– Где твой телефон? Я тебе звоню, а ты не отвечаешь. Подумал: вдруг что-то случилось.
Она приблизилась к нему. Подняла взгляд. На лице Игоря заметно беспокойство. Как же она его понимала! Предчувствие, эмоции, сомнения, страх потери. Она испытала эту гремучую смесь на себе. Анна не чувствовала раскаяния – только сострадание.
– Не знаю, где мой телефон. Извини, – выдохнула она.
Игорь прижал ее к себе.
– Знаю, что ты злишься, когда приезжают без предупреждения. Я волновался, – сказал он в оправдание.
Анна достала из сумки телефон. За три часа двенадцать неотвеченных вызовов. Она не злилась: ей слишком хорошо известна причина его поведения.
– Где ты была? – не выдержал Игорь.
– На встрече.
Он смотрел с недоверием.
– С доктором? – озвучил он свое предположение.
Анна кивнула. Игорь громко вздохнул.
– Я говорил тебе, что он вернется, – он бросил на нее пронзительный взгляд. – Ладно, я поехал.
Никаких расспросов и претензий. Она поразилась.
– Почему ты уезжаешь?
– Ты сегодня хотела побыть одна, – напомнил он.
– Мёдик, если ты хочешь остаться, оставайся.
– А ты хочешь, чтобы я остался?
Анна взглянула ему в глаза. «Я не знаю», – собралась ответить она.
– Нет. Не говори мне, я не хочу знать, – перебил он.
Может, он прочитал ответ на лице? Откуда это в нас – бессознательное желание избежать правды? Независимо от пола. Когда чувство набирает силу, мы готовы завязать глаза, заткнуть уши, связать себя по рукам и ногам придуманной надеждой. Как будто реальность станет от этого другой.
Игорь со стоном выпустил из груди воздух, прижал Анну к себе.
– Как ты не поймешь: он не может дать тебе то, что тебе нужно, – прошептал он.
Она ощущала запах одеколона. Слышала биение его сердца. Они стояли в осенней мгле, слабо освещенной огнями комплекса. «Обезболивающее» вновь делало свое дело. Хотелось плакать. Но она не могла: слишком много вопросов вызвали бы слезы. Плакать хотелось не из-за Матвея, плакать хотелось из-за Игоря. Из-за того, как сильно бьется его сердце.
* * *
21 октября
Анна сидела в переговорной, когда услышала входящий вызов. Последнюю неделю ее мобильный работал в беззвучном режиме. Она отвыкла от сигналов телефона. Но, несмотря на приличное расстояние, различила мелодию.
– Слышишь рингтон? – спросила она помощника.
Тот отрицательно покачал головой. Анна встала из-за стола. Быстрым шагом прошла через холл к кабинету. Открыла дверь. Телефон беззвучно лежал на столе. Только светящийся экран сообщал о звонке. Надпись на мониторе гласила: «Андрейчук Матвей Анат.».
– Неожиданно, – начала она со своего ощущения. Не включая лампу, опустилась в кресло. За окном уже сгустились сумерки. Дни становились все короче, осень, метр за метром отмеряя солнечный свет, прятала его в несуществующую кладовую. На другом конце линии тихо. Матвей молчал. – Ты позвонил мне или я тебе? – не выдержала она.
– Почему неожиданно? – грустно поинтересовался он.
Анна взглянула в окно. Ей не хотелось витиеватых фраз. Настало время говорить то, что думаешь.
– Была уверена, что после вчерашнего… – она запнулась, ища подходящее слово. Наконец оно нашлось: –… чаепития ты исчезнешь.
– Почему?
– Вряд ли ты решишься играть ва-банк, – прямо сказала она.
– Почему? – повторил он свой любимый вопрос.
– Потому что, Матвей, играть ва-банк способен лишь тот, кто готов проиграть. Ты не такой, – пояснила она причину своей уверенности.
– А какой?
– Ты боишься проигрыша. И скорее сбежишь или сначала попытаешься обвинить меня, а потом сбежишь – такое поведение больше на тебя похоже. Хотя на самом деле это одно и то же.
Собеседник громко вздохнул.
– Ты ошиблась, – резко ответил он.
– Сомневаюсь. Я знаю тебя лучше, чем ты сам.
– Например?
– Например, сейчас ты рисуешь на листе решетки, – мягко сказала она.
В трубке возникла пауза. Анна услышала тихий звук от удара пластмассы о столешницу: Матвей отшвырнул шариковую ручку.
– Откуда ты знаешь? – признал он ее правоту.
– Пытаешься найти выход из сложившейся ситуации.
– Гм, – вырвалось у собеседника.
– Их два: съезжаться или сбежать, – помогла Анна.
– И что выбрала бы ты?
– Третий.
– А есть третий? – не поверил Матвей.
– Да. У меня есть. Вопрос – есть ли у тебя.
На линии вновь воцарилась тишина.
– Я освободил шкафы. Ты готова?
– Хочу напомнить тебе, если ты вдруг забыл, что я человек слова и ни в чем тебя не подвела.
– Кроме проекта, – вырвалось у Матвея.
– Я не подвела тебя, – Анна беззвучно выдохнула. – Ты сам решил не звонить и не спрашивать о договоренностях. Я отправила тебе «Аминь», но я не писала, что не собираюсь выполнять обещанное.
– А почему ты не позвонила?
– Потому что ты взрослый мужчина, это твоя жизнь, твоя карьера и твоя ответственность. Я не могу уговаривать тебя быть успешным. В твоей профессии невозможно добиться результата, пока не научишься брать ответственность.
В трубке послышался трагический вздох.
– Так что жду приглашения, как мы договорились, – напомнила она.
– Я как раз этим занимаюсь, – сообщил Матвей. – Пишу тебе письмо.
– С удовольствием почитаю. Как твое здоровье? – сменила она тему.
– Лучше, чем вчера.
– Это хорошо. Я в офисе. Перезвони, когда будешь готов.
Она нажала «Отбой». Как можно не видеть очевидного? Откровенный разговор – вот самый простой выход из сложившейся ситуации. Матвей мог многое перевести в шутку, мог заговорить о дружбе. В конце концов, прямо попросить поддержки. Мог рассказать обо всем, что его беспокоит. В этом случае у него увеличилось бы количество вариаций. Но Матвей не видел третьего пути.
* * *
22 октября
Анна обедала в ресторане с Олей. Она прилетела на месяц из Нью-Йорка.
– Аня! Ты такая красивая! – восхитилась подруга. – Давай я тебя сфотографирую!
Сделав снимок, протянула смартфон Анне. Та грустно улыбнулась: напряженная. Она чувствовала себя тревожно, несмотря на шикарное длинное платье в клетку от «Барберри». Несмотря на ярко-алую помаду и выразительные глаза. Несмотря на комплименты. Она взяла гаджет. Выставила пост.
– Как дела? – поинтересовалась Оля.
– Осень, – призналась Анна. С самого утра ее не отпускало предчувствие. Черная туча нависла над головой, закрыв и без того холодное хмурое небо. Мир окрасился в оттенки серого, крича цветами: «Матвей!» Она знала, что это связано с ним, но не понимала, чем он может удивить.
Официант поставил на стол заказ.
– Когда ты ко мне прилетишь? – капризно спросила американка.
– В феврале. Конференция в Сан-Диего и Лос-Анджелесе. А на обратном пути прилечу в Нью-Йорк. Это точно. У меня даже номера в отелях забронированы.
Собеседница радостно захлопала в ладоши:
– Сама или с кем-то?
– Пока не знаю. Билеты на двоих. У меня есть время до конца декабря, чтобы принять решение. Расскажи лучше, как ты, – предложила Анна. Ей не хотелось говорить о себе, сгущая и без того серые краски.
Оля пустилась в рассказ о нью-йоркских событиях и новостях из жизни общих друзей. Анна внимательно слушала, погружаясь в подробности, чтобы отвлечься от нависшей над ней тучи. Мобильный известил о приходе СМС.
«Фарш – колбаса» – высветилось краткое сообщение от Матвея. Она ответила: «Вы решили открыть фабрику по производству колбасы?» Подняла взгляд на подругу. И в ту же секунду зазвучал рингтон.
– Вряд ли я смогу справиться с этой задачей без тебя, – вслух парировал Матвей. – Только ты знаешь технологию производства.
– Шутить изволите, – рассмеялась она. – А я уже начала переживать: вы такой серьезный в последнее время. Ни шуток, ни стихов, ни грустных песен о любви…
Оля прикрыла рот ладонью, стараясь приглушить смех.
