Славное море — привольный Байкал,
 Славный корабль — омулевая бочка…
 Ну, Баргузин [507], пошевеливай вал…
         Плыть молодцу недалечко.
    Долго я звонкие цепи носил;
 Худо мне было в норах Акатуя [508],
 Старый товарищ бежать пособил,
         Ожил я, волю почуя.
    Шилка и Нерчинск не страшны теперь;
 Горная стража меня не видала,
 В дебрях не тронул прожорливый зверь.
         Пуля стрелка — миновала.
    Шел я и в ночь и средь белого дня;
 Близ городов я поглядывал зорко;
 Хлебом кормили крестьянки меня,
         Парни снабжали махоркой.
    Весело я на сосновом бревне
 Вплавь чрез глубокие реки пускался;
 Мелкие речки встречалися мне —
         Вброд через них пробирался.
    У моря струсил немного беглец;
 Берег обширен, а нет ни корыта;
 Шел я каргой [509] и пришел наконец
         К бочке, дресвою [510] замытой.
    Нечего думать — бог счастья послал:
 В этой посудине бык не утонет;
 Труса достанет и на судне вал —
         Смелого в бочке не тронет.
    Тесно в ней было бы жить омулям;
 Рыбки, утешьтесь моими словами:
 Раз побывать в Акатуе бы вам —
         В бочку полезли бы сами!
    Четверо суток верчусь на волне;
 Парусом служит армяк дыроватый,
 Добрая лодка попалася мне,
         Лишь на ходу мешковата.
    Близко виднеются горы и лес,
 Буду спокойно скрываться под тенью,
 Можно и тут погулять бы, да бес
         Тянет к родному селенью.
    Славное море — привольный Байкал,
 Славный корабль — омулевая бочка…
 Ну, Баргузин, пошевеливай вал…
         Плыть молодцу недалечко!
   <1858>