Умирая в больнице, тревожно
 Шепчет швейка в предсмертном бреду:
 «Я терпела насколько возможно,
 Я без жалоб сносила нужду.
 Не встречала я в жизни отрады,
 Много видела горьких обид;
 Дерзко жгли меня наглые взгляды
 Безрассудных, пустых волокит.
 И хотелось уйти мне на волю,
 И хотелось мне бросить иглу, —
 И рвалась я к родимому полю,
 К моему дорогому селу.
 Но держала судьба-лиходейка
 Меня крепко в железных когтях.
 Я, несчастная, жалкая швейка,
 В неустанном труде и слезах,
 В горьких думах и тяжкой печали
 Свой безрадостный век провела.
 За любовь мою деньги давали —
 Я за деньги любить не могла;
 Билась с горькой нуждой, но развратом
 Не пятнала я чистой души
 И, трудясь через силу, богатым
 Продавала свой труд за гроши…
 Но любви мое сердце просило —
 Горячо я и честно любила…
 Оба были мы с ним бедняки,
 Нас обоих сломила чахотка…
 Видно, бедный — в любви не находка!
 Видно, бедных любить не с руки!..
 Я мучительной смерти не трушу,
 Скоро жизни счастливой лучи
 Озарят истомленную душу, —
 Приходите тогда, богачи!
 Приходите, любуйтеся смело
 Ранней смертью девичьей красы,
 Белизной бездыханного тела,
 Густотой темно-русой косы!»