Шеклтон похлопал его по плечу.
– Идем, Хейзелтон. Нельзя стоять тут и целый день пялиться.
Подойдя к манежу Лондонского Шотландского полка, они увидели обычную толпу репортеров и фотографов, слонявшихся у входа. Репортеры вечно высматривали богатых и знаменитых персон или кого-нибудь из выживших свидетелей. Шеклтон, естественно, привлек их интерес, но репортеры, столпившиеся вокруг него, даже не глянули в сторону его спутников. Гарри они совсем не знали. Он всегда оставался на периферии расследования, входя и выходя через боковую дверь, и редко посещал зал, где давались показания. Эрни Салливана они тоже не знали. В добротном костюме, с аккуратно подстриженной бородой и в шляпе, отбрасывавшей легкую тень на лицо, он совершенно не походил на человека, орудовавшего лопатой и обливавшегося потом возле котлов «Титаника».
Шеклтон отмахнулся от репортеров. Он не мог сказать ничего нового. Он по-прежнему считал, что четыре узла – самая безопасная скорость во льдах и идти быстрее значит напрашиваться на неприятности.
Бен Тиллет ждал их в здании манежа, где уже начались слушания. Портьеры Клайва Бигема все так же поглощали звук, и Гарри ощутил облегчение, когда Тиллет сказал, что занял для них места в первом ряду.
Прежде чем сесть, Гарри отвел Тиллета в сторону.
– Юрист знает, какие вопросы задавать?
– Знает.
– Он это сделает?
– Говорит, что постарается. Вклиниться между юристами «Уайт стар» очень непросто.
По пути к своему месту Гарри остановился и оглядел участников этой игры с высокими для «Уайт стар» ставками. Лорд Мерси сидел на самом высоком помосте и казался беспристрастным, но скучающим. Единственной уступкой с его стороны в пользу того, что это не настоящий суд, было отсутствие парика и мантии. Окружавшие его юристы на помостах пониже также имели неофициальный вид в одежде, но не в поведении. Клайв Бигем настаивал, что это не суд, но ничто было не в силах развеять ощущение, что человек, стоящий сбоку на месте, обнесенном поручнями, на самом деле находится на скамье подсудимых.
Чарльз Оскер Хендриксон, человек, подкупленный, чтобы отойти от судна в почти пустой шлюпке, был светловолос и краснолиц под стать своему шведскому имени. Салливан, тоже пробиравшийся вдоль переднего ряда к своему месту, резко остановился и уставился на него. Хендриксон посмотрел на него в ответ достаточно долго, и было ясно, что он узнал человека, с кем когда-то выходил в море.
Гарри дернул Салливана за руку.
– Сядь. Ты привлекаешь внимание.
Салливан сел, удовлетворившись лишь сердитыми взглядами, которые время от времени бросал на свидетеля. Все внимание Хендриксона снова было поглощено группой юристов, забрасывавших его вопросами.
В дверях за помостом краем глаза Гарри заметил Клайва Бигема. «Почему он здесь? Подозревает, что мы готовы положить конец его игре? Попробует остановить нас, или то, что мы делаем, на самом деле ему на руку?» Бигем был военным и подчинялся приказам, но приказы не обязательно могли ему нравиться.
Гарри пожалел, что Поппи не было рядом в момент его триумфа. Он был отставным офицером без состояния и без особых перспектив, но решился выступить против самых могущественных людей в британской торговле и стоял на пороге победы. По крайней мере один свидетель скажет правду. Он надеялся, что не ошибся в том, почему Бигем поручил ему это задание, потому что знал, что они обладают схожими навыками. Они оба преуспели в искусстве намеков и чтения между строк.
Он огляделся и заметил огромную фигуру Чарли, занимавшую сразу два стула возле стены рядом с моделью «Титаника». Репортер был наготове. Если юрист Тиллета сумеет задать нужные вопросы, Чарли будет знать, что делать с ответами. Это был важный день для репортера. Сегодня он может получить возможность постучать в двери «Таймс».
Гарри обратил внимание на юриста, допрашивавшего Хендриксона. Это был невысокий человек с немытой головой и в плохо сидящем костюме. Он нервно расхаживал из стороны в сторону и бомбардировал Хендриксона вопросами.
Гарри обернулся к Тиллету.
– Это наш человек?
– Нет. Это Харбинсон. Он представляет интересы пассажиров третьего класса. Отлично справляется с очернением имени Дафф-Гордона. Нам это не поможет, но все равно приятно посмотреть.
Харбинсон подошел поближе к свидетелю.
– Значит, вы утверждаете, что шлюпка номер один была спущена на воду с семью гребцами и всего пятью пассажирами?
– Да, сэр, с пятью пассажирами, – кивнул Хендриксон.
– Разве экипаж не обязан приложить все усилия для спасения пассажиров? – удивленно поднял брови Харбинсон.
– Именно так, сэр.
– Я не вполне понимаю, почему вы, семеро членов экипажа, несмотря на протесты этих пассажиров первого класса, не вернулись за погибавшими?
Хендриксон пробормотал ответ так тихо и неразборчиво, что его не расслышали даже в первом ряду.
Лорд Мерси наклонился со своего высокого кресла.
– Говорите громче, чтобы я слышал!
Гарри напомнил себе, что именно поэтому и посещал слушания с такой неохотой. Акустика в зале была отвратительная.
Хендриксон повторил свой ответ громче.
– В шлюпке был старший. Его дело решать, как поступить. Рулевой принимает командование, и все ему подчиняются.
Лорд Мерси кивнул.
– И вы утверждаете, что рулевой вашей шлюпки не изъявил намерения вернуться.
– Нет, сэр, ни малейшего.
Харбинсон снова взял опрос свидетеля в свои руки. Его вопрос прозвучал, словно булавочный укол.
– И такое его поведение было вызвано возражениями четы Дафф-Гордонов?
– Да, сэр.
– И вы слышали крики?
– Да, сэр, ужасные крики.
– На каком расстоянии?
– Примерно в двух сотнях ярдов.
Гарри увидел, как напряглись плечи Салливана. Тот как будто снова слышал эти душераздирающие крики.
Наконец, Харбинсон задал вопрос, к которому подводил.
– И все же, несмотря на это, не было приложено никаких усилий, чтобы двигаться в направлении этих криков?
– Нет, сэр.
Лорд Мерси снова наклонился вперед. Несмотря на то что ему день за днем приходилось выслушивать показания о той ночи, когда погиб корабль, он, похоже, еще был способен испытывать неподдельное потрясение.
– Я не понимаю, – громко произнес он. – Неужели в шлюпке не было разговоров о том, чтобы вернуться за погибающими?
– Только когда я предложил вернуться, – покачал головой Хендриксон.
Лорд Мерси нахмурился.
– Вы хотите сказать, что были единственным, кто это предлагал?
– Других я не слышал, – уклончиво ответил Хендриксон. – Я говорил громко, все слышали. Но мне ответили, что возвращаться слишком опасно. Нас могли перевернуть.
– И кто это сказал?
– Сэр Космо Дафф-Гордон.
– Кто-нибудь еще что-нибудь сказал?
– Его жена, сэр. Она согласилась с ним.
– Должен ли я понимать, что из-за двоих пассажиров, заявивших об опасности возвращения, вы все решили держать язык за зубами и не попытались никого спасти?
– Да, сэр.
Гарри почувствовал вокруг какое-то движение. Журналисты царапали ручками бумагу. Сэр Космо Дафф-Гордон был на грани полного исключения из общественной жизни.
Другой юрист воспользовался моментом затишья и выступил вперед. Гарри наклонился к Тиллету.
– Это наш?
Тиллет отрицательно покачал головой.
– Это Эдвардс. Профсоюз докеров, речников и разнорабочих. Он будет просто привлекать к себе внимание. Хочет увидеть свое имя в газетах.
Эдвардс был намного крупнее предыдущего юриста, его волосы были зачесаны назад, а темные глаза глядели задумчиво.
– Мистер Хендриксон, были ли вам уплачены деньги кем-либо из пассажиров, когда вы оказались на «Карпатии»?
Хендриксон кивнул.
– И что вы получили?
– Чек на пять фунтов.
– И от кого вы его получили?
– От сэра Космо Дафф-Гордона.
– А что получили другие члены экипажа?
– То же самое.
Гарри, к собственному отчаянию, увидел, что юристы выстраиваются в очередь, чтобы расспросить Хендриксона во всех подробностях о подарке сэра Космо Дафф-Гордона. Была ли это взятка? Была ли это плата за невозвращение к терпящему бедствие судну? Был ли это жест благодарности? Юристы мешали друг другу и уполномоченному по кораблекрушениям, задавая по-разному одни и те же вопросы. Гарри теперь как никогда был уверен, что расследование не даст никаких результатов.
