Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор"

Клинок Микеллы не собиралась так просто передавать главенствующую роль в их танце, как, впрочем, и Константин.

Удары стали тяжелее. До невозможного быстрые обмены ударами стали немного медленнее, впрочем, всё равно выходя за любые рамки нормального поединка.

В какой-то момент мужчина и женщина перестали обмениваться одними лишь ударами клинков. Неожиданные выпады ногами, попытки схватить голыми руками партнёра в столь необычном танце — в ход пошло всё, каким-то образом ничуть не выбиваясь из потока плавного, совершенного танца, совмещавшего в себе одновременно лёгкость, плавность, пугающую агрессию и рвущуюся из глубин сущности звериную жестокость.

Мелина понимала, почему её избранник всё это время сдерживал себя. Почему отказывался показывать эту свою сторону. Никто до Малении просто не имел права первым увидеть и почувствовать на себе это мастерство. Ни один, даже самый могущественный воин, просто не стоил того, чтобы удостоить его чести первым увидеть то, что всё это время скрывал внутри себя Погасший.

Впрочем, теперь всё было иначе и мужчина больше мог не прятать эту свою пугающую сторону.

«Ведьмы не смогли увидеть этого, — сощурилась довольно Мелина. — Так им и надо!»

Пускай одну и дальше тискает безумная королева Реннала, а вторая…

Неважно.

В какой-то момент поединок неожиданно остановился. На очередном обмене ударов, мужчина и женщина, словно всё это время общаясь между собой, договорились о чём-то, резко разойдясь в разные стороны.

Не заметить то, насколько разным было состояние у Погасшего и Клинка Микеллы было крайне тяжело:

Константин стоял неподвижно, расслабленный и сосредоточенный. Его дыхание было спокойным и размеренным, будто он только вернулся с неспешной прогулки.

Маления же…

Дыхание женщины стало прерывистым. Пусть она всё ещё стояла ровно и уверенно, её протез с клинком дрожали. Самая могущественная мечница Междуземья была истощена и…

К несчастью, в этом было мало заслуги Кости.

Гниль. Всё это время она сражалась не только с Константином, но и с гнилью внутри себя. Гниль терзала её последние десятки, если не сотни лет. В каком-то смысле, женщина никогда не имела возможности раскрыться на полную, преследуемая хворью, что не могло не печалить Погасшего.

Он, конечно, знал, как можно было раскрыть потенциал Малении на полную. И что-то внутри него жаждало этого: он хотел увидеть «вторую фазу». Лишь поддавшись гнили, Клинок Микеллы и впрямь сможет показать всё, на что способна.

К счастью или сожалению, мужчина не собирался идти по столь лёгкому пути. Он и так казуал. Его казуальство не могло противоречить фанату вайфу.

Одно дополняло второе, но не конфликтовало.

Константин вновь встал в стойку, направив клинок на женщину. Та, без слов зная, чего хотел её партнёр по самому прекрасному танцу в её жизни, направила клинок в ответ.

В следующий момент фигуры мужчины и женщины размылись. Послышался звон меча.

Пусть ни Мелина, ни Миллисента не увидели, что произошло, они увидели результат: Константин остался стоять на месте полностью невредимый.

Маления же, пошатнувшись, упала на колено. Попыталась встать, но…

Вместо этого плюхнулась в воду, по которой начала растекаться прогнившая кровь.

Перед Константином возникли Мелина и Миллисента.

— Ты…

Девушки не успели ничего сказать. Мужчина тут же спрятал меч, склонившись над женщиной. Энергия Константина вспыхнула так ярко, как никогда ранее, огромным потоком направившись в тело поверженной женщины. Под ногами Кости вспыхнула печать.

Раны на теле женщины стали с огромной скоростью затягиваться, чёрные пятна сходить. Даже её глаза, ранее разъеденные гнилью, восстановились.

Впрочем, никто не говорил, что всё закончится так быстро.

Гниль, до этого сдерживаемая волей женщины, начала вырываться наружу. Пространство заполонили миазмы столь сильные, что саму реальность начало разъедать энергией высшего порядка.

Несмотря на все старания Погасшего, Маления начала трансформироваться в Богиню Гнили.

— Испугался?

Впервые в голосе мужчины прозвучало столько откровенной насмешки.

И Мелина с Миллисентой быстро поняли, почему.

Константин, не обращая внимания на реакцию вайфу, схватил их. Поток благодати подхватил их, отправив в неизвестное направление, проносясь сквозь весь материк, после чего…

Буквально вырвал из потока, потянувшись куда-то за пределы пространства и времени.

Послышался удивлённый драконий рык.

Мелина, широко распахнув проклятый глаз, рефлекторно приобняв не менее испуганную Миллисенту, уставилась на дракона, про которого Междуземье давным-давно успело забыть.

Тот, кто должен был давно умереть, спрятавшись от всего мира ещё глубже нематериальности.

Каким-то безумным образом они оказались не просто в Фарум-Азуле, провалившемся сквозь пространство-время, но… ещё глубже [259].

В месте, неподвластном Внешним Богам.

Трансформация Малении ощутимо замедлилась. Женщина открыла рот, болезненно захрипев, всеми силами борясь с гнилью. Та, понимая, в какой опасности оказалась, ещё отчаяннее попыталась доломать волю женщины.

Костя поднялся, повернув голову на пробудившегося Пласидусакса.

Время шло на секунды.

— Я сейчас, он немного мешает.

Мужчина исчез, мгновенно оказавшись прямо перед удивлённым Владыкой драконов.

Впрочем, по-настоящему удивлены были девушки, увидев, что произошло дальше.

Владыка драконов, воплотив молнии, способные уничтожать целые города, направил их на наглую мошку, ещё не подозревая, насколько это была большая ошибка.

Против Кости, раскрывшего полный потенциал истинных парирований, нельзя было использовать молнии.

Бесчисленные молнии, превышающие размером мужчину в десятки и сотни раз…

Были отражены.

Погасший взмыл в воздух, перехватив всю силу молний в несчастный клинок, явно не готовый к такому дерьму, закружившись в Танце сакуры [260].

Дракон только и успел, что вытаращиться на молнию, что, пройдя по клинку, войдя в контакт с силой самого Константина, вернулась отправителю. По пространству разошёлся болезненный вой, который, впрочем, достаточно быстро оборвался: заряженный как никогда мотивацией мужчина, не дав несчастному противнику и намёка на то, чтобы прийти в себя, запрыгнул на тело древнего дракона, всадив клинок прямо в глаз, направив всю накопленную силу прямиком внутрь ящерицы.

Реки крови в руках Кости, под чье-то потустороннее отдалённое бухтение, треснули, не выдержав силы Погасшего, но цели своей достигли: дракон, покачнувшись, так и не успев толком ничего сделать, упал.

Тяжело оставаться в живых, когда все твои внутренние органы превращены в кашу.

Игнорируя гигантский поток рун древнего дракона, мужчина вернулся к вайфу.

— К-константин…

Несчастная несломленная воительница так ничего толком и не успела сказать, оказавшись в объятьях мужчины, почувствовав, что в её тело вошло как никогда много энергии, прямо на глазах начав исцелять.

— Я потом сделаю и тебе кольцо, — пообещал со вздохом Константин, аккуратно погрузив руку в грудь Миллисенты.

Впрочем, та была не в том состоянии, чтобы как-то реагировать на действия мужчины.

Нащупав иглу, Костя без всяких проблем её вытащил, точно зная, что гниль больше не распространится.

Энергия Погасшего вымыла враждебную энергию без остатка, и она не могла восстановиться, потеряв связь с источником.

Но это было не всё.

Подойдя к судорожно трясущейся Малении, мужчина, в том числе не слишком заботясь за её личное пространство, погрузил иглу прямиком в давно прогнившую грудь.

Игла, изначально созданная специально для подавления гнили внутри Малении, тут же начала помогать мужчине подавлять то, что отравляло воительницу на протяжении всей её жизни. То, что было частью её, но вместе с тем ей никогда не принадлежало.