Крысолюд 4 (СИ) - "Ludvig Normaien"

(Пример горной крепости)

Первым делом, для защиты стройки на дальних подступах были выкопаны ряды «волчьих ям» — ряды ям глубиною в рост человека и диаметром по дну в пару метров, с вбитыми в дно заостренными кольями, расположенных в шахматном порядке.

Пространство до них было усеяно «чесноком» — несколько соединённых звездообразно острых железных штырей, направленных в разные стороны. У него всегда один штырь направлен вверх, а остальные являются опорой. Данная штука была эффективна как против толп зеленокожих, некоторых шпионов.

Проходы в волчьих ямах и поле «чеснока» охраняли несколько сменяющихся ордо клановой пехоты.

За ними был воздвигнут временный палисад/частокол, своеобразная ограда крепости из земляного вала, всяческого мусора, за которым располагались лагеря рабочих, наших гостей, схэрров (которых внутрь крепостных стен ни в коем случае нельзя было допускать).

Итак, что же делалось:

За воротами — из пещеры, расширенной огромными каменными обломкам сложили цейхгауз, который служил для хранения оружия для обороняющихся в случае внезапного нападения.

За счёт земли расчищенной площади перед городом за стенами была насыпана аппарель — въезд) — пологая земляная насыпь, применяемая вместо лестницы для втаскивания тяжёлых вещей, типа камнеметов, тяжёлых котлов или орудий на высоту стены.

Стену переделывали почти капитально. Были представлены два ряда стен, которые врагу надо было преодолеть до проникновения в туннели внутреннего комплекса.

Протохизма — внешняя, более низкая стена крепости, в которой был спроектирован мощный захаб — сооружение для защиты ворот в виде узкого коридора, зажатого между двумя стенами. В нем зуберы предложили, но Стефан Лошон отказался сделать амбразуры в этой стене, галереи для стрелков и пушечные амбразуры. Всё из-за того, что стены становились, по его расчетам, слишком хрупкие и могли обрушиться от собственного веса.

За первым рядом стен был спроектирован так называемый мантельмауэр — вторая, более высокая стена, окружающая площадь перед входом в личные тоннели (ею стала родная стена, доставшаяся нам в «наследство» от гномов)

Старались учитывать то, что каменное или металлическое ядро, попадая в каменные стены выдавало сразу сноп каменных осколков, которые даже не убивая наносили многочисленные ранения защитникам. Это приходилось учитывать — надо было строить козырьки, делать закрытые галереи, долбить новые бойницы — потому как насыщенность огнем, как показал практика, становилась решающей силой в нашем случае. Мы не собирались допускать ошибок зеленокожих и назначенным бетам было доведено, что простой смертью они не отделяются, если вдруг решать сбежать из города….

По верху стены были установлены варницы, машикули — навесные бойницы, для поражения врагов у подножья стен.

Так поверху ставился парапет, проделывались бойницы — прикрытие от возможных стрелков врага. От мерлонов/зубцов практически отказались, оставив редкую их цепь больше в качестве возможного украшения и внушительности, которые они придавали стенам.

Амбразуры и оконца сохраненных башен затягивали бычьим пузырем в случае плохой погоды, чтобы внутренние помещения не заливало дождём и засыпало снегом.

Проломы в стенах и новые участки делались из габионов — сетки из металла (хотя частью взяли обычное дерево) которая набивалась песком, землей, камнями. Это позволяло очень быстро возводить стены, буквально в считанные дни.

Подправили герсу — опускную решетку в проеме крепостных ворот. Она поднималась на канате по вертикальным пазам и удерживалась системой противовесов. В случае чего клановые были проинструктированы рубить решетку не когда они только заметят врага, а когда часть врагов уже входила в крепость — чтобы отсечь часть нападающих и быстро их вырезать.

Были предложены и отвергнуты гурдиция — крытая деревянная галерея, которая наполнялась грузом и ронялась на головы штурмующих. Отказались от площадок «подошвенного боя».

Были подготовлены позиции для захваченных нескольких гномьих мортир, способных стрелять из-за стен по наступающим. На башнях строили стрелометы.

Собственно, ров… Его активно расширяли и углубляли — доведя до 4 метров в глубину и 6 метров в ширину. (Через пару лет сделали в стороне «батардо» — плотину с водяными воротами в крепостном рве. Она нужна была нужна для того, чтобы никто не как не выпустил, так и не впустил воду, которая бы подтопила ворота. И всё из-за войны с городскими кланами, чтоб их…) Наполнялся ров горными речками.

А ведь мы ещё «теснились», с запертыми на нижних этажах/катакомбах демонами., поэтому не забывали и о внутренних укреплениях, как для непонятной угрозы снизу, так и для тех, кто сможет пройти стены и ворваться внутрь.

Повсюду делались «дыры-убийцы» — отверстия в потолках и сводах воротных проездов, основной туннельной магистрали, через которые мы, как защитники крепости, могли поражать ворвавшегося в воротный проезд противника при помощи пуль, стрел, тяжелых предметов (камней), стрел, кипящих жидкостей (кипятка, смолы), раскалённого песка, негашеной извести и тому подобного.

Так же всюду копались, пробивались в стенах, в горе потерны — подземные коридоры/галереи для сообщения между различными оборонительными сооружениями крепости.

Каждый внутренний зал был превращен в укрепление, которое было самостоятельным очагом обороны. Каждый зал прикрывал друг друга. В случае критической ситуации защитники должны были отступить в следующее укрепление.

Делались внутренние ловушки из падающих камней, обваливающегося пола, вылетающих шипов, огненных комнат…

Не менее пяти сотни рабов копали дополнительные выходы из крепости. Наличие даже трёх разведанных выходов было слишком мало. Вернее, как копали — рубили и кололи камень, расширяя природные лазы, тоннели. Отходы их труда шли на строительство.

Часть зубров исследовали «нашу» часть подземелий, чтобы иметь возможность провести ходы к возможному будущему лагерю осаждающих (кто бы это ни был — гномы, люди, зеленокожие, кочевники, крысы — подлого нападения можно было ожидать от всех). Эти выходы, пусть небольшие и весьма тесные, пригодились бы разведчикам, которые могли бы навести во вражеском лагере шороху. Один ход должен был быть больше других — в случае необходимости через этот ход мог выйти целый отряд, которые, зная, что положение защитников ворот и барбакана стало угрожающим, могли поджечь метательные и заклепать артиллерийский орудия, перебить отдельный отряд осаждающих.

Я вспоминал города людей и думал о том, чего еще не хватало, изменяя окружающее своей волей и внося дополнительную суету:

— Надо бы красок добавить в окружающее. Флаги какие-нибудь, знамена… Да побольше. Чтобы развевались на ветру. Это может быть красиво для людей. Они должны понимать, что у нас есть вроде как обычные города, к которым они привыкли. Но всё в последнюю очередь, сейчас средств не очень… Лучше скоб ещё купим.

Да, и вообще в то время я был загипнотизирован списком необходимого, которые приносил Лошон и зуберы, а также того, сколько требовалось средств как для производства, так и для закупки: болты, гайки, винты, гвозди, заклёпки, штифты, шпильки, скобы, навесы, петли, молотки, заступы, кирки, лопаты, ломы, пилы… И большая часть необходимого у нас не производилась, приходилось как-то выкручиваться.

Остро не хватало профессионалов: плотники, каменотесы, каменщики, бондари, столяры, слесари, и многие другие специалисты были очень ценны.

Работа кипела. От шаркающих босых и обутых ног пыль поднялась и редко когда опускалась. Потные волосы прилипали к коже, не успевая просыхать во время коротких перекусов, как работающих вновь заставляли трудиться на всеобщее благо — безопасность. Измазанные, запыхавшиеся люди и крысы, в грязной и рваной одежде тащили, копали, грузили, падали, порой давили друг друга, ломали конечности и периодически погибали как от тяжести работ, так и многочисленных несчастных случаев. В глубинах крепости один из тупиковых тоннелей заполнялся телами погибших, и вскоре нужно уже было его запечатывать потому как он заполнился.