Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор"

Та стояла тихо, словно пытаясь слиться с окружением, но для Неземной это было невозможно.

Во взгляде полубога, пережившего из-за решения Малении судьбу хуже смерти, не было злобы, как и не собирался он тратить время на лишние разговоры.

Важно было поставить лишь точки над «I».

— В том бою ты не победила, — тяжелым голосом произнёс Радан. — Мы сразимся вновь.

— В том бою я не проиграла, — не менее тяжелым голосом произнесла Маления. — Мы сразимся вновь, коль будет воля короля.

Радан на секунду нахмурился, после чего кивнул.

— Коль будет воля короля.

Полубог вновь перевёл взгляд на Константина.

— Мне нужно восстановиться, повелитель.

— Сейчас я не смогу тебе помочь. Пока можешь идти, — безразлично произнёс Костя, увидев короткий кивок генерала. — Думаю, Джеррен позаботился о твоём скакуне.

Впервые на лице Радана возникли эмоции. Печаль и последовавшее за ним облегчение. Всего на миг.

Не став больше ничего говорить, генерал уже собирался уйти, но, словно про что-то забыв, остановился, обратив внимание на, пожалуй, одну из самых незаметных фигур в кратере.

Фрейя, только увидев своего генерала, тут же склонила голову.

— Мой генерал, я…

— Ты пойдёшь со мной.

— Да!

Не было ни сомнений, ни лишних разговоров. Радан слишком не любил пустые, ничего не значащие разговоры.

Вскоре они исчезли, оставив лишь Мелину, Константина, Малению, да спящую внутри куколки Ренни.

Не считая, конечно же, Микеллу.

Не нужно было уточнять, насколько уникальной была физиология божественного существа. Принявшая материальную форму чистая энергия высшего порядка. Нечто, что в принципе не должно было обращать внимание на физические раны. Самого понятия как «физическая рана» не должно было быть, и всё же — оно было.

Телу Бога потребовалось какое-то время, чтобы осознать всю абсурдность разбитого лица. Раны начали постепенно затягиваться, Микелла медленно открыл глаза, увидев ту, кого он, пожалуй, сейчас хотел видеть меньше всего на свете.

— Сестра… Я…

— Я готова была простить тебе то, что ты так и не пришёл, — негромко произнесла Маления. — Но я не могу простить тебе того, что ты не поверил моей клятве.

Она и впрямь готова была принять почти всё. Более того, она всё ещё испытывала благодарность за то, что он сделал, создав иглу, способную подавлять ужасную гниль. Благодаря ей она в принципе смогла дожить до своего спасения.

Только вот она давным-давно расплатилась за всё сполна. Больше между ними не было долгов.

Глаза Микеллы расширились, он безучастно открыл рот. Из его глаз пошли слёзы.

— Я не выполнил обещание…

Взгляд Микеллы опустел. Казалось, в нём что-то разбилось. Хрупкое убеждение вечно молодого, наивного, но вместе с тем жестокого, воистину пугающего ребёнка.

Великодушный прикрыл глаза, отправляясь в сон. Он пока даже не представлял, насколько этот сон затянется.

«Ужасно», — прикусила губу Мелина, даже представлять боясь, во что превратил бы их мир брат, не появись в нем Константин.

Он действительно стал для них лучом в беспросветной тьме, пусть и весьма специфическим.

Девушка перевела взгляд на бессмертную тряпку, каким-то образом пережившую то, что не пережила даже особая ткань, прищурившись.

Их шедевр, воплощённый одним из самых искусных портных (которого хватит удар при виде полуголого мужчины), проиграл какому-то случайному куску старой ткани.

Кажется, ей нужно будет заполучить эту тряпку и узнать, из какого материала она состоит. Возможно, за этим хранится какая-то великая тайна!

Конечно, девушке было интересно, как Погасший собирался поступить с её братом. Жалости к нему она не испытывала ни в малейшей степени, а потому тихо рассчитывала на нечто если не грандиозное, то как минимум… интересное.

И её избранник не разочаровал.

С самого начала Мелина задавалась вопросом, почему Константин оказался столь терпелив с Ледой. Пусть у неё и успели возникнуть сперва достаточно… опасные подозрения, своим поведением Костя быстро доказал, что в блондинке никакой вайфу и близко не видел.

Оказалось, она была частью изощрённого видения решения проблемы мужчины.

Договор с Ледой был максимально прост. Женщина в принципе не могла быть против него: если Константин победит, то она позаботится о благополучии Великодушного. Если же победит он…

Могущественный Погасший просто перестанет быть проблемой. Так как сама женщина не могла ничего сделать Косте, ей оставалось только согласиться. Как будто она что-то теряла от этого.

Нет, на самом деле не так.

Она выигрывала в любом случае, и, как бы ей не хотелось не думать об этом, от проигрыша своего Бога её личный выигрыш был несоизмеримо больше.

«Ужасная судьба», — поджала губы Мелина, увидев улыбку Леды.

Широкую, безумную, её глаза сияли чем-то ужасным. Более того, поглаживая уснувшего Бога по голове, можно было услышать счастливые… звуки, чем-то напоминающие визг.

И не только Мелина была насторожена, но и Святая Трина, лениво отдыхавшая в своём цветке. Где-то в сторонке спал широко улыбающийся Тиолье.

Предложенный Погасшим компромисс предлагал для новорождённого Бога заточение в виде сна, в котором все его желания будут исполнены. Сон, в котором он сможет вырасти и по-настоящему отбросить личину ребёнка. Это был единственный компромисс, на который мог пойти в текущей ситуации Константин, чтобы не лишать Микеллу жизни.

Ранний фарм повлиял на него сильнее, чем он думал.

— Твой взгляд полон… тепла, Леда, — прошептала Трина.

Её мягкий, нежный голос, казалось, был неспособен на подозрение и недоверие, но…

Нет. Более чем способен! Она, мягко говоря, опасалась оставлять тело своей половины столь широко улыбающейся ненормальной!

Убийство Микеллы казалось ей теперь ещё более милосердной альтернативой, чем сладкий сон.

— Госпожа Трина, не сомневайтесь, я сделаю всё, чтобы тело Великодушного оставалось нетро… хи-хи… нетронутым!

— …

— …

Мелина и Трина переглянулись.

Доверие к истеричной блондинке стремилось к отрицательным значениям.

«Она ещё более безумная, чем сестра королевы Ренналы», — поёжилась фальшивая служанка Пальцев.

Её Погасший, определённо, при желании имел крайне изощрённую фантазию!

— Думаю, всё будет хорошо, — невозмутимо буркнул Костя.

Скептичный и встревоженный взгляды девушек он проигнорировал.

Не настолько он переживал за судьбу злого маленького мальчика.

Фактически, душное DLC было додушено. Не совсем полностью, но с уверенностью в том, что в ближайшее время его не ждали новые сюрпризы.

Теперь Константина ждал новый виток рутины. Разговоры с бывшими последователями Микеллы и, в частности, со стариком Ансбахом, разговоры с Мессмером и теми, кто последовал за ним. Им нужно было решать, как и в каком виде они будут возвращаться во внешний мир.

Не говоря уже про жрицу драконьего причастия с Игоном. Возможно, впоследствии обещали вылезти и другие вопросы. Например, мимо пролетающие древние драконицы. Просто например.

И это не говоря уже о том, что могли возникнуть вопросы по возвращению из Царства Теней. Как минимум, ему нужно было вновь хотя бы мельком посетить Замок Грозовой Завесы. Это было обязательно.

Так или иначе, проекции использовать он не собирался. Ни за что!

Мужчина вздохнул.

Время, до этого всё ещё старавшееся идти медленно и тягуче, понеслось вскачь.

До тех самых пор, пока не наступил решающий момент.

— То, что внутри… оно настолько опасно, Константин?

Погасший не спешил отвечать, стоя прямо напротив Древа Эрд, закрытого непроходимыми лозами.

Мелина сжала вместилище Ренни, понимая, что просто так он не стал бы передавать ей сущность полубогини. Даже при битве против Бога он смело взял её с собой, уверенный в том, что справится.

Но теперь…

В столице в принципе никого не осталось. Все были изгнаны, разумные они или нет. Остались лишь крысы. Константин не стал что-либо кому-то объяснять, лишь отдав приказ.