Маяк на краю времени - Пулли Наташа

– Это действительно довольно частое явление. Более того, это случалось с каждым из присутствующих, – сказал Сиджвик. – Каждый из них переживал в точности то, о чем вы говорили, но обычно это заканчивалось гораздо быстрее. Через час, два. Та же потерянность, та же убежденность, что их семьи – это не их семьи. Но на следующий день они приходили в себя. На данный момент мы установили, что мужчины и женщины подвержены этому в равной степени. Это не связано с неврозами, присущими одному из полов, и тому подобной чепухой. А ведь кое-кто даже пытался объяснить тем же феноменом изменения в поведении собак.

– Д-да, хорошо, – Джо стало легче от осознания, что не он один подвержен этому безумию, но ненамного. – Я чего-то не понимаю? Вы ведь Психическое общество, а не Психиатрическое.

Миссис Сиджвик улыбнулась.

– Некоторые из этих историй перекликаются между собой.

– Что? – медленно выговорил Джо. Он чувствовал себя так, словно миссис Сиджвик швырнула в него булыжником и, вместо того чтобы отскочить, камень влетел прямо ему в грудь и с грохотом приземлился внутри. – Как перекликаются?

Элеанор наклонилась к нему.

– Мы обратились к вам, потому что пытались их соотнести. Мы попросили разных людей написать нам о своем опыте. Получив письма, мы обнаружили, что в них фигурирует одно и то же имя. Конечно, нам написали всего несколько человек. Но тогда мы стали посещать психиатрические лечебницы в поисках случаев проявления этого синдрома и наткнулись на ваш. Имя, которое вы назвали, – женщина, на которой вы якобы были женаты, – Мэделин Шейл. Верно?

Джо не ответил: он не помнил, чтобы называл доктору фамилию. Должно быть, она задержалась в его памяти совсем ненадолго, как тот мужчина с вокзала, который отвез его в больницу. Это была крошечная деталь, но Джо пришел в отчаяние. Одному богу известно, что еще он с тех пор забыл, сам того не заметив.

– Затем нам написал некий Альберт де Виньи и сообщил, что целое утро был свято уверен, будто на самом деле его зовут Альберт Шейл и что у него есть сестра по имени Мэделин, которая исчезла вместе со своим сыном, и ее никто не искал. С ним это случилось примерно за пять недель до того, как то же самое произошло с вами. Это вон тот господин. Если это та же Мэделин, то он, выходит, ваш шурин. Вы его узнаете?

Джо посмотрел на него.

– Нет, – тихо сказал он. Ее сын. Значит, и его сын тоже?

– Вот и он вас не узнал. Но имя одно и то же. Женщина того же возраста, из тех же мест – то, что вы с ним сообщили одинаковые сведения, кажется слишком невероятным совпадением.

– Это… ну, может быть, мы оба прочли о чем-то в одной и той же газете.

– Нет. Этой женщины не существует. Мы проверили газеты и метрические книги, мы говорили с родителями Альберта. Ее нет.

Джо уставился в свой бокал с вином.

– Вы хотите сказать, что все это – правда?

– Да-да, – сказала Элеонор так, словно это не имело значения. – Что нас особенно интересует в вашем случае, так это то, что с вами это произошло значительно позже, чем с основной массой пациентов, и длилось значительно дольше. Ко всем остальным память вернулась в течение нескольких часов. Но вы так ничего и не вспомнили. Совсем ничего?

– Нет.

Сиджвик поправил очки.

– Дело в том, понимаете ли… это означает, что причиной всему – некое событие, которое произошло два года назад, примерно в конце октября. Именно тогда была зафиксирована первая волна таких случаев – причем практически в один день. С тех пор были и другие волны, но уже не столь значительные, как первая.

– С чем это может быть связано?

Джо увидел, как они оба заерзали: им предстояло сказать все как есть, не прячась за научным языком. Теперь он понимал, почему члены общества настаивали на использовании английского. Научным языком был французский. А английский позволял понять, имеет ли идея смысл, если высказать ее без красивых оборотов.

– Мы не знаем, – миссис Сиджвик помолчала. – Ничего подобного ранее зафиксировано не было.

– Ваш случай уникален, – сказал ее муж. Он говорил нарочито громко, так, словно выступал перед студентами. – Для вас что-то было иначе, чем для остальных. Либо вы сами оказались более восприимчивы к случившемуся, либо обстоятельства были иными.

Джо почувствовал себя пьяным, хотя выпил всего глоток вина. Он постоянно косился на мужчину в другом конце стола, Альберта. В этот раз они с Альбертом посмотрели друг на друга одновременно. Джо увидел в его взгляде лишь то же безразличие, которое, по-видимому, отражалось и у него самого на лице. Этот человек был ему совершенно незнаком.

– Вы что-нибудь помните? – спросил Сиджвик. – Хоть что-то из тех якобы ложных воспоминаний?

– Нет… извините, – Джо поколебался. Мужчина из его видений был ему слишком дорог, чтобы делиться им, как старой библиотечной книгой. Кроме того, он не хотел давать Сиджвику повод думать, будто разговор с ним может представлять какой-то интерес. – Послушайте, извините меня, но я не понимаю, что вы хотите сказать.

Миссис Сиджвик положила руку ему на плечо. Когда Джо вздрогнул, по ее лицу пробежала тень тревоги.

– Мы хотим сказать, что эти пропавшие люди пропали куда-то.

У Джо в груди стала подниматься та же острая паника, из-за которой он каждый раз просыпался в четыре часа утра.

– Куда? – беспомощно спросил он.

– Мы не знаем, – Элеанор наклонилась совсем близко к нему. – Но масштаб происходящего поистине огромный. Так называемая эпилепсия встречается очень часто. По нашим оценкам, с этим сталкивался каждый четвертый житель Англии. А значит, количество пропавших людей, таких как Мэделин, может доходить до сотен тысяч. Наши коллеги в Шартре собрали аналогичные данные и по Франции.

Джо кивнул.

– Но они существовали. В каком-то… – он не знал, как закончить фразу. В каком-то другом месте, которое находится так близко, что многие о нем помнят.

– Да, – миссис Сиджвик помолчала. – Мы не знаем, что произошло, не можем даже предположить. Мы хотели спросить… может быть, вы вспомнили что-то еще с тех пор, как говорили с докторами?

Джо покачал головой. Он смотрел в отражение собственных глаз в бокале вина и думал: а может, и мужчина, который ждал его у моря, тоже когда-то существовал.

Или даже все еще существует.

Глава 7

Граница была чуть к северу от Глазго. Поезд остановился, и все выстроились в очередь на пропускном пункте. Очередь не двигалась, Джо опустил сумку на землю. Мимо, изучая вновь прибывших, прошагал солдат-сенегалец в зимней флотской форме.

Джо надеялся, что это лишь традиционная замена личного состава, которая проводилась в случайных районах Республики, но постепенно пришел к выводу: очевидно, границу должны охранять солдаты, не знающие тех, кого им порой приходилось убивать. Тот же солдат вывел из очереди двоих мальчиков. Они не разговаривали, Джо не мог понять, чем дети провинились. Им хватило благоразумия не спорить. Все трое скрылись в конторе чуть в стороне.

На пропускном пункте другой солдат просмотрел документы Джо, а затем с хмурой вежливостью попросил показать письмо от де Меритана. Джо стоял молча, пока письмо передавали другому солдату, на форме которого было больше шевронов. Как он и думал, его отвели в сторону, но не в контору, куда ушли мальчики. Он не мог понять, хороший это знак или плохой.

– Вы англичанин, – сказал офицер на старомодном сенегальском французском, который делал его речь такой учтивой.

– Да, сэр.

– Освобожденный раб. Как давно истек ваш срок службы?

– Два года назад.

– Поясните еще раз цель вашего приезда.

Все это пояснялось в письме, но Джо кивнул и пояснил еще раз. Позади другой солдат обыскивал его сумку. Открытку с маяком Джо спрятал за подкладкой. Он сам не мог поверить, что это сделал. Пытаться провезти такую вещь через границу было невообразимо глупо: если ее найдут, его арестуют за хранение документа, содержащего текст на английском, что правительство и газеты расценивали как принадлежность к Святым. Но Джо так и не смог ее выбросить.