Где сокрыта библиотека (ЛП) - Ибаньез Изабель

— Да, — вымолвила я, заходясь очередным приступом кашля.

— Нам нужно уходить, — сказал он, схватив меня за руку. — Сейчас.

Позади него прогремел удар — огромный камень пробил деревянный пол, и упал в воду. Я слышала крики людей, возвращающихся путем, которым мы пришли.

Уит потянул меня, и мы пробежали через узкий проем. Пол ходил ходуном, когда колонны вокруг нас складывались, как домино. Я оглянулась и увидела своих родителей. Моя мать быстро бежала, а отец плёлся за ней с красным лицом. На его левой щеке растянулось кровавое пятно, как будто его задело каким-то осколком.

Мы пробирались через комнаты, пока стены продолжали сотрясаться и трещать. В какой-то момент моя мама вернулась в одну из них и схватила свёрнутый пергамент. Не замедляя шагов, она спрятала его в блестящую ткань. Мой отец остановился и начал набивать карманы свитками — всеми, что мог унести.

— Ты сошел с ума? — прокричал Уит через плечо. — Оставь их! Оставь!

Но отец лишь замедлил шаг.

Моей матерью, похоже, завладел тот же порыв, потому что и она остановилась, чтобы подобрать несколько свитков. Потерявшись в своем отчаянном стремлении собрать как можно бесценных текстов, они отодвинули вражду на второй план.

— Она нужна нам, — выдохнула я, едва дыша.

Уит метнул на меня яростный взгляд, но, не теряя времени, отпустил мою руку и ринулся обратно к маме. Он поднял её, несмотря на крики и сопротивление, и понёс в мою сторону. Мы помчались через комнаты, а папа, хромая, плёлся за нами, держа в руках связку свитков.

Уголком глаз я заметила узкую арку. Она была незамысловатой, вырезанные изображения сгладились со временем, но несколько плиток сохранились, хотя и потрескались. Арка едва напоминала ту, что была в прошлом, но я все равно узнала ее.

Я бросилась к ней, перепрыгивая через валуны, лавируя между обломками колонн и разбросанными папирусами, которые могли послужить растопкой для бушующего огня.

— Ради всего святого, Инез! — выкрикнул Уит.

Я застыла в арочном проеме, как заколдованная.

— Она здесь, в этой комнате.

— Что именно? — прорычал мой муж. Он отпустил мою мать и подошел ко мне с пустыми руками. — Инез, клянусь, если ты…

— Хризопея, Уит, — произнесла я, перебирая плитки. Синяя с золотыми прожилками, змея, поблёкшая красная плитка. Я сняла плитку с трёхголовым псом и сняла золотое кольцо с пальца. Пол подо мной содрогнулся. Времени оставалось все меньше.

— Я знаю, где она, — сказала я, глядя на выступ, куда нужно было поместить украшение.

Позади нас снова прогремел удар — ещё одна колонна рухнула, и я вздрогнула, приходя в себя.

Это не стоило наших жизней.

Уит, наверное, заметил нерешительность на моём лице, потому что он взял кольцо и вставил его в освободившееся пространство. Оно идеально подошло.

— Она мне необходима, чтобы наладить наши отношения, — сказал Уит, прислушиваясь к шуму рушащейся библиотеки. — Это единственный способ загладить вину.

Я посмотрела на его лицо — запылённое, с синяком, расползающимся на щеке, и кровью на губах.

— Я думала, ты понял, — прошептала я.

— Инез…

— Деньги для меня не имеют никакого значения, — перебила я. — Важен только ты. Мы. Наша семья. Ты — любовь всей моей жизни, и я не потеряю тебя сейчас.

Он закрыл глаза, его дыхание стало прерывистым. Когда он открыл их снова, его взгляд был наполнен решимостью, и его рука мягко коснулась моей щеки.

— Я люблю тебя.

Я улыбнулась сквозь слезы.

— Ты — самое ценное, что здесь есть, Уит.

— Родная, ты выйдешь за меня?

Я на мгновение застыла, не веря своим ушам. Может, что-то ударило его по голове и заставило забыть…

— Я знаю, что мы уже женаты, — продолжил он. — Но я спрашиваю снова, Инез. На этот раз по-настоящему. Я хочу сделать всё, как полагается. Хочу, чтобы у тебя были цветы.

— Розы? — прошептала я.

— Любые цветы, которые захочешь, — сказал он, притягивая меня к себе. Я приподняла подбородок и встретила его глубокий поцелуй.

Улыбаясь ему в губы, я прошептала:

— Да, да, да.

— Это, безусловно, все очень трогательно, — раздался голос позади. — Но боюсь, я все еще хочу этот трактат.

Мои родители стояли рядом, плечо к плечу, и оба выглядели так, словно пережили несколько войн. Их одежда была изорвана и подпалена, как и моя. У папы криво весели усы, будто кожа едва их держала. Он потерял очки и свой поддельный живот.

Но, к сожалению, пистолет был все еще при нем.

Он направил дуло на меня, и Уит, инстинктивно, вышел вперед, заслоняя меня своим телом.

У меня было всего несколько секунд, чтобы что-то сделать до того, как отец заберет его у меня навсегда. Я обхватила пальцами кожаный ремень Уита и потянулась к золотому кольцу, находившегося на круглом пьедестале. Собрав все силы, я резко дернула за ремень, увлекая Уита назад, и мы шагнули через арку. В тот же миг я схватила кольцо, и почувствовала, как магия обвивает нас.

Папа выстрелил, и пуля стремительно полетела в нас. Уит обхватил меня руками, чтобы защитить, но резкий треск, как раскат грома, остановил движение пули. Магия, охранявшая вход, спасла нас.

Я издала триумфальный крик…

Папа приставил пистолет к виску моей матери.

— Я убью ее, если ты не отдашь мне трактат, Инез.

Мама подняла на меня глаза. Она не умоляла о жизни, как будто знала, что это было бы напрасно. Она не могла представить, что я захочу её спасти. Но она ошибалась.

Без неё мой дядя и Абдулла не получат свободу.

— Я отдам, — сказала я.

Губы мамы чуть приоткрылись, её брови взметнулись к линии роста волос.

Когда я повернулась, пол снова задрожал и Уит крепко сжал ладони в кулаки.

— У нас нет на это времени. Из этой комнаты есть только один выход, и..

— Неправда. Есть выход с другой стороны, — прошептала я. — Можешь проверить, сможем ли мы пройти?

— Я не оставлю тебя одну…

— Уит, пожалуйста.

— Быстро посмотрю и вернусь, — ответил он с раздражением.

Он поспешил вперёд, а я опустилась на колени. Многие из ниш были разрушены, но несколько оставались целыми, на дереве были вырезаны имена древних инженеров, философов и чародеев. Я нашла нужное имя: Клеопатра.

— Мне очень жаль, — прошептала я.

Этот свиток отличался от остальных. Он был тоньше, и когда я прикоснулась к нему, магия заискрилась в воздухе, а на языке почувствовался привкус роз.

Этот.

Волосы на моих руках встали дыбом. Мне не хотелось отдавать что-то, что было так дорого Клеопатре. Но дядя и Абдулла нуждались в моей помощи.

— Инез, я теряю терпение, — выкрикнул папа.

Я встала, крепко сжав в одной руке Хризопею, а в другой — золотое кольцо. Путь обратно к ним казался мне бесконечным, хотя на деле прошло всего несколько секунд. Но никакое количество времени не было способно подготовить меня к встрече со сломленными родителями: папе с пистолетом и маме, смотрящую на него с ненавистью. Её дневник был наполнен страницами, посвящёнными дяде Рикардо, её страхам за свою безопасность, её беспокойству о его криминальных связях. В действительности она писала все это о моем отце. О том, как она боялась своей судьбы в его жестоких руках.

Она стала такой, чтобы победить его.

И, видя с какой ненавистью они смотрят друг на друга, я поняла, что не похожа ни на одного из них и никогда не буду похожа.

— Я отдаю тебе кольцо, — сказала я папе, — И Хризопею. А мама уходит со мной и Уитом. Мы договорились?

— Договорились. Это всё? — все внимание папы было сосредоточено на свитке в моей левой руке.

Я осторожно развернула пергамент и показала трактат. Он был точно таким же, как описывал Уит: Уроборос, окруженный греческими символами — подробные инструкции по превращению свинца в золото.

— Наконец-то, — сказал папа. Его лицо утратило все краски, за исключением места, испачканного кровью. Он выглядел смертельно больным, но его глаза горели лихорадочным возбуждением.