— Этот ребёнок никогда не будет другим, — вздохнул Фредерик, — мы с мамой думаем, что у него большое будущее. Если, конечно, он немного поменяет своё отношение к жизни.
— Я зачитался! — развернулся Гарри, и снова повернувшись к входу, открыл дверь.
Молодой фотограф долго рассаживал всех, время от времени переговариваясь с отцом Гарольда.
— Теряем мы Вас, мистер Гудвин, — то и дело повторял фотограф.
— Не беда, — отвечал Фредерик, — я думаю, что в любом случае мы ещё увидимся.
— Я тоже на это надеюсь, мистер Гудвин, — говорил фотограф, — как же ваши исследования? Я бы хотел и дальше помогать Вам. Мистер Тесла знает о том, что Вы переезжаете в Америку?
— Я отправил ему письмо со своим новым адресом, — ответил Фредерик, — и не думаю, что мы с Вами перестанем быть партнёрами. Кроме того, я написал письмо мадам Кюри, во Францию, где упомянул о Вас. Она должна связаться с Вами в ближайшее время. Это наше общее дело, мистер Броксли.
О каком деле они говорили, Гарольд не успел услышать. Расплакался Сид.
— Давайте, я его подержу? — предложила Августе жена мистера Броксли и приняла у неё малыша.
Сид успокоился и с интересом начал рассматривать фотографии на стенах.
— Малыша сделаем отдельно. Подарок за счёт заведения уважаемому доктору Гудвину и его семье! — рассмеялся Броксли, и вспышка на мгновение ослепила всех.
Глава 5
9 АПРЕЛЯ 1912 ГОДА
Уже ближе к вечеру Фредерик наводил порядок в своей мастерской. Новый владелец, кроме ангара и всех инструментов, получал море незавершённых дел. Это тоже была потерянная Фредериком прибыль. Грузовик, так и не дождавшийся окончания ремонта, стоял посреди ангара, занимая почти всё пространство. Фредерик поглядывал на него время от времени. Дверь скрипнула. Фредерик посмотрел на вход и увидел Гарольда. Мальчик прикрыл двери, посмотрел на отца и приветливо улыбнулся.
— Привет, сын! — махнул ему рукой Фредерик, — заходи? Хотя я не разрешал вам приходить ко мне, но в последний день так уж и быть, тебе сделаю исключение.
— Мне стало интересно, папа, — ответил Гарольд и, зайдя в мастерскую, осмотрелся.
Прямо посреди большого ангара стоял грузовик.
— Ух ты! — радостно вскрикнул Гарольд, — а что с ним?
— Не заводится, — ответил Фредерик, не отрываясь от дел, — его притянули сюда тяжеловозами и мы с Эннисом пытаемся разобраться, что с ним случилось.
— И что?
— Не могу понять, — ответил Фредерик, — вроде всё в порядке.
Гарольд обошёл грузовик и поднял крышку двигателя.
— Эй, аккуратнее! — строго сказал ему Фредерик.
— Но там невозможно ничего сломать, папа, — ответил Гарольд и выкрутил свечу.
— Смотри, — показал он её Фредерику, — она совсем никуда не годная! Как вы могли этого не заметить?
— Погоди-ка, — взял свечу Фредерик и посмотрел на сына, — а ты как догадался?
— Да это же элементарно, папа! Первым делом проверяют зажигание, а потом лезут в двигатель! — усмехнулся Гарольд.
— Мотор… — поправил его Фредерик.
— Ну пусть будет мотор, — согласился Гарольд и подошёл к столу, — а что это у тебя? — увидел он длинный прибор в деревянном чехле, напоминавшем шкатулку. Гарольд открыл крышку и увидел, что к панели были присоединены переключатель мощностей и лампа во вращающемся патроне. К патрону лампы вели два провода, проходящие через небольшой прямоугольный конденсатор.
— Ничего, сын, — закрыл Фредерик крышку, — я хотел поговорить с тобой, — указал он Гарольду на табурет, стоящий рядом. Гарольд присел.
— Слушаю, папа, — кивнул отцу мальчик.
— Твои рисунки… — начал Фредерик, вновь занявшись делом.
— Напугали маму? — спросил Гарольд.
— Откуда ты знаешь? — не глядя на него, произнёс Фредерик.
Гарольд улыбнулся.
— Ну, я же не нашёл своего альбома? Кто его ещё мог взять? А раз решил поговорить ты, то значит он у мамы?
— Верно, — ответил Фредерик и подумал, — не надо так бояться пароходов, сын. Я уже переживаю за тебя. Ведь нам предстоит долгая дорога через океан. А ты уже нервничаешь…
— Я спокоен, папа, — ответил, покачав головой, Гарольд.
— Ну, а к чему эти рисунки? — посмотрел на сына Фредерик.
Гарольд улыбнулся и опустил глаза.
— «Титаник» утонет, — ответил он.
— Но он не может утонуть, — возразил Фредерик, — его конструкция очень надёжная. Я сам видел её в одном журнале, ещё тогда, когда «Титаник» только закладывали на верфи. Не забывай, что меня приглашали в Бэлфаст и я занимался электроснабжением «Титаника».
— Да, я помню, — ответил Гарольд, — ты сделал им освещение с автономными ячейками питания для каждого светильника, система плавких предохранителей. Если перегорает один светильник по цепи, то другие работают. Это твоё изобретение, верно? [120]
— А откуда ты это знаешь? — удивился Фредерик, — я никогда это никому не рассказывал.
— Даже маме? — опустил глаза Гарольд.
— Ну… не с такими же подробностями! — усмехнулся Фредерик, — ты опять рылся в моих тетрадях?
— Пусть будет так, — посмотрел на отца Гарольд, — но «Титаник» непотопляемый только теоретически.
— Умно говоришь, — кивнул Фредерик, — вижу ты начал понимать, что означают некоторые слова, которые написаны в книжках?
Гарольд снова усмехнулся и посмотрел в пол.
— Пап, — он перевёл взгляд на отца, — «Титаник» не утонет только в том случае, если пробоина в корпусе будет стандартной. Он не пойдёт ко дну даже если водой заполнятся четыре из пяти любых отсеков. Но затопит пять…
— Это невозможно, — рассмеялся Фредерик, — что может так пробить корпус? Что может сделать пробоину длиной в пять отсеков? Ты представляешь размеры «Титаника»? — он отложил инструмент и встав посмотрел на сына.
Гарольд смотрел на отца, улыбаясь.
— Пробоину сделает айсберг, — кивнул он, — а размеры «Титаника» такие: 269 метров 10 сантиметров в длину, 28 метров 19 сантиметров в ширину, 18 с половиной метров в высоту от ватерлинии, осадка 10 метров 54 сантиметра, мощность 55 тысяч лошадиных сил, скорость хода 23 узла. Три винта. Также, на нём паровая турбина и две четырёхцилиндровые паровые машины тройного расширения.
— Морган Робертсон, «Тщетность» [121], — присел Фредерик на другую табуретку и внимательно посмотрел на сына, — уже начинаю сожалеть, что подарил тебе эту книжку на прошлый день рождения. И что это за странные единицы измерения? Признавайся, нашёл у меня работы русского физика Александра Попова и решил передо мной похвастаться русскими терминами?
Вместо ответа Гарольд покрутил головой.
— А что же тогда? — смотрел на Гарольда Фредерик, не улыбаясь.
— «Титаник» утонет, папа, — сказал мальчик тихо, — мы не должны на него садиться.
— Но мы… — начал было Фредерик.
— Я знаю, ты взял билеты на «Королеву Элизабет», — ответил Гарольд, глядя на отца.
— Откуда? Я даже маме ещё не говорил! — удивился Фредерик, — я их забыл здесь! Ты когда успел тут побывать? Разве я не запретил вам приходить сюда?
— Я первый раз у тебя в мастерской, папа, — вздохнул Гарольд и, встав со стула, он снова открыл крышку прибора.
— Вот тут, — указал он на лампу, — должна быть не лампа, а стальной цилиндр, чем меньше тем лучше.
У Фредерика перехватило дыхание и казалось, он потерял дар речи. Фредерик только молча смотрел на то, как Гарольд включил в сеть его прибор и выжал ручку переключателя мощности. Лампа загорелась и начала вращаться. Датчики спидометра показали скорость её вращения.
— И тебе нужно увеличить мощность и напряжение, — серьёзно посмотрел на отца, постучав пальцем по датчикам, Гарольд, — нужно, хотя бы, 220 Вольт. А на 110 ты не добьёшься эффекта горизонта событий и возникновения поля пространства-времени. Скорость вращения напрямую зависит от напряжения. Чем быстрее вращается цилиндр с поданным напряжением — тем активнее подвижное магнитное поле, скорость которого должна превысить скорость света.
