Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153
— Держись, маркиз! — кричали сочувствующие. — Не смотри на люстру!
Маркиз засмеялся дурацким смехом и, едва ворочая языком, сказал:
— Стойте спокойно, остановите качели, и пусть стол не крутится!
Нивель мгновенно приняла смелое решение. Она была отважной женщиной.
— Золотце мое, — обратилась она к горбуну, — это же курам на смех. Меня скорее задушат, чем заставят держать пари против тебя.
Презрительно глядя на измученного Шаверни, она принялась нашаривать в кармане бумажник.
— Давайте же скорее! — воскликнул горбун. — Давайте пить! Я умираю от жажды!
— Давайте пить! — повторил маленький маркиз. — Я готов выпить целое море! Только остановите качели!
Бокалы были наполнены в очередной раз. Горбун поднял свой недрогнувшей рукой.
— За здоровье дам! — провозгласил он.
— За здоровье дам! — шепнул Галунье на ушко Нивель. Шаверни собрал последние силы и попытался поднять свой бокал. Но вместительный сосуд выскользнул из его дрожащей руки, к великому неудовольствию Плюмажа.
— Битый туз! — пробурчал он. — Тех, кто разливает вино, нужно сажать в тюрьму!
— Еще разок! — решили сторонники Шаверни.
Горбун любезно предложил свой бокал, который тут же был наполнен. Но веки Шаверни задрожали, словно крылья бабочки, которую мальчишка приколол к стене булавкой. Это был конец.
Да ты ослабел, Шаверни! — воскликнул Ориоль.
— Шаверни, ты уже качаешься! Ты готов, Шаверни!
— Ура маленькому человечку! Да здравствует Эзоп Второй!
— Качать горбуна, качать!
Всеобщая суматоха сменилась вдруг тишиной. Друзья перестали поддерживать Шаверни. Он закачался в своем кресле, его ослабевшие руки тщетно искали какую-нибудь опору.
— Но меня не предупредили, что дом рухнет, — пробормотал маркиз, — он с виду такой прочный. Это нечестно!
— Шаверни проиграл!
— Он погиб! Уже не держится на ногах!
— Шаверни рухнул! Его больше нет!
Шаверни грохнулся под стол. Раздалось новое «ура!» Горбун с победным видом схватил бокал, который был налит для побежденного, и осушил его, стоя на столе. Он держался на ногах твердо, как скала. Зала едва не обрушилась от грома оваций.
— Что тут творится? — осведомился вошедший Гонзаго. Эзоп II проворно соскочил со стола.
— Вы сами мне его отдали, ваша светлость, — сказал он.
— Шаверни? А где же он? — спросил принц.
Носком башмака горбун притронулся к ногам потерявшего сознание Шаверни.
— Вот он.
Гонзаго нахмурился и проговорил:
— Мертвецки пьян! Это уж слишком. Он нам понадобится.
— Для обручения, ваша светлость? — осведомился горбун, с видом важного вельможи оправил жабо и, сунув шляпу под мышку, отвесил поклон.
— Да, для обручения, — подтвердил Гонзаго.
— Силы небесные, да какая разница! — непринужденно проговорил Эзоп II. — Один ушел, другой пришел. Какой я ни есть, ваша светлость, мне неплохо бы остепениться, и я готов оказать вам эту услугу.
Столь неожиданное предложение было встречено громким хохотом. Гонзаго внимательно посмотрел на горбуна, который стоял подле него, все еще держа в руке бокал.
— А тебе известно, что нужно сделать, чтобы его заменить? — осведомился Гонзаго, указывая на Шаверни.
— Конечно, известно, — ответствовал горбун.
— И ты чувствуешь себя в силах?.. — начал было принц. Эзоп II улыбнулся гордо и вместе с тем с какой-то жестокостью!
— Вы меня еще не знаете, ваша светлость, — проговорил он, — мне удавалось и не такое.
11. ЦВЕТЫ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ
Сотрапезники снова уселись за стол и принялись пить.
— Удачная мысль! — говорил то один, то другой. — Женим горбуна вместо Шаверни.
— Так даже забавнее: из человечка выйдет превосходный муж.
— А представляете физиономию Шаверни, когда он проснется вдовцом?
Ориоль братался с Амаблем Галунье по приказу мадемуазель Нивель, взявшей робкого неофита под свое покровительство. Аристократические замашки канули в прошлое, и Плюмаж-младший выпивал со всеми подряд. Он сам, правда, не находил в этом ничего особенного и поэтому не возгордился. Как и повсюду, Плюмаж-младший держал себя здесь с достоинством, которое было выше всяких похвал.
— Повежливей, битый туз! — осадил он толстяка Ориоля, когда тот попытался перейти с ним на «ты».
Принц Гонзаго и горбун держались особняком от остальных. Принц продолжал внимательно всматриваться в маленького человечка и, казалось, хотел прочесть его тайные мысли, которые тот прятал под маской язвительности.
— Ваша светлость, — осведомился горбун, — какие вам нужны гарантии?
— Прежде я хочу знать, — ответил Гонзаго, — о чем ты сумел догадаться.
— Я ни о чем не догадывался, просто я был здесь. Я слышал притчу о персике, историю с букетом и панегирик Италии.
Гонзаго посмотрел на кучу плащей, на которую горбун указал пальцем.
— Верно, ты был здесь, — проговорил он. — А зачем ты разыграл всю эту комедию?
— Мне хотелось побольше разузнать и подумать. Шаверни вам не подходит.
— Ты прав, я всю жизнь испытывал к нему слабость.
— Слабость всегда неуместна, поскольку она рождает опасность. Шаверни сейчас спит, но он ведь проснется.
— Хотел разузнать! — пробормотал Гонзаго. — Но оставим Шаверни. Ты что-то там говорил насчет притчи о персике?
— Она была изящна, но для ваших трусов это уж слишком.
— А что с историей о букете цветов?
— Изящно, но опять-таки слишком сильно: они испугались.
— Об этих господах я не говорю, — сказал Гонзаго, — я знаю их получше твоего.
— А я хотел побольше разузнать, — в свой черед напомнил горбун.
Не сводя с него взгляда, Гонзаго улыбнулся.
— Отвечай на мой вопрос, — продолжал настаивать он.
— Мне нравится все, что идет из Италии, — сказал Эзоп II. — Я не слышал истории забавнее, чем анекдот о графе Каноцца в винограднике в Сполето, но этим господам я такого рассказывать не стал бы.
— Стало быть, ты считаешь себя много сильней их? — осведомился Гонзаго.
Эзоп II многозначительно улыбнулся и даже не соизволил ответить.
— Ну как, — спросил с другого конца стола Навайль, — о браке договорились?
Гонзаго жестом велел ему замолчать. Нивель проговорила:
— У этого малыша голубеньких, должно быть, куры не клюют. Я не то чтобы пошла, я побежала бы за него!
— И вас стали бы звать госпожа Эзоп Вторая, — заметил задетый за живое Ориоль.
— Госпожа Иона! — добавил Носе.
— Ах! — воскликнула Нивель, указывая пальцем на Плюмажа-младшего. — Все-таки Плутос 142 — царь богов. Видите этого милого мальчика? Немного порошочка с Миссисипи, и я сделала бы из него принца.
Плюмаж раздулся от гордости и сказал охваченному ревностью Галунье:
— А у негодяйки тонкий вкус! Я пришелся ей по нраву, ризы Господни!
— Чем ты превосходишь Шаверни? — спросил в этот миг Гонзаго.
— Опытом, — ответил горбун, — я уже был женат.
— Вот как, — буркнул Гонзаго, глядя еще пристальнее. Поглаживая подбородок, горбун смотрел ему прямо в глаза.
— Я уже был женат, — повторил он, — а теперь я вдовец.
— Вот как, — снова заметил принц. — А почему же это дает тебе преимущество перед Шаверни?
Лицо горбуна слегка затуманилось.
— Моя жена была красива, — понизив голос, проговорил он, — очень красива.
— И молода? — поинтересовался Гонзаго.
— Совсем юная. Ее отец был беден.
— Понимаю. Ты ее любил?
— До безумия! Но наш союз был недолгим. Лицо горбуна темнело все больше и больше.
— Сколько времени вы прожили вместе? — спросил Гонзаго.
— Полтора дня, — ответил Эзоп II.
— Ну-ну! Объясни-ка подробнее. Маленький человечек деланно рассмеялся.
— А что там объяснять, ведь вы и сами все понимаете, — прошептал он.
— Нет, не понимаю, — возразил принц. Опустив взгляд, горбун медлил.
— Впрочем, — наконец проговорил он, — возможно, я и ошибся. Наверное, вам нужен все-таки Шаверни.
