— Спасибо вам, мистер, — ответил Гарольд, — я не боюсь холода.
Он подошёл к парню и с победоносным видом забрал свою одежду…
Время тут тянулось долго. Никто не разговаривал. Только храп арестанта время от времени нарушал покой. Но на него никто не обращал внимания. Старик курил папиросу за папиросой, парень злобно поглядывал на Гарольда, а тот испуганно смотрел то на парня, то на двери.
Наконец, замок щёлкнул и дверь открылась.
— Так, — показался на входе полицейский, — пошли, — указал он на парня пальцем.
— Ну всё, началось, — сплюнул тот и поплёлся к выходу.
Больше он не возвращался. Гарольд не знал сколько прошло времени до того, когда пришли и разбудили спящего.
Храпа больше не было. Было даже слышно, как билась об окно проснувшаяся на весну муха. А мальчик так и сидел, забившись в угол.
— Да не бойся ты меня, — отбросил окурок старик и указал Гарольду на койку.
— Хочешь — занимай. Я не привык спать на кроватях.
— Спасибо, мистер, — поднялся с пола Гарольд, обметая с себя пыль и мусор.
Он присел на койку и посмотрел на старика.
— Спасибо, что Вы заступились за меня.
— Хе, — усмехнулся старик и сел на пол, под стенку, там где только что сидел Гарольд.
— Я Дик Джонсон, — представился он, — одинокий бродяга и бездомный. Я так живу уже полвека и уже не помню, была ли у меня семья и был ли когда-то дом.
— Наверное я тоже это скоро забуду, — ответил ему Гарольд.
— Судя по твоему акценту, ты англичанин? — спросил старик.
— Мои папа и мама — шотландцы. Они из Эдинбурга… — ответил гордо Гарольд.
— Извини, — усмехнулся старик, — я часто забываю, что у вас это важно. А люди остаются теми, кто они есть, — вздохнул он, — тебя, за что сюда заперли?
— Они сказали, что я нарушил их границу, — ответил Гарольд, глянув в пол.
— Вот ненормальные, — рассмеялся старик, — когда-то сюда могли приезжать все, кому хотелось, и всех встречали с распростёртыми объятиями! Так приехал мой отец!
— Папа тоже говорил, что нам тут будут рады, — грустно вздохнул Гарольд.
— Да не рады они никому. Они только и выискивают возможность от тебя избавиться. Меня давно бы уже выперли отсюда, да у меня денег нет, — сказал старик.
— У меня тоже… — грустно ответил Гарольд.
— Ну и побирался бы ты в порту! Они выгоняют вас, да денег на пароход не дают. А куда людям идти дальше Манхеттена? Счастливчикам удаётся попасть в Большое Яблоко!
— Это куда? — не понял Гарольд.
— Ты точно не из местных… — рассмеялся снова старик, — это Нью-Йорк. Там находят себе работу… Если умеют что-то делать, конечно.
— Я не умею ничего… — вздохнул тяжело Гарольд.
— Нью-Йорк это как ад. Там каждому найдётся что-то, к чему он привыкает. Только это не счастье, мальчик. Это ты просто привыкаешь делать то, что тебе не нравится. Американская мечта это величайшая ложь, которую придумала ваша Европа.
— Значит, нас обманули? — посмотрел, расстроившись, на старика Гарольд.
— Да, сынок, обманули, незачем вам было сюда ехать. Всякий, кто добирается до Америки, это понимает буквально сразу. Счастливы те, кто не доехал до неё.
— Почему?
— Они никогда не узнают, что такое разочароваться во всём, во что верили.
— А что такое прюшун? — спросил Гарольд.
— Зачем это тебе, сынок? — ответил старик.
— Ну, этот, который отобрал у меня вещи и которого Вы побили, он назвал меня этим словом.
— Это нехорошее слово, забудь его, — покачал головой старик и посмотрел на Гарольда, — как только ты зашёл, я сразу понял, что ты совершенно домашний мальчик. И, как видишь, я не ошибся в тебе.
Он помолчал.
— Теперь ты знаешь, кого надо бояться в порту, — улыбнулся старик, глянув на Гарольда, — добро пожаловать в Америку, маленький лорд!
…Время тянулось. Они сидели и разговаривали. Старик ничего не спрашивал у Гарольда и больше рассказывал о себе. Рассказы были такие интересные, что Гарольд подумал, что когда-нибудь обязательно напишет о своём спасителе книгу.
Старик рассказывал как бы нехотя, но очень подробно. Уже под вечер снова щёлкнул замок и полицейский увёл старика. Больше Гарольд его не видел. Он остался один. Попробовал посмотреть в окошко, но не достал до него. Потом прилёг. Потом присел. И снова прилёг. Потом лёг и заснул. Но поспать ему не удалось…
Глава 14
Едва он задремал, его разбудили шум и крики в коридоре. Он не мог разобрать слов, но с отворившимся замком и распахнувшейся дверью Гарольд понял всё. Сейчас он не только останется в США, но ещё из-за него влетит всем полицейским в порту Нью-Йорка… И не только полицейским!
— Это что вы себе позволяете!? — кричала женщина из коридора, даже когда двери уже были распахнуты настежь, а вбежавший полицейский виновато поглядывал то на Гарольда, то на коридор.
— Ребёнок остался сиротой! Вы смеете сироту бросать на произвол судьбы?
— Ну что Вы, миссис Браун….
— Выбрасываете обратно в море ребёнка, который был спасён в морской катастрофе??!
— Боже упаси…
— Да что там спасён! Он плыл целую милю в ледяной воде! Вы плавали в ледяной воде???
— Нет… миссис… мисс…
— Значит — поплывёте!
— Как скажете, миссис Браун…
— Если можно — мэм!
— Да… мэм… — виновато расшаркивался перед Маргарет Браун капитан…
Гарольд встал. В комнату влетела взбешённая Маргарет Браун. Следом за ней, под три яркие вспышки фотоаппарата, влетели три журналиста и Грузенберг…
— Я вас всех отдам под суд! Вот личный адвокат этого мальчика! — тыкала в грудь старику Маргарет Браун, — а ещё, я доложу о вашем поведении в Конгресс! Вы знаете Президента? Нет? Я с ним сегодня вечером ужинаю! И он узнает о том, что вы арестовываете сирот с «Титаника»!
Толстоватый начальник участка, капитан полиции, покраснел и виновато потупил взгляд.
Маргарет Браун прекратила кричать.
— Мальчик мой! Гарри! — протянула она руки к Гарольду и буквально зажала его в объятиях.
— Позвольте уточнить, господа, — достал Грузенберг из кармана часы на серебряной цепочке и, открыв их, посмотрел время и глянул на капитана, — сколько вы уже незаконно удерживаете тут мистера Гарольда Виктора Гудвина?
— Незаконно? — опешил капитан, — с утра, сегодняшнего дня, — виновато ответил он и явно занервничал. На лбу у него выступили капельки пота. Он достал носовой платок и протёр лоб.
— Мэм… мы, право, не знали… мы даже подумать не могли…
— Да! Незаконно! — с победоносным видом глянула на начальника полиции Маргарет Браун, — этот мальчик тут удерживается незаконно! Без предписания прокурора и извещения судьи! Зато, нами судья уже извещён о вашем произволе в отношении пострадавшего в морской катастрофе ребёнка! И примет меры в отношении вас! А мы ему поможем вывести Вас и ваших подчинённых на чистую воду!
— То есть, вы хотите сказать, вы его забрали из клиники, где мальчик находился на излечении и куда он был доставлен с «Карпатии»? — уточнил Грузенберг у капитана, — небось держали его ещё и в камере со взрослыми?
— Ну… у нас не было свободных камер… — виновато потупил глаза капитан.
— Если мальчик хоть как-то пострадал, то вы предстанете перед судом округа, — спокойно сказал Грузенберг, — я ясно выражаюсь, капитан?
— Да… конечно, ясно, — проговорил капитан, глянув на Гарольда.
— Вы задержали моего клиента? — спросил адвокат.
— Ну… мы действовали согласно правил…, — попытался объяснить что-то капитан, — нам … у нас инструкции…
— Сути не меняет, — сказал Грузенберг, — вот постановление суда о немедленном освобождении моего клиента, — сунул он капитану бумагу.
Тот взял её трясущимися руками.
— Я заявляю, — сказал Грузенберг, — что вы не имели права задерживать моего клиента более чем на три часа, не попытавшись отыскать его родственников. Тем более забирать его из клиники. Доктор Соломон, как мне известно, протестовал?
— О, да! Несомненно! Но от мальчика отказался дядя..! — чуть не вскричал капитан.
