К тому времени, когда дом показался в поле зрения, солнце как раз уже опускалось, и я, блядь, был без сил, готовый умереть на месте. Мы зашли в дом, и я тут же шлепнулся на диван, скидывая ботинки, и взял в руки пульт. Я включил телевизор и просмотрел каналы, в то время как Белла направилась на кухню. Я слышал, как она копалась в холодильнике и включала микроволновку. Через некоторое время она пришла в комнату с напитками и тарелками с пастой, оставшейся со вчерашнего вечера. Мы поели и прижались друг к другу, смотря телевизор. Дом погружался в темноту, и мои веки становились все тяжелее.
– Ты хочешь пойти наверх? – спросил я тихо.
Она что-то пробормотала и кивнула. Я выключил телевизор, и мы встали, направляясь к лестнице. Я запер дверь, и Белла пошла наверх, чтобы принять душ, а затем скрылась в свой комнате. Я умылся и переоделся в боксеры и пижамные штаны. Я лег на кровать и стал бороться с глазами, которые постепенно закрывались.
Я услышал, что дверь открылась, и посмотрел в ту сторону. Я увидел Беллу в ее любимой одежде, какую она носила только перед сном: моя футболка и короткие черные шорты. И грех было жаловаться на внешний вид, потому что она выглядела отлично. У нее были великолепные молочного цвета ноги, и какому парню не понравилось бы, что его девушка носит такую одежду?
Она закрыла дверь за собой и легла ко мне в кровать. Я притянул ее к себе, чтобы лучше видеть.
– Ты выглядишь усталым, – ласково сказала она, проводя кончиками пальцев по моей щеке.
– Как это было бы… – начал я, но прервался из-за проклятого зевка. Она засмеялась, и я тряхнул головой, – проклятье… Короче, сегодня можем поспать, а завтра я все равно оттрахаю твою киску.
Ее глаза расширились, и она ударила меня в бок.
– Эдвард! Ты уже второй раз говоришь это слово, хотя знаешь, что я ненавижу его, – я засмеялся и пожал плечами.
Я специально говорил это дерьмо, чтобы повеселиться над ее реакцией.
– Я знаю. Мы займемся любовью. Одно и то же. Как бы ты это не называла, – пробормотал я, зевая.
Она улыбнулась и покраснела, посылая мне теплый взгляд. Она была удивительной девушкой. Как ни крути.
Я обнял ее, и она прижалась ко мне, довольно вздыхая. Я любил чувствовать ее тепло, поэтому снял с нее футболку, бросая на пол рядом с кроватью. Я любил спать с ней, когда она была обнажена по пояс, чувствуя ее грудь напротив моей, и наслаждаться теплотой ее кожи. Мы спали так большинство ночей, вне зависимости от того, были мы близки или нет.
Несмотря на усталость, я не мог выкинуть из головы картинку Беллы с оружием в руках. От воспоминаний сон как рукой сняло. Это было необыкновенно, как, блядь, она смотрела перед собой – жестоко, контролируя ситуацию. Она обнаружила в себе силу, которая была всегда внутри нее, и она нашла то чувство свободы, которое заслужила. Она имела право жить полной жизнью и следовать за своими мечтами. Я наблюдал превращение в женщину, которой она и должна была стать.
Также я не мог забыть бумаги из сейфа. Я целый день пытался не думать о них, сосредотачиваясь на Изабелле, но теперь, когда день закончился, я не мог остановиться. Я знал, что у организации был доступ к ДНК. Более того, у них был свой доктор, который мог тайно взять образцы без лишнего шума. Также я слышал, что каждый, вступая в ряды мафии, сдавал анализы ДНК. Таким образом, у них всех был доступ, но они могли залезть в федеральную базу кодов ДНК и оттуда взять на сравнение. Короче говоря, они могли найти ДНК даже мертвого человека. Не было никакого способа для меня узнать, кому принадлежали ДНК.
Я вспомнил телефонный разговор отца несколько месяцев назад. Мы смотрели гребаное кино о Джимми Хоффе, и кто-то позвонил ему насчет каких-то результатов, и мой отец выглядел пораженным, сказав, что это невозможно, и велел проверить снова. Я вспомнил, что эта фигня была для меня неожиданной, так как мой отец никогда не выдавал при нас столько информации. Сейчас я думал, что он говорил о результатах ДНК, но это все равно ничего не давало. Затем он спросил Беллу, знала ли о она что-нибудь о бизнесе Свонов, и я вспомнил, что он не хотел обнародовать результаты, чтобы не начать конфликт. Он волновался, что может начаться война.
Я мельком взглянул на спящую Изабеллу. Кем она была, черт возьми? Она думала, что является обычным ребенком рабыни, но я-то понимал, что она была намного больше, чем простая рабыня. Она была связана с кем-то, и, хоть я и не знал, с кем, уверен, что мой отец не просто так взял ее к нам. Он фактически потребовал от меня, чтобы я не искал ответов на вопросы, типа, блядь, он не хочет потерять меня, как потерял маму, если я не остановлюсь. С кем бы она ни была связана, думаю, отец не хотел, чтобы эта информация стала известна всем.
Тогда возникал следующий вопрос: почему?
Я прокручивал эту фигню в голове довольно долго, до тех пор, пока мой организм не взял верх, заблокировав мой разум и отправляя меня в сон.
Я был разбужен громким шумом. Я быстро сел и огляделся по сторонам. В комнате еще было темно, и я сразу же подумал, что идет перестрелка, так как звуки были характерные, но затем я понял, что звуки издавали открывающиеся и закрывающиеся двери. Я напрягся и почувствовал шевеление, заметив, как Изабелла тоже проснулась и села на кровати. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Что это было? – спросила она в панике.
Я только посмотрел на нее, не зная ответа на этот вопрос. Я перевел взгляд на часы и заметил, что сейчас только три часа утра.
– Я, блядь, без понятия, – ответил я.
Я стянул с себя одеяло, чтобы встать с кровати, когда услышал тяжелые шаги на лестнице. Паника Беллы увеличилась, и она смотрела на меня в ужасе, а мое сердце начало биться быстрее с приближением шагов. Я кинул Изабелле футболку и попросил надеть ее. В темноте я чуть не наступил на сумку с оружием.
Шаги быстро пересекли промежуток от лестницы до моей комнаты и остановились прямо перед дверью. Кто-то громко забарабанил в дверь, так, что я чуть не отбросил коньки от страха.
Дверь медленно открылась, Изабелла закричала, а я быстро накинул на себя футболку. Замерев, я посмотрел на дверь и встретился глазами с отцом. Я мог даже в темноте узнать направленный на меня взгляд, полный ненависти. Он был раздражен и смотрел на меня в упор.
– Иди в свою комнату, Изабелла, – сказал он резко, даже не смотря на нее, а просто зная, что она здесь.
Он не сводил с меня гневного взгляда и я почувствовал страх. Это было плохо. Реально очень плохо.
Я посмотрел на Изабеллу. Она была почти парализована. Я точно знал, что она волновалась за меня и не хотела уходить. Я не был уверен, но думаю, что он пришел сюда из-за того, что видел, как я просматривал документы из сейфа, поэтому не хотел, чтобы она присутствовала при этом. Я кивнул головой на дверь, пытаясь тихо сказать, что лучше ей идти, прежде чем отец разозлится на нее и обвинит в непослушании.
– Я сказал: ИДИ! – он перевел на нее взгляд.
Она взвизгнула и подпрыгнула.
– Да, сэр, – пробормотала она, выходя из комнаты.
Как только она ушла, отец захлопнул дверь с такой силой, что стены завибрировали.
– Что, блядь, с тобой не так, Эдвард? – спросил он. – Ты, нахер, хочешь умереть?
Я только посмотрел на него, зная, что, независимо от моего ответа, он будет на меня злиться. Такие вопросы считались риторическими.
– Я, правда, думал, что ты умнее, сын. Я, действительно, так думал. Но за один проклятый день тебе удалось показать, насколько ты незрелый и глупый. Ты вправду считаешь, что дерьмо, которым ты сегодня занимался, хорошая идея? Серьезно? Как ты можешь быть таким тупоголовым? – он выплевывал слова, качая головой.
Я попытался сдержать свой гнев, но это было безрезультатно, потому что я ненавидел прикидываться.
– Я, блядь, звонил тебе, – сказал я, раздражаясь, – не моя проблема, что ты не ответил на гребаный звонок.
Он сузил глаза, закипая гневом.
