Маяк на краю времени - Пулли Наташа

Улицы между колледжами были очень узкими. Все указатели – на английском, хотя на карте значились современные названия учебных заведений. Сиджвики – их было двое – оказались профессорами в Наполеоновском колледже, и Джо предполагал, что найти его не составит труда, однако заблудился дважды. Ему потребовалось время сообразить, что Наполеоновский колледж – это бывший Королевский.

Место, адрес которого дала ему мадам Сиджвик, было не только трудно найти – до него было трудно добраться. Нужное здание стояло прямо у реки, а парадная дверь возвышалась над водой всего на фут. В приглашении говорилось, что следует показать его человеку, который сдает в аренду лодки у запруды. Так Джо и сделал, и этот человек проводил его к лодке, в которой, помимо него, было пятеро студентов: они проявили вежливость, предложили ему пива, а потом рассмеялись, когда лодочник остановился, подождав, пока Джо заберется на широкую ступеньку, что служила причалом. Он постучал и стал ждать, отвернувшись от двери.

Ивы на противоположном берегу колыхались на ветру, а у их корней умостилась пара лебедей. По-видимому, там было много птиц, поскольку тонкая трава была усеяна перьями. В залитой солнцем воде отражались эркеры.

Дверь отворилась внутрь, и его с улыбкой встретила женщина в платье глубокого синего цвета.

– Вы, должно быть, месье Турнье, – сказала она. – Вы как раз вовремя: гости уже собрались, но их еще не слишком много. Я Элеанор Сиджвик, – она протянула руку, и Джо не сразу понял зачем, но потом все-таки пожал ее. – Позвольте спросить, вы говорите по-английски?

– Да.

– Мы здесь в каком-то смысле занимаемся возрождением традиций. Некоторые исследователи языка весьма этим увлечены.

Джо нахмурился.

– А они не боятся, что жандармы решат, будто вы набираете новых сторонников для Святых?

– Видите ли, я вас прекрасно понимаю, но не могу этого утверждать, ведь тогда может показаться, что я невежественна и не поддерживаю наше Дело. – Она, должно быть, заметила, как Джо отшатнулся, и коснулась его руки: – Да не то Дело, я же просто шучу. Боже правый, у вас всего одна сумка? Помнится, в телеграмме вы сообщали, что потом едете в Шотландию?

– Да, но я не хотел брать в поезд слишком много вещей. Эм… миссис Сиджвик, – сказал Джо, и ему вдруг показалось грубым, что он назвал ее миссис, а не мадам. – Зачем я здесь?

– В первую очередь – чтобы поужинать. Проходите, нужно найти моего мужа. Он хотел с вами познакомиться.

– Понимаю, – ответил Джо, размышляя, поймет ли хоть что-нибудь, но затем решил: если он так ничего и не узнает, выйдет даже смешнее, когда он расскажет об этом Элис.

Внутри дом был столь же необычным, как и снаружи. Каменная винтовая лестница спиралью уходила в темноту. Резные балясины выглядели как маленькие колонны, а одна из них была в виде дуба со стеклянными желудями. Контраст между крайней бедностью снаружи и богатым убранством внутри – напоминанием о том, каким некогда был весь университет, – был разительным. Джо и не знал, что такие места еще существуют.

– Вы здесь преподаете? – потрясенно спросил он.

Элеанор Сиджвик рассмеялась.

– Ах, что вы, нет. Сейчас все старые здания университета отданы под гостиницы, и наше в том числе. Занятия проходят в помещениях факультетов – увы, совершенно непримечательных. Мы арендовали это здание на вечер.

Она проводила его в следующую комнату – просторный зал, где группы гостей в платьях и вечерних костюмах увлеченно беседовали друг с другом, как друзья, которым редко доводится повидаться. Краем уха Джо услышал, как кто-то сказал:

– И, наконец, в-девятых…

– А, вот и Генри, – добавила Элеанор и приподнялась на цыпочки, чтобы ему помахать.

Второй профессор Сиджвик был красивым мужчиной. Обеими руками он обхватил протянутую руку Джо.

– Мистер Турнье, как я рад. Ваш случай поистине уникален.

– Неужели, – отозвался Джо, чувствуя себя странно и от того, что его назвали мистером, и от вида такого количества хорошо одетых людей, говоривших по-английски. Ему так и хотелось сказать им, чтобы прекратили эти глупости. На английском светские беседы не ведут. Английский нужен, чтобы кричать на водителей омнибусов, ну или для пьяных сборищ за сомнительными клубами.

Позвонили к ужину.

– Кажется, мы договаривались на восемь? – сказала миссис Сиджвик.

Явился дворецкий.

– Если мадам желает использовать рабов Колледжа, то мадам придется следовать расписанию Колледжа, – сказал он на французском языке, который показался Джо несколько нарочитым, эдаким намеком на то, что он думает обо всей этой англичанщине. Джо почувствовал облегчение, наконец увидев здесь нормального человека. Ему захотелось уйти вместе с ним. – Полагаю, старинные часы звонят только в одно время. Но я сопровожу гостей, когда они приедут.

– Сопроводите, – сказал Сиджвик.

– Сопровожу, любезный, – твердо сказал дворецкий и ускользнул прочь.

– Справедливо. Нечего и возразить. Пойдемте, пойдемте.

В столовой был накрыт роскошнейший стол, который Джо когда-либо доводилось видеть.

Сиджвик отодвинул для жены стул и усадил Джо между собой и Элеанор. В узкую боковую дверь вошли четыре раба, чтобы прислуживать за столом. Все четверо были блондинами, очень похожими друг на друга. Над блюдами и тарелками возвышались цветы.

Джо оглядел собравшихся и смущенно заметил, что некоторые из них его рассматривают.

– Чувствую себя как новый жираф в зоопарке, – сказал он.

– Ну, – сказала миссис Сиджвик, но муж оборвал ее, и она с веселым видом уставилась на свой салат.

– Мы бы хотели поговорить о вашей эпилепсии.

– Конечно, – сказал Джо, не понимая, какое отношение это имеет к собравшимся. Некоторые из них, завидев рабов Колледжа, стали обсуждать породу собственных слуг.

– Расскажите, что вы помните о приступе, который случился с вами два года назад.

– Если вы, конечно, не против, – вставила мадам Сиджвик, обращаясь скорее к мужу, чем к самому Джо.

Сиджвик кивнул:

– Да, разумеется, прошу прощения.

– Откуда вы об этом знаете?

– О вас писали в газетах. Вы бы предпочли не?..

– Нет, все хорошо, – сказал Джо. – Меня нашли в Лондре, на Гар-дю-Руа. Я не помню, как там оказался. В тот момент я не помнил ничего, кроме своего имени. Через пару часов я обнаружил, что знаю некоторые общеизвестные вещи: например, понял, что умею читать, говорю по-английски и по-французски, отчасти знаю географию Лондра. Но никаких деталей. Я до сих пор не помню ничего до того дня. Доктор говорит, что это был припадок. Занимательно, но, полагаю, не настолько, – добавил Джо, кивая на стол.

– Нет-нет-нет, как раз настолько. Вы говорите, ваше сознание было затуманено. Нам известно, что… прошу прощения… что вы были в психиатрической лечебнице. И утверждали, будто женаты на женщине, которая в действительности не была вашей женой.

– Откуда вы знаете?

– Мы запросили ваши данные, – прямо сказал Сиджвик. – Вы ведь раб, так что это довольно просто, и даже не пришлось выслушивать эту чепуху насчет неприкосновенности медицинских данных. Мы хотели вас купить, но ваш срок службы закончился, и было поздно, – последнее он произнес с некоторым раздражением. Джо напрягся. Если Сиджвик до сих пор хотел его заполучить, по-настоящему хотел, то ничего, кроме социальных условностей, не мешало ему надеть на рукав Джо синюю повязку, отобрать документы и заявить, что нашел его гуляющим без присмотра возле табачной лавки.

– Генри, ты его нервируешь, – сказала миссис Сиджвик.

– Я – что?

– Не обращайте на него внимания, – сказала она Джо. – Вы помните, какое имя называли доктору?

Джо с трудом вспомнил, о чем они только что говорили.

– Да, я… Но это было ложное воспоминание. В лечебнице сказали, что эпилептическая парамнезия – частое явление, – сказал он, глядя в пространство. Он хотел, чтобы это поскорее закончилось. Чем раньше Сиджвик потеряет к нему интерес, тем лучше. – Почему вас это интересует? При чем здесь все это?