Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.

Такие серьезные аргументы, как смерть Раду Красивого и переход его преемника Басараба Лайоты в стан турок, заставили Матьяша пересмотреть планы — предпринять шаги к восстановлению доброго имени Дракулы (поскольку нуждался в сильном, непреклонном союзнике против турок) и выступить наконец в поход против турок, который он так долго откладывал. Как рассказывает Фёдор Курицын, после смерти Раду Красивого Матьяш отправил к Дракуле своего посланца задать от имени короля вопросы: желает ли Дракула снова стать господарем Валахии? готов ли Дракула принять католичество? При этом король недвусмысленно давал понять Дракуле, что в случае отказа тот так и останется гнить в тюрьме до смерти. Иными словами, венгерский король сделал Дракуле предложение, от которого тот не мог позволить себе отказаться. Обрести полную свободу и вернуть власть на престоле Валахии — разве не стоило ради такого перейти в римско-католическую веру? К тому же после обращения Дракулы Матьяш мог уже с полным основанием дать согласие на предложение, сделанное ему Дракулой еще в 1462 г., — взять в жены родственницу венгерского короля. Самой хорошей партией сочли Илону, дочь родного дяди Матьяша Михая Силадьи (соответственно, приходившуюся королю кузиной, поскольку его отец Янош Хуньяди был женат на сестре Михая Эржебет). Здесь следует напомнить, что Дракула был ближайшим союзником Михая Силадьи во время своей трансильванской кампании устрашения и позже, когда могущественный трансильванский воевода потерял расположение своего племянника короля Матьяша. Бракосочетание состоялось, и теперь Дракула получил полное право добавить на свой герб новый геральдический знак — изображение черного ворона, символа семейства Корвинов.

Эти благоприятные обстоятельства позволили Дракуле сменить постылую темницу на богатый дом в Пеште, на противоположном от столичной Буды берегу Дуная, и зажить на широкую, достойную князя ногу. В этом доме родился по крайней мере один из двоих сыновей Дракулы; один воспитывался при королевском дворе, другой — в доме епископа города Орадя. При королевском дворе жил также Михня, старший из выживших побочных сыновей Дракулы.

Между тем в обществе по-прежнему циркулировали неиссякаемые байки (исторические анекдоты) про Дракулу и его причуды — на сей раз о том, как фанатично он блюдет букву официального этикета даже в собственном вельможном доме. Эту историю пересказывает в своем трактате тот же Фёдор Курицын. Дело было так: некий разбойник, спасаясь от преследования, забежал на двор Дракулы и спрятался в укромном месте. Следом на двор вбежали королевские приставы, отыскали разбойника и схватили его. Дракула в ответ на вторжение в его частные владения выскочил во двор с мечом наголо и тут же снес голову капитану приставов, державшему разбойника, а самого преступника отпустил на все четыре стороны. Приставы в ужасе бежали прочь и немедленно пожаловались судье. Судья с судейскими чиновниками отправились к венгерскому королю подавать жалобу на Дракулу. Король выслушал их и послал к Дракуле гонца с повелением передать свой вопрос: «Зачем ты совершил такое ужасное преступление?» На что Дракула через гонца ответствовал: «Никакого преступления я не совершал. Королевский пристав сам же себя и убил. Такая же участь ожидает всякого, кто вздумает, точно вор, ворваться в дом такого великого правителя, как я. Приди он ко мне и объясни толком, в чем дело, я бы сам нашел разбойника в моем доме и передал ему в руки или просил бы помиловать злодея». Выслушав ответ Дракулы, король Матьяш только рассмеялся, изумленный прямотой и непосредственностью своего нового родича.

Уже 18 июля 1475 г. Флорио де Реверелла, посланник герцогства Феррара (которому постоянно угрожала Венецианская республика) при дворе Матьяша, в депеше докладывал герцогу, что «князь, зовущийся Дракулой, на которого прежде возлагались такие большие надежды, к великой нашей радости, наконец на свободе и волен распоряжаться собой». В таком же благожелательном тоне на освобождение Дракулы отреагировали дипломатические представители Милана, Венеции, а также папский легат епископ Эрлау. Добрая новость вызвала всеобщий восторг и среди других аккредитованных в Буде иностранных дипломатов, поскольку ни один из тех, кто доподлинно знал о событиях 1462 г., никогда не принимал всерьез потуги венгерского короля выставить валашского князя в черном свете. Теперь же Матьяш своим уважительным обхождением полностью обелил репутацию валашского князя. Этим он косвенно признавал, что прошлые наветы, возведенные на Дракулу саксонцами, не имели под собой почвы и что теперь он разделяет всеобщую уверенность в невиновности Дракулы.

Хотя Дракула не мог сразу же вернуть себе престол Валахии, ход событий явно создавал благоприятные условия для этого. Еще больше акции Дракулы в глазах короля Матьяша поднялись, когда пришло известие, что султан Мехмед напал на Боснию, балканское государство, погубленное собственным пацифизмом и протурецкими настроениями среди местных еретиков-богомилов. Вторжение в Боснию Матьяш Корвин расценил как прямую угрозу Венгрии. Нападению османов подверглись также Каффа и другие еще оставшиеся за Генуэзской республикой колонии в Северном Причерноморье, в Крыму и на берегах Азовского моря. Мало того, султан установил прямую власть над крымскими татарами, что создало угрозу для Польши и даже для далекого Великого княжества Московского.

В ответ на новые османские угрозы папа Сикст IV призвал возобновить коалицию христианских государств Европы, призванную противодействовать экспансионизму Османской империи. И подчеркнул, что особенную роль в ней должны играть Венгрия, Польша, Трансильвания, Валахия, Молдавия и Богемия. А поскольку османы напрямую угрожали венецианским поселениям на Балканах, сенат Венецианской республики на сей раз выразил готовность не только поддержать христианское дело словами и деньгами, как это бывало прежде, но и выставить для благого дела корабли и войско.

Молдавский господарь Стефан, в прошлом враг венгерского короля и вассал польского короля Казимира IV, в самых сердечных выражениях откликнулся на призыв папы: «Мы готовы вновь подняться на борьбу в защиту христианства со всей силой и мужеством, какими Господь Всемогущий удостоил наделить нас». Между тем ставленник Стефана на валашском престоле Басараб Лайота слишком тяготел к туркам, и это побудило Стефана искать примирения с Дракулой. Летом 1475 г. молдавский господарь окончательно созрел для того, чтобы искупить вину своего предательства и положить конец распре со своим кузеном Дракулой, которая наделала столько вреда и разъединила два румынских княжества. Стефан отправил к королю Матьяшу своего личного посланника Иона Цамблака с официальной просьбой вновь возвести Дракулу на валашский престол. «Прошу, чтобы Басараб Лайота был заменен на троне другим князем, Владом Дракулой, с которым мы сможем договориться, — написал королю Стефан в письме от 5 июня 1475 г. — Я обратился с этой просьбой к королю венгерскому, ибо он мог бы даровать свою поддержку этому князю, с которым мы состоим в добром согласии».

Известный мастер проволочек, венгерский король и к этому делу приступил издалека, со своими обычными предосторожностями. Для начала он созвал собрание венгерского дворянства, желая заручиться его поддержкой. Потом затребовал у трансильванских саксонцев в городах Брашове, Сибиу и Бистрице денег и оружия для борьбы с турками. Наконец он ввел специальный крестовый налог в один золотой флорин с каждого домохозяйства в Венгерском королевстве. И только после этих телодвижений король Матьяш в январе 1476 г. назначил Дракулу своим капитаном (командующим), чтобы тот мог возглавить задуманный королем поход на Боснию и вызволить ее из рук османов. Но даже тогда Матьяш еще не был готов рассматривать Дракулу как официального претендента на валашский престол.

Перед Дракулой снова открылись двери Трансильвании, где до этого его так ненавидели и считали персоной нон-грата. Теперь же он был в своем праве разместить резиденцию в Аргише и потребовать с бургомистра Сибиу Томаса Альтенбергера 200 флоринов на содержание своего двора. К тому времени прозвище Дракула явно вошло в обиход не только у большинства иноземных государей и дипломатов, но и у самого его носителя — валашский правитель подписывал им свои официальные грамоты. Например, отправленное из Аргиша в Брашов письмо от 4 августа 1475 г., в котором Дракула пишет, что посылает к венгерскому королю одного из своих бояр, некоего Крыстьяна, с просьбой подготовить для него замок в Брашове, так и подписано, Wladislaus Dragwlya — Владислаус Драгулэа. Правда, король Матьяш на просьбу не откликнулся — надо полагать, он хорошо понимал, что в городе еще слишком сильны злоба и ненависть к Дракуле. И вместо Брашова Дракула в октябре 1475 г. отправился южнее, в Мергиндяль, помогать Матьяшу готовить план военной кампании по освобождению Боснии предстоящей зимой 1475–1476 гг. И вот Матьяш Корвин во главе пятитысячного войска выступает в Крестовый поход на освобождение Боснии, имея под своим началом командующими Дракулу и изгнанного сербского деспота Вука Гргуревича (также известен как Вук Бранкович. — Прим. перев.).