Миша и Лиза за тридевять земель - Вагнер Идалия

Мишу и Барака вызвали на помост, когда сарай почти опустел. Один из подручных Роббинса больно схватил подростка за предплечье и заставил встать. Михаил шагал к выходу с единственной мыслью: «Скорее бы все это закончилось. Все вынесу, все сделаю, всех накажу по всей строгости своего закона. Дайте только осмотреться и развяжите руки, уроды».

День казался очень ярким и солнечным, особенно после полумрака сарая. Когда глаза Миши привыкли к свету, он увидел, что вокруг помоста размещены деревянные скамьи для самых уважаемых покупателей и покупательниц. Очень неприятным было видеть сидевшего в самом первом ряду толстого бесцеремонного мужчину, заглядывавшего ему в рот.

За скамьями тоже толпилось немало народа, в основном, мужчин. Некоторые держали в поводу лошадей. Неподалеку были видны торговцы мелким товаром, все же обычно это была рыночная площадь. Еще дальше виднелись многочисленные повозки, ожидавшие своих хозяев.

Миша привычно прикинул количество присутствующих людей и решил, что всего человек сто, вместе с теми, кто занимался мелкой торговлей и их покупателями. В голове мелькнула озорная мысль: «Граждане, больше трех не собираться».

Возле помоста, поигрывая кнутом, прохаживался мужчина в одеянии, слабо напоминавшем полицейскую форму. Огромная грубая кобура явно была не пустой, а скорее всего с допотопным оружием. Но даже допотопное оружие – это все же оружие. Тем более, что наметанный взгляд полицейского Михаила Белова определил, что большинство мужчин тоже вооружены.

Еще рядом с помостом Миша увидел маленький грубо сколоченный столик, за которым сидел скучающего вида худощавый мужчина с франтоватыми усиками.

Где-то Михаил это уже видел, в каком-то фильме у себя дома в двадцать первом веке. И одежда присутствующих была очень похожа на то, что он видел в этих фильмах: женские длинные платья, капоры и шляпки, зонтики от солнца, кургузые сюртуки – все знакомо, все, как в театре.

Такое дежавю вдруг вернуло его мысли к той, что крутилась в его голове вчера: это все шоу, розыгрыш. И сейчас артист, который играет мистера Роббинса, радостно закричит:

– И это все сюрприз! Капитан Белов, вы все приняли за чистую монету! Ах, как смешно! Какой вы… тупой. Смывайте грим.

Чуда не случилось. Мишу вытолкали на середину помоста, и мистер Роббинс произнес свою речь – очень яркую и где-то даже вызывающую слезу. В маркетинге он был дока.

– А вот, дамы и господа, юный черный джентльмен. Ему лет десять-двенадцать, точно он не знает. Простим ему это, ведь воспитывался он под небом ужасной Африки. Когда тебя окружают дикие сородичи, готовые сожрать друг друга, а за каждым кустом подстерегают хищные звери, желающие человечинки, некогда следить, сколько лет ты смог прожить. Он пока не знает нашего языка, но скоро научится, потому что он очень сообразительный. Я в это верю.

Я купил его прямо с корабля, который привозит этих несчастных с их убогой родины, потому что точно знал, что найдутся леди или джентльмены, которые захотят образовать это маленькое чудовище и сделать из него достойного слугу. На его отсталой родине все общаются только в драке, поэтому он немного побит. Он не понимает обычаев цивилизованных людей. Я привязался к парню и немного полечил его, но понимаю, что ему будет лучше в той семье, которую он найдет сегодня.

Пока он худ и изранен, но очень быстро парень пойдет на поправку и вскоре станет крепким, мускулистым негром, который сделает все для своих любимых господ и поможет своим достойным трудом на ваших плантациях заработать много долларов. И это случится очень-очень скоро, не успеете глазом моргнуть. Ваши затраты на покупку дикаря вернутся сторицей. Вы будет долгие годы счастливы, что сегодня не пожалели своих кошельков, открыли их и купили этого трудолюбивого мальчика.

Потому, дамы и господа, прошу внимания! Назначается первоначальная цена за это черное сокровище, которое станет вашим самым удачным приобретением. Итак, мальчик, привезенный из таинственной Африки для того, чтобы стать вашим надежным и очень сильным рабом. Торги начинаются с пятиста долларов с шагом в десять долларов. Пятьсот долларов за крепкого и выносливого раба! Кто больше! Спешите повышать ставку, чтобы лучшее приобретение для вашего хозяйства случайно не ушло другому хозяину! Что скажете, дамы и господа?

– Пятьсот двадцать, – и у Миши екнуло сердце, потому что ставку сделал толстый мужчина.

– Прекрасно, мистер Рик. Пятьсот двадцать полновесных долларов. Кто больше? Вы посмотрите, какой поджарый, крепкий парень. Он будет быстро и очень хорошо работать! Неужели мистер Рик его сейчас заберет всего за пятьсот двадцать долларов?

Со своего места выкрикнула дама в голубом платье:

– Ну уж нет, мистер Роббинс. Парень будет мой. Моя ставки пятьсот семьдесят.

Почему-то среди присутствовавших эта реплика вызвала смех, а толстый мистер Рик весело ответ:

– Миссис Гордон, когда вы будете приезжать ко мне в гости вместе со своим уважаемым супругом, этот парень будет принимать шляпу и перчатки у старины Гордона. Я даю шестьсот долларов!

– Можно подумать, Рик, дружище, ты покупаешь раба, чтобы он принимал у гостей перчатки и шляпы! Скорее всего, его ждут твои хлопковые поля и работа до кровавых мозолей, – выкрикнул кто-то из стоявших гостей, – а я вот перебью твою ставку. Роббинс, ставлю шестьсот пятьдесят! Это почти стоимость взрослого умелого раба.

Роббинс расплылся в улыбке:

– Я вас слышу, Саймон Крук! Шестьсот пятьдесят долларов и ни цента меньше!

Со своего места визгливо выкрикнула сухопарая мисс Дэвис:

– Роббинс, шестьсот шестьдесят!

– Мисс Дэвис, принимаю ставку!

В какой-то момент сознание Миши отключилось из-за абсурдности момента. Все же продажа человека для полицейского из России двадцать первого века – ситуация безумная. Мозг отказывался верить в происходящее. До сознания только изредка долетали отрывочные фразы. Кажется, ставки продолжали повышаться.

В какой-то момент сознание все же включилось, и Миша обнаружил, что является предметом ожесточенного спора. Мисс Дэвис визжала, что она первая смотрела этого раба, а присутствовавший полицейский (или кем там являлся мужчина в подобии военной или полицейской формы) пробирался сквозь довольно гудевшую толпу к двум мужчинам на заднем плане, которые уже хватали друг друга за грудки.

Зрители с азартом улюлюкали и подбадривали драчунов, радуясь внезапному развлечению. Раскрасневшийся мистер Роббинс в предчувствии неплохого барыша громко орал, призывая господ успокоиться и продолжить торг:

– Дамы и господа, вы видите, как высоко ценят предлагаемый товар наши покупатели! Не упустите свой шанс приобрести такого ценного раба. Он будет служить вам долгие годы и способствовать преумножению ваших доходов. Делайте ваши ставки! Последней ставку предложил мистер Гарри, и его ставка девятьсот девяносто долларов. Делайте ваши ставки! Кто больше, дамы и господа!

И тут Миша увидел, как со своего места медленно встает толстый мистер Рик, поднимает руку, требуя внимания к своей персоне, и громко кричит:

– Тысяча двести долларов и парень мой!

Пока зрители реагировала на ставку кто громким смехом, кто одобрительным гулом, кто недовольным свистом, у Михаила крутилось в голове: «Закон подлости таки сработал».

Больше желающих повысить ставку не нашлось. Возбужденный мистер Роббинс провозгласил «Продано» и подтолкнул Мишу к столику, где оформлялись сделки. Довольный покупатель отсчитывал франтоватому бухгалтеру оговоренную сумму, и тот оформлял купчую, в то время как на помост вывели старика Барака, и мистер Роббинс чуть охрипшим голосом принялся описывать, какой опытный и трудолюбивый раб достанется тому, кто раскошелится минимум на пятьсот долларов.

Мишу уже не могли касаться дальнейшие события на помосте. Он просто стоял рядом со своим новым хозяином и слушал, как бухгалтер старательно записывает в книгу, что мистер Рик Уайт внес тысячу двести долларов за раба по имени Миш, и вышеупомянутый Миш Уайт переходит к своему новому хозяину.