Ревизор: возвращение в СССР 48 - Винтеркей Серж

Ну, есть ещё небольшой плюс в старой поговорке: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Пожалуй, да, в Москве мне будет легче отслеживать, чем там Оксана планирует заниматься в мой адрес.

Тут в голове всплыл ещё один плюс. А как Оксана отреагирует на шокирующие новости от собственной дочери о том, что Андриянов за ней ухлёстывал? Да, я ей уже сказал, что это не сработает, с моей точки зрения. Но вдруг сработает – и ещё как сработает, только в другом смысле? Оксана свою дочку возненавидит и постарается вообще о нас с Галией забыть. Это же вообще тогда идеальный вариант!

Пусть тогда эти двое, найдя друг друга, вместе всякой фигнёй занимаются, только забыв про нас с Галией. Может, Оксана, разочаровавшись так глубоко в дочке, и откажется от своей идеи её с мужем‑бандитом разводить, как она там рассказывает в Святославле кому ни попадя. Решит, что мы с дочкой её друг друга полностью достойны. Зачем ей вообще лезть в эти бандитские дела?

Тем более внуками она абсолютно не интересуется. Складывается нехорошее впечатление, что они для неё вообще не существуют – только потому, что они от меня родились.

В общем, тёща – тот ещё фрукт… Ядовитый…

Ну ладно, посмотрим тогда, чем всё это закончится. Но теперь я точно не буду уговаривать Галию не сообщать матери об этом прискорбном факте в отношении Андриянова.

Подытожив в голове минусы и плюсы, отхлебнул чайку. Пока я размышлял, чайник уже остыть успел. Покачал головой и снова его на плиту поставил разогреть. Пусть будет горячим, когда жена придет.

Галия неожиданно быстро прибежала, он еще и закипеть снова не успел.

Ладно, вопрос, по которому я её к Морозовой отправил, был достаточно прост. По нему не было смысла долго болтать. Но это же женщина – она свою начальницу три недели не видела, а впечатлений у неё после поездки на Кубу просто море.

Кстати, вот блин, выругал себя. Надо ж было вначале с женой поговорить о том, что ей стоит Морозовой рассказывать, а что не стоит… А я что‑то расслабился и не подумал об этом.

Хотя, с другой стороны, вряд ли я в любом случае смогу удержать жену от того, чтобы она хоть чем‑то да не похвасталась из нашего отпуска на Кубе своей начальнице, которая для нее уже и хорошей подругой успела стать. Фотографии те же показать захочет – на море, на рыбалке, да и на стрельбище нас иногда фотографировали по нашей просьбе на наш фотоаппарат.

Про наши встречи с генералом ГРУ Галия вряд ли будет болтать – она и на Кубе об этом помалкивала, сообразив, что это не та информация, которой можно делиться с кем бы то ни было. Она и Диане с Фирдаусом об этом не рассказала – просто, мол, рыбачили на яхте у какого‑то генерала, друга нашего генерала, с которым мы приехали.

Пожалуй, о чём точно не стоит говорить, так это что мы рыбачили ещё и на яхте самого Фиделя…

Ну ладно, сейчас у жены спрошу, что она там рассказала из всего этого. Но, в принципе, даже если всё рассказала, кроме генерала ГРУ, то ничего страшного. Всё же мы плавали на яхте ближайшего друга Советского Союза за рубежом, а не американского посла в одной из стран Латинской Америки.

Кто нам за это что‑то предъявить сможет? Муж Белоусовой, что в КГБ работает? А почему меня должно это пугать? Какое расследование в отношении меня её муж, офицер КГБ, сможет предложить учредить на основании той информации, что я встречался на Кубе с Фиделем Кастро, и тот даже пригласил меня с его яхты пострелять и порыбачить? Интересно будет даже послушать, как он попытается обосновать своему начальству такое предложение. Начальник его в этом случае только пальцем, наверное, у виска покрутит выразительно, да предложит ему отпуск за свой счёт взять, чтобы мозги в порядок привести.

Так что ладно… Даже если жена практически всё разболтала, кроме ГРУ – ничего страшного.

– Ну как поговорили? – спросил я жену, наливая ей чайку.

– Не знает Ольга Вениаминовна ничего про Андриянова и тоже поражена таким поворотом, – помотала головой Галия. – Но сказала, что есть у неё знакомые, через которых она сможет быстро всё узнать. А если нет, то она тогда уже самого председателя нашего напряжёт. Сказала, что тот чувствует себя неловко из‑за того, что в прошлый раз он обещал, что Андриянова паровым катком по асфальту размажут, а вышел какой‑то пшик – всего лишь выговор по партийной линии. Так что, несомненно, Федосеева должен заинтересовать странный факт, что этот прохиндей решил жениться на моей матери, вытащив её из Святославля. Она сама уверена, что случайностью здесь и не пахнет.

– Ну да, – усмехнулся я. – По крайней мере, этот субботний вечер ты своей начальнице скрасила. Он точно не будет серым и скучным, как раньше. Ох, как она сейчас себе голову будет ломать, да своих знакомых напрягать по этому поводу! В общем, настоящее шоу ты для неё устроила…

– Ну, разве что так, – поджала губы жена. – За нее я рада. Ладно, я как‑то очень хорошо после разговора с Морозовой успокоилась. Пойду‑ка я матери позвоню, попробую ей глаза открыть.

– Ну давай, удачи, – пожелал я напутственно.

Жена пошла в коридор, а я задумался: является ли этот разговор тем исключением, когда я готов послушать женский разговор – в отличие от своих обычных принципов? Тем более жена никогда вообще из своих разговоров с подружками тайн для меня не делает. Может, ей как раз и приятно было бы, если бы я стоял рядом и слушал, о чём она с матерью в такой непростой ситуации болтает? Непростой вопрос, надо его как следует обдумать, пока Галия там номер набирает на телефоне.

В общем, я так и не определился, идти мне слушать этот разговор или нет, потому что его и не состоялось.

Жена, вернувшись на кухню, развела руками:

– Странно, телефон, по которому матери звонила, не отвечает. Уехали они, что ли, куда‑нибудь?

– Слушай, у них свадьба через неделю. Чему ты удивляешься? – пожал я плечами. – Запросто уехать могли, конечно. Куда‑нибудь в ресторан, может, меню согласовывать или ещё что‑нибудь такое же. Ты главное успокойся и не переживай по этому поводу. Свадьба же ещё через неделю. Всё ты успеешь про Андриянова рассказать матери, и у неё всё ещё останется полно времени для того, чтобы самой решать, что ей делать дальше по этому поводу.

– Ну, это да. Просто не хотелось мне такой разговор откладывать.

– Кстати, а что ты конкретно Морозовой рассказала по поводу нашей поездки на Кубу? – полюбопытствовал я у жены, благо основной вопрос мы уже рассмотрели.

– Волнуешься, не ляпнула ли я что‑то лишнее? – усмехнулась Галия. – Да нет, вроде. Я аккуратно так, общими словами сказала, что ты беседовал с Фиделем Кастро. И я ей газету принесу с той фотографией – с команданте и с тобой. Ну и сказала, что на яхтах ещё барракуду ловили на разных по приглашению кубинцев и местного советского генерала. В общем, она ждёт очень мои фотографии. И, конечно, мы договорились о том, что не при Белоусовой мы это будем делать. А Ольга Вениаминовна никому рассказывать ничего не будет. Сам же знаешь, что мы можем ей доверять в этом отношении.

Я удовлетворённо кивнул. А Галия‑то моя мудреет прямо на глазах под моим чутким руководством. Правда, некоторая наивность всё же присутствует.

Вот я очень и очень сомневаюсь, что Морозова, несмотря на все свои обещания, с начальником по поводу откровений от Галии не переговорит. Должен же тот знать, что муж его подчинённой такие связи на Кубе имеет. ССОД – это достаточно специфическая структура, организована как раз, чтобы зарубежные связи Советского Союза укреплять. А тут получается такой козырь для развития связей с Кубой имеется, который при необходимости можно задействовать – Павел Ивлев, который вместе с команданте фотографировался и на его яхте катался.

Но сейчас Галие ничего по этому поводу говорить не стал. Пусть, если однажды об этом речь зайдёт между ней и её начальником, у неё немножечко иллюзий поубавится по поводу женских тайн. Опять же ничего страшного я в этом абсолютно не видел. Учиться этому лучше всего на собственных ошибках, а не на моих нравоучениях…