Крысолюд 4 (СИ) - "Ludvig Normaien"

— Ружья готовы? — спросил Резак у ближайшего бетты.

Тот пожал плечами:

— Готовы, да-да!

Мортиры ударили первыми. Грохот был как удар по черепу. Ядра с начинкой улетели в густую листву. Леса загудели, деревья осыпались листьями, птицы разлетелись с визгом.

Но эльфы молчали.

— Мы достаточно зашли! — командовал Резак. — Укрепляемся!

Кланкрысы крепили позиции, выкорчевывая кусты и вырубая подлесок. Мечи и копья держали оборону, а ружья гремели по ночам, стреляя по теням, отгоняя невидимых убийц. Но эльфы не сдавались. Они знали лес лучше. И каждый день крысы теряли всё больше бойцов.

— Мы сдохнем здесь. — пробормотал один из крыс у костра.

— Не раньше, чем сдохнут они. — буркнул Резак, затягивая ремень на своей кирасе.

Заложив первый форт, Резак решил устроить крупную вылазку вглубь. Чтобы более ясно представить скрытый рельеф, возможно найти поселение вонючек. Оставив пару сотен бойцов, он с остальными двинулся в лес.

Но не успел он далеко вывести свои силы, как среди деревьев то тут, то там начали показываться гибкие фигуры с длинными волосами. На них был минимум одежды, но при этом у каждого — вариации тонких мечей и луки.

Обрадованные появлению врага, некоторые командиры-бетты начали вести свои ордо в атаку без приказа, надеясь первыми захватить живого эльфа (за это была объявлена щедрая награда).

Схватка началась так, как и должно было: грязно, быстро и с обилием криков. Крысы двигались плотным строем, щиты подняты, копья выставлены. Мечники держались позади, готовые броситься вперед, если эльфы осмелятся приблизиться.

Эльфы, конечно, не осмелились. Они послали вместо себя стрелы.

Одна вошла в глазницу кланового в первой линии, другая пробила шею стрелка, ещё одна отскочила рикошетом от толстого наплечника, пятая проткнула кольчугу… Остальные закрылись щитами, проклиная все подряд.

— Вонючие тактики, чтоб их души демоны сожрали! — пробормотал Резак, прислонившись к толстому стволу дерева, глядя, как мортиры готовят новый залп. — Пушки, пали!

Ядро с пороховой начинкой вышибло из леса кусок земли и корней, но эльфы были уже в другом месте. Их было толком видно, но слышно — шорох листьев, треск веток.

А потом внезапно они сами пошли в атаку.

Резак сразу заметил, что дело плохо. Оказалось, что остроухие умели драться. Они били мечами так, будто те выросли у них из рук. Их движение — плавное, бесшумное, как у тени. Одного крысолюда разрубили, прежде чем он успел поднять щит. Другой упал, истекая кровью из рассеченного живота.

— Сомкнуть ряды! — заорал Резак, размахивая мечом.

Крысы сплотились, но эльфы били с разных сторон. Они атаковали и исчезали, словно лес сам прятал их. Один из них, весь в зеленых листьях и с серебряным луком, вынырнул из-за дерева, метнул кинжал в колдуна-инженера, и тут же пропал в тени.

— Стреляйте, мать вашу! — завопил Резак. Пушки опять рванули, сотрясая землю. Снаряды рвались в кронах деревьев, вырывая куски леса.

— Огонь-огонь! — завопил Резак, хватая ближайшего стрелка за загривок. — Или дайте мне эту штуку!

Стрелки стреляли, конечно, оружие, но трудно попасть в того, кого не видишь.

Зубер рядом предложил:

— Нам-нам показать клыки?

— Стойте пока!

Резак понял, что пора что-то менять.

— Не разделяемся! — рявкнул он. — Все-все-все прикрывайте друг друга! Атакуют только-только те, кому я приказываю! Остальные прячьтесь за щитами! Стрелки, стреляйте во всё что движется!

Это сработало. Не сразу, конечно. Сначала они потеряли еще десяток крыс, пока привыкали к новому строю. Удалось окружать небольшую группу эльфов, вытягивать других из их засады.

Один из отрядов загнал эльфа в угол, где три копья сразу пробили его легкую броню. Другого пристрелили из ружья, пока он пытался отступить по ветвям.

Лес наполнился звуками боя. Вой крыс, хрип умирающих, свист стрел и ружейные выстрелы. Всё смешалось в хаос.

К вечеру Резак стоял по колено в крови и листьях. Колдун рядом плевал на бездыханное тело эльфа, у которого он оторвал ухо.

— Победа? — спросил Живоглот, вытирая лезвие.

Резак оглядел вырубленный лес. Поляны трупов, дымящиеся мортиры, все еще живые, перемотанные тряпками, крысы.

— Победа… — хмыкнул он. — Эй-эй, всё что нашли при трупах — тащите мне! Живых найдите!

Резак почувствовал неладное раньше, чем всё началось. Лес замер. Никакого движения, никакого звука, кроме шуршания хвостов по сухим веткам да треска топоров. Слишком тихо. Слишком… правильно.

Лес не любит, когда в него лезут с топорами. Лес отвечает.

Сначала затрещали деревья — ряды крысолюдов успели остановиться, вскинув морды, у кого-то задрожали усы. В воздухе запахло озоном и смолой. А потом хлынули стрелы. Чертова туча стрел. Остроухие, мать их, стреляли метко, без паники. Каждый выстрел находил цель. Писки и визги поднялись до небес. Кто-то пытался прикрыться щитом, но от леса не спрячешься.

— Стройся! — прорычал Резак. Хвостатые спешно разбирали щиты, выстраиваясь в плотные ряды, прикрывая в первую очередь себя от смерти и чуть-чуть — соседей.

Они все еще пытались выстроить строй, когда раздался рев….

Вязкий, раскатистый, от которого затряслись колени даже у самых храбрых. Дракон появился внезапно, как гроза, но гремел громко, как будто предупреждал о своём приходе. Его чешуя поблёскивала тусклым золотом, словно покрытая монетами. Шея, толстая, гибкая, как змея, изгибалась с грацией хищника, а пасть, огромная, хлопала так, что воздух дрожал. Когда он рявкнул, лес содрогнулся, а крысы закричали — в основном от страха.

Резак выругался.

Дракон бросился в толпу первых рядов, на выставленные копья и разметал крыс, как сухие ветки. Лес содрогнулся, когда он приземлился, когти разорвали землю, а потом крысолюдов. Они кричали, дрались, бросались с мечами, копьями. Даже ружья не спасли. Пули ударяли в чешую, вминая пластины, отрывая некоторые из них, оставляя кровавые пятнышки, отскакивали с резким звоном, будто кто-то колотил молотком по железяке.

Мортира дала залп, но ядро улетело мимо, скользнув лишь краешком по боку чудовища, разметав ветки и кончик крыла.

— Назад! В укрытие! — завыл Резак, заталкивая в спину истерику. –завыл Резак, заталкивая в спину тех, кто еще не впал в истерику. — Назад, пока вас всех не сожрали! Тупые хвостатые ублюдки!

Кланкрысы и рады бы это сделать, но целые группы были схвачены коротким жёстким кустарником, обвившем их стопы и хвосты.

— Где у такого мягкое? — орали паникующие бойцы, уверенно пятясь назад. — Куда ему тыкать?! У него вся шкура, как броня!

Дракон, выгнул шею, и прежде чем разорвать кричащего клыками, взглянул на крысу с таким презрением, что бедолага оступился, упал и начал умолять:

— Не надо есть, не надо, да-да! Я… Я не вкусный!

— Рогатая! Спаси! — завизжал худощаво-облезлый крыс, чем привлек к себе внимание.

Но, похоже, дракона не интересовал его вкус. Он ударил когтистой лапой, размазав кланового, как масло по хлебу, и тут же метнулся в сторону, где сбились в кучку крысы с копьями. Один удар хвоста, и от кучки остались только разлетевшиеся по воздуху ошмётки.

Резак, пятясь, вскинул руки, ткнул пальцем в чудовище, которое размашисто шагало, сминая остатки храбрости клановых.

— Надо в голову целить!

— Такой умный? — огрызались стрелки, уворачиваясь от вырванного дерева, которое дракон метнул в толпу. — Как тут попасть?!

Тем временем дракон снова выгнул шею, осмотрел поле боя своими бездонными чёрными глазами и резко метнулся вперёд. Его пасть захлопнулась и внутри неё исчезло сразу двое крыс. Возможно из-за того, что их было сразу двое, они не помещались ему в горло (а кланкрысы упорно не хотели лезть внутрь, хоть и были нанизаны на клыки, они упирались всеми лапами)