она спрашивает. Как мои слова могут что-то изменить, если даже ее лучших попыток было недостаточно?

— Позволь мне сражаться за нас. Дай мне шанс стать тем мужчиной, за которого ты вышла, и любить тебя так, как ты этого заслуживаешь. Вместо того чтобы ходить по кругу, боясь задеть старые раны, давай наконец посмотрим правде в глаза и найдем способ пережить это вместе. Селеста, я хочу быть с тобой. Даже если мы никогда не вернем то счастье, что у нас было. Даже если в итоге мы сможем собрать лишь его осколки.

Она кладет руку мне на грудь. Я улыбаюсь, чувствуя, как сердце бьется в ожидании ее ответа.

— Мы просто продлим боль... — тихо говорит она. — Некоторые вещи нельзя починить, Зейн.

Я качаю головой, погружая пальцы в ее волосы.

— Возможно, но мы можем построить что-то новое. На этих руинах.

Моя красавица-жена тяжело дышит, а затем медленно склоняет голову, прижимаясь лбом к моему плечу. Я закрываю глаза, сжимая ее в объятиях, и когда она, вздохнув, прижимается ко мне еще крепче, я понимаю — на этот раз я ее не отпущу.

Глава 93

Зейн

— Это случится снова, — говорит моя жена, вытягивая ноги на песке. Ее белое платье уже пропиталось песчинками. — Неуверенность и ревность не исчезнут за одну ночь.

Мы здесь уже три недели, игнорируя все обязанности и заботы. Сейчас существуем только мы. Наши бабушка и дедушка, конечно, на пенсии, но справятся еще пару недель. И им придется справиться, потому что сейчас для меня нет ничего важнее, чем эта женщина, сидящая рядом со мной.