Как любить ребенка - Корчак Януш

Я не знаю и не могу знать, как неизвестные мне родители могут в неизвестных мне условиях воспитывать неизвестного мне ребенка. Подчеркну: могут, а не желают или должны.

Слова «я не знаю» в науке – это туманность становления, зарождения новых мыслей, приближающих к истине. Для мозга, не приспособленного к научному мышлению, эти слова – мучительная пустота.

Я хочу научить понимать и любить чудесные, полные жизни и удивительных сюрпризов творческие «не знаю» современной науки о детях. Хочу дать понять, что ни одна книга, ни один врач не заменят собственных размышлений и внимательного наблюдения.

Часто можно встретить мнение, что материнство облагораживает женщину, что, только став матерью, она духовно созревает. Да, материнство действительно поднимает жгучие вопросы, охватывающие все сферы внешней и внутренней духовной жизни, но их можно не заметить, трусливо отодвинуть на отдаленное будущее или жаловаться, что ответы на них нельзя купить.

Давать кому-то готовые мысли – значит поручить чужой женщине родить твоего ребенка. Есть мысли, которые нужно самому родить в боли, и они – самые ценные. Именно они определяют, дашь ли ты, мать, своему ребенку грудь или вымя; будешь ли воспитывать его как человек или как самка; станешь направлять или тащить на веревке принуждения; будешь ли, пока он маленький, играть с ним, находя во взаимных ласках с малышом дополнение к скупым или неприятным ласкам мужа; и позже, когда ребенок подрастет, отпустишь ли его на волю или захочешь держать при себе.

2. Ты говоришь: «Мой ребенок»

Когда, если не во время беременности, ты имеешь на это самое большое право? Биение маленького, как персиковая косточка, сердца – это эхо твоего пульса. Твое дыхание и ему доставляет кислород из воздуха. Общая кровь течет в нем и в тебе, и ни одна красная капля крови еще не знает, останется она твоей или его, будет она пролита или умрет как дань, которую забирает таинство зачатия и родов. Кусок хлеба, который ты жуешь, – строительный материал для его ног, на которых он будет бегать, кожи, которая его покроет, глаз, которыми он будет смотреть, мозга, в котором загорится мысль, рук, которые он протянет к тебе, улыбки, с которой он назовет тебя мамой.

Вместе вам предстоит пережить решающий момент: вы будете испытывать общую – одну на двоих – боль. Удар колокола возвестит:

– Все готово.

И в то же время ребенок скажет: «Я хочу жить своей жизнью». И ты ответишь: «Теперь живи своей жизнью».

Сильными спазмами своего чрева ты будешь выталкивать его наружу, не заботясь о его боли; уверенно и решительно станет он пробираться к свету, не заботясь о твоих муках.

Жестокий акт. Нет, и ты, и ребенок сделаете сто тысяч незаметных, легких, удивительно точных движений, чтобы, забирая свою часть жизни, не забрать больше, чем положено по закону – универсальному, извечному.

«Мой ребенок».

Нет, даже в течение месяцев беременности и в часы родов ребенок не твой.

3. Ребенок, которого ты родила, весит 4 килограмма

В нем 3,5 килограмма воды и горстка углерода, кальция, азота, серы, фосфора, калия, железа. Ты родила 3,5 килограмма воды и полкило пепла. И каждая капля твоего ребенка была паром облака, кристаллом снега, туманом, росой, родником, взвесью в городском канале. Каждый атом углерода или азота связывался в миллионы соединений.

Ты только собрала все, что было…

Земля, подвешенная в бесконечности…

Ближайшая звезда – Солнце – в 150 миллионах км.

Диаметр нашей маленькой планеты – всего лишь 12 тысяч км огня с тонкой, шириной в 5-10 км, остывшей скорлупой.

На тонкую скорлупу, заполненную огнем, среди океанов брошена горсть земли.

На земле, среди деревьев и кустов, насекомых, птиц, зверей, копошатся люди.

Среди миллионов людей ты родила еще одно – что? росточек, былинку? – ничто.

Это существо такое хрупкое, что его может убить бактерия, которая, даже увеличенная в тысячу раз, – всего лишь точка в поле нашего зрения…

Но это ничто – брат из плоти и крови морской волны, ветра, молнии, Солнца, Млечного Пути. Эта былинка – брат колоска, травинки, дуба, пальмы, птенчика, львенка, жеребенка, щенка.

В ней то, что она чувствует и исследует, присваивает и отталкивает: страдание, желание, радость, любовь, доверие, ненависть, вера, сомнение.

Эта былинка охватывает мыслью все: звезды и океаны, горы и бездны. А что же есть содержание души, как не вселенная без границ?

Вот противоречие человеческого существа, появившегося из праха, в котором поселился Бог.

4. Ты говоришь: «Мой ребенок»

Нет, это общий ребенок матери и отца, дедов и прадедов.

Чье-то далекое «я», спавшее среди предков, голос истлевшего, давно забытого гроба внезапно заговорил в твоем ребенке.

Триста лет назад, в разгар войны или в мирное время, кто-то кем-то овладел в калейдоскопе скрещивающихся рас, народов, сословий – по согласию или силой, в момент страха или любовного упоения, изменил или соблазнил – никто не знает, кто и когда, но Бог записал это в книгу судеб, а антрополог пытается разгадать по форме черепа и цвету волос.

Иногда впечатлительный ребенок фантазирует, будто он подкидыш в родительском доме. Так оно и есть, ибо породившие его давно умерли.

Ребенок – это пергамент, исписанный загадочными иероглифами, только часть из которых ты сможешь прочесть, а остальные – лишь стереть или зачеркнуть и наполнить собственным содержанием.

Страшный закон? Нет, прекрасный. Он в каждом ребенке закладывает первое звено в бессмертной цепи поколений. Поищи спящую в этом своем чужом ребенке частичку себя. Возможно, ты найдешь ее и даже разовьешь.

Ребенок и бесконечность.

Ребенок и вечность.

Ребенок – былинка в пространстве.

Ребенок – мгновение во времени.

5. Ты говоришь: «Он должен… Я хочу, чтобы он…»

И ищешь образец, на который ему следует равняться, думаешь о том, какой жизни для него желаешь.

Ничего, что вокруг посредственность и заурядность. Ничего, что вокруг серость.

Люди суетятся, мечутся туда-сюда, носятся с мелкими заботами, мимолетными устремлениями, ничтожными целями…

Несбывшиеся надежды, горькие сожаления, извечная тоска…

Повсюду несправедливость.

Сухое безразличие режет как лед, от лицемерия перехватывает дыхание.

Тот, у кого есть клыки и когти, нападает, а кроткий и слабый сжимается в комок.

Люди не только страдают, но и губят себя…

Кем должен быть твой ребенок?

Воином или тружеником, ведущим или ведомым? Или просто счастливым?

Где счастье? В чем оно?

Знаешь ли ты путь к нему? И есть ли те, кто знает?

Справишься ли ты?..

Как предвидеть, как оградить?

Мотылек над бушующим потоком жизни. Как укрепить, не отягощая полет, закалить, не подрезав крылья?

Собственным примером, помощью, советом, словом?

А если он не примет?

Через 15 лет он будет всматриваться в будущее, а ты – в прошлое. У тебя – воспоминания и привычки, у него – непостоянство и смелая надежда. Ты сомневаешься – он ждет и верит, ты опасаешься – он беспечен.

Молодость, если она не насмехается, не проклинает и не презирает, всегда стремится изменить ущербное прошлое.

Так должно быть. И все же…

Пусть ищет, лишь бы не заблудился, пусть карабкается, лишь бы не сорвался, пусть выкорчевывает, лишь бы не поранил руки, пусть борется, только осторожно. Осторожно.

Он скажет: «У меня другое мнение. Хватит меня опекать».

Значит, ты мне не доверяешь?

Я тебе не нужна?

Тяготишься моей любовью?

Несчастное дитя, не знающее жизни, бедное, неблагодарное дитя.

6. Неблагодарный

Благодарна ли земля солнцу за то, что оно светит? А дерево – семени, из которого оно выросло? Поет ли соловей матери, которая согревала его своим телом?