Путешествие в Древний Китай (СИ) - Лей Лора

Мальчик опять подскочил, нервно прошелся по комнате, успокаиваясь, после чего сел напротив Ниу, сцепил руки в замок и продолжил безрадостное повествование…

***

Рассказ Бай Юна

Странности начались сразу же, как только мы вошли в дом. Все, абсолютно все слуги были новыми! И эти слуги не воспринимали нас как хозяев! На любой приказ что-то сделать они отвечали: «Госпожа не велела» или «Надо спросить госпожу». Спросить «госпожу»? Это наложницу, что ли?

Мы даже не смогли помыться в горячей воде! Нас не ждали, был ответ, поэтому лишних дров нет. И одежды на смену мы тоже не получили, якобы её не шили, поскольку отсутствовали наши мерки! Но самым обидным было полное изменение убранства наших комнат! Они оказались пусты: ни книг, ни привычных с детства кроватей, столов, украшений, даже маминых вышивок – ничего! И у меня, и у брата стояли какие-то старые топчаны, облупленные табуреты и столы.

Осмотревшись, мы пошли к сестре. Оказалось, что она теперь жила в крыле для слуг и работала по дому наравне с ними! Я сидел в каком-то ступоре, а сестра, наконец, рассказала, как жила все это время.

Чунтао, как только мы вернулись в школу, а отец ушел с караваном, продала всех слуг, принятых мамой, купила новых, сократив численность вполовину, вывезла и продала нашу мебель, заставила сестру вышивать и продавать изделия, если,мол, хочет, чтобы мы продолжали учиться. А чтобы жить и есть в доме, а не съехать в деревню-приданое, должна работать везде, где ей прикажут.

Ради того, чтобы эта стерва не выгнала кормилицу Руо и позволила навещать нас и передавать деньги, сестра отдала ей все свои драгоценности. Ткани, ковры, посуду Чунтао забрала сама...

Отец возвращался домой редко, сестру не звал, а если Чунтао и приводила ее на обед, почти не замечал. Сестра говорила, что при отце Чунтао была ласкова с ней, подчеркнуто внимательна, хвалила её и жалела, потому что жених сестру совсем забыл, даже не пишет, и предлагала разорвать помолвку и найти Руо другого…

А еще всегда, как бы случайно, упоминала о её и наших промахах и недостатках, жаловалась на наше с братом неуважение к ней и нехватку денег на хозяйство, воровство слуг, дурные слухи о ней в городе как о жестокой мачехе, которая, даже не будучи женой, изводит детей господина.

Потом плакала и просила отца отправить ее обратно, раз уж она так не нравиться его детям. И так каждый раз.. Всё заканчивалось тем, что отец обещал выгнать нас из дома, лишить наследства, если мы не изменим своего отношения, а на ней жениться сразу по окончании годичного траура.

Мы с братом были потрясены! Сестра никогда не врала и никого не осуждала, и если она рассказала такое, значит, и её терпение подошло к концу.

На обед мы шли втроем, твердо решив переговорить с отцом о сложившейся ситуации. Но увидев его, я понял, что ЭТОГО человека не знаю.

За столом сидел опухший, отстраненный старик, похожий на отца. Он не сразу отреагировал на наше появление, смотрел словно мимо, поклоны принял равнодушно, на протянутое братом письмо о победе на экзамене махнул рукой.

И только когда в комнату вошла Чунтао, оживился, бросился к ней, взял под руку и проводил к столу. Он смотрел на неё как на богиню, подливал вино и подкладывал лучшие кусочки…

Мы сидели и молчали, к еде не притронулись. Было противно! Наш отец этого даже не заметил…Брат еле сдерживался, сестра сидела ,опустив голову, а я смотрел на отца, Чунтао и ничего не понимал..

Заметив мой взгляд, эта стерва улыбнулась самодовольно и скинула верхнее пальто, оставшись в неописуемо красивом платье из облачной парчи…Даже я знаю, какая дорогая эта ткань: у мамы было одно такое, она его очень любила и берегла для сестры, в приданое отложила, на память.

И вдруг меня осенило – это и есть мамино платье, только перешитое! Присмотревшись к наложнице еще раз, узнал на ней и самые любимые мамины украшения из зеленого нефрита, которые передавались в её семье от матери к старшей дочери…Они же должны достаться сестре! Я посмотрел на Руо – по ее печальному лицу катились слезы…

Шан видел то же…Он резко встал, отбросил ногой табурет, на котором сидел, шагнул и рывком поднял Чунтао изо стола. Та не удивилась, мне показалось, что она ждала чего-то подобного и специально так оделась.

- Нравиться? – сказала она и дотронулась рукой до маминых серег в своих ушах. – Они теперь мои, и сестре твоей их не получить ни-ког-да. Понял? Сынок…– Чунтао расхохоталась прямо в лицо Шану.

Сестра ахнула, закрыла рот рукой и зарыдала. Отец вдруг завозился на месте и зарычал на брата:

-Отойди от неё, щенок! Я отдал ей серьги, она – моя будущая жена и твоя мать! Приклони колени и извинись немедленно!

Брат повернулся к отцу, потом – к наложнице, поднял руку и дал ей пощечину такой силы, что эта дрянь не устояла на ногах, кулем свалившись рядом со столом. А брат наклонился, быстро вытащил серьги из ушей Чунтао и, схватив ее за руку, стянул мамин браслет и положил все за пазуху.

Чунтао завизжала и начала рыдать, и биться головой о ножку стола, крича, что хочет умереть от позора…

Несколько мгновений был слышан только звук ее рыданий и ударов о дерево. А потом отец кинулся на брата с кулаками. Но не смог – Шан ударил первым. Отец пошатнулся, потряс головой и заорал:

- Нефилимный сын, мерзкий гаденыш, поднявший руку на отца! У меня нет такого сына! Пошел прочь! Вон из моего дома! Вон!!!

Он визжал, топал ногами, брызгал слюной, ругался так грязно, проклинал брата, нас…Долго кричал, пока не начал задыхаться и не рухнул на стул…

Брат посмотрел на отца, на нас, повернулся и вышел. С тех пор я его не видел…

Глава 10

Бай Ниу пребывала в шоке. Откровения парня, водопадом вылившиеся на её голову, ошеломляли! Она, взрослая женщина, была потрясена, и если бы увидела его «родителя» в этот момент, избила бы до полусмерти! Однозначно! Такой отброс!

Ниу напрочь забыла про свое перерождение и неясное будущее, настолько ей было больно за мальчишку. И попаданка дала зарок: что бы ни было дальше, она его не оставит одного, пока жива. И обязательно найдет способ отомстить обидчикам парня и вернуть ему дом и брата!

***

То, что за разговорами пролетел весь день, собеседники осознали лишь тогда, когда услышали негромкий стук в дверь и женский голос:

-Молодые господа, ужин готов! Кушать надо, уж ночь почти, а вы все секретничаете! Сейчас принесу!

Бай Ниу и Бай Юн переглянулись – вот это да, вот это они поговорили!

-Это тетушка Мэй, нам лучше её послушаться. Я спущусь, попрошу нагреть тебе воды, сам я и с работниками помоюсь, а потом поедим – громко прошептал А-Юн.

Бай Ниу одобрительно кивнула и добавила:

- Скажи слугам, что я временно потеряла голос и говорить не могу, а ещё головой повредилась от расстройства и теперь немного странная. Что ты со мной пока всегда будешь рядом, мало ли что я опять выкину? Чтоб особо не удивлялись моей неосведомленности. Пусть пожалеют убогую, и тебя заодно осуждать не будут, наоборот, посочувствуют и приставать с правилами там или моралью не станут. Пока хотя бы, пару-тройку дней, а там разберемся. Хорошо?

Юноша посмотрел на неё удивленно, подумал и согласился, что так и стоит сделать. Правда, тетка Мэй может заподозрить неладное, но она точно будет молчать и дальше. Сестра – ее госпожа, а идти против господ и терять спокойное сытое место кухарка вряд ли рискнет.

-Договорились. Я пошел, а ты тут сама…Ну, понимаешь…– и покраснел.

-Иди уже! – рассмеялась Бай Ниу.

***

Тетушка Мэй выслушала Бай Юна, посетовала на злую наложницу и неверного жениха, посочувствовала госпоже и обещала придержать слуг от лишних разговоров. Но смотрела при этом подозрительно и явно не одобряла тесное общение брата и сестры, поскольку для господ это нехорошо.

«Хотя и так подумать, они – сироты, без родни, какие уж тут правила соблюдать, выжить бы господам! Да и перед кем строжиться? Не столица... Поправиться девочка, там видно будет» - успокоив себя таким образом, тетушка Мэй направилась в комнату молодой хозяйки. И там уже пристально осмотрела барышню – правда ли сказанное молодым господином?