– Думаю, я должна все объяснить тебе, так? – сказала я, понимая, что она не имеет представления, о чем я говорю.
Она кивнула.
– Можешь начинать, – сообщила она, изогнув кончики губ в улыбке.
Следующие несколько часов мы провели, гуляя по поместью, и я рассказывала ей о жизни в Вашингтоне. Она слушала, как я описывала ей Калленов, поясняя, что Джаспер и Эмметт стали для меня словно братья, и как я подружилась с Элис и Розали. Большая часть нашего разговора касалась Эдварда, так как я детально описала, как мы влюбились друг в друга, и насколько он для меня великолепен. Я рассказала ей все, что мы делали, и передала весь жизненный опыт, который получила от него, начиная от первого кусочка шоколада, который он дал мне во время нашей первой поездки в магазин, и заканчивая поездкой в Финикс, чтобы повидать ее.
Она выглядела восхищенной, когда я рассказала ей о праздновании Рождества, фейерверках и школьных танцах. И была полностью потрясена, когда я описала, как училась водить машину и сдала тест на GED. Она ловила каждое слово, которое я произносила, изредка комментируя что-нибудь, вместо того, чтобы внимательно слушать. Я опустила некоторые детали, вроде инцидента с наказанием от доктора Каллена и случая, когда меня пытался изнасиловать Джеймс, потому что не хотела ее волновать. Это все произошло, и это невозможно исправить, но я не позволю этому испортить все хорошее, что случилось со мной.
ДН. Глава 61. Часть 3:
Я описала процесс поручительства Алека и то, что это означало, и она была потрясена точно так же, как в свое время это потрясло меня. Это означало, что я могу когда-нибудь свободно выйти в мир, и жить своей собственной жизнью. Это было все, о чем мечтала моя мама, и чем больше я говорила, тем больше она светлела. К ней возвращалась жизнь, когда я рассказывала о том, что Эдвард и я уедем куда-нибудь вместе и поступим в колледж, и о том, как я когда-нибудь смогу выйти замуж и создать семью, если захочу. Я рассказала ей, что это будет только мое решение, потому что Эдвард дает это мне. Он дает мне возможность выбрать будущее и обещает быть рядом со мной в каждом шаге на этом пути.
Мы стояли на краю сада, и она стряхивала со своих босых ног грязь, выдернув несколько сорняков. Моя мама не могла не работать, даже когда ей говорили не делать этого, что напомнило мне о том, как я вела себя, только попав к Калленам. Я практически умоляла их дать мне работу, не способная просто расслабиться. Поразительно, как я изменилась за такое короткое время, хотя по большей части я не понимала этого, пока не оказалась перед матерью.
– Эдвард Каллен, – тихо сказала моя мама через секунду, выдергивая еще один сорняк. – Это имя странно знакомо мне.
Я удивленно посмотрела на нее, и меня осенило.
– Слушай, он же был здесь раньше, – быстро сказала я, понимая, что пропустила эту часть. – Я не знаю, видела ли ты его или просто помнишь, потому что это было много лет назад. Мы оба были маленькими детьми.
Она быстро взглянула на меня, потом перевела взгляд за мое плечо и округлила глаза. Я развернулась и застыла, заметив приближающегося Эдварда.
– Заговори о дьяволе, – улыбаясь, произнесла я.
Он ухмыльнулся и покачал головой.
– Я думал, мы уже выяснили, какой ублюдок в этом доме является дьяволом, tesoro, – шутливо сказал он.
– Точно, – подтвердила я.
– Боже, он долбаный мудак. То есть я никогда и не сомневался в этом, но только дайте мне одну минуту наедине с ним и этой сукой – его женой, и я сделаю этот мир гораздо лучше, – тряхнул он головой. – Думаю, у Алека несколько раз возникало желание пнуть меня по гребаной заднице за то дерьмо, которое я ему сказал.
– И что ты ему сказал? – поинтересовалась я.
Он пожал плечами.
– Не знаю, Белла. Много чего. Я спросил, как ему понравится, если его пнут точно так же, как пинает людей он.
– И что он ответил?
– Ничего особенного, черт побери. Он типа порозовел, знаешь ли. Он докапывается до тех, кто слабее и не может стать ему равным, – он остановился, и на его лице проступило паническое выражение. – Б…ь, я не имел в виду этого. Боже, я не говорю, что вы, девушки, меньше значите, чем он, или что-то в этом роде, или что я лучше, чем вы, потому что я значу больше. Вы лучше, чем этот ублюдок. Черт, tesoro, ты лучше, чем я, и я говорю…
Я быстро прикрыла его рот рукой, чтобы он прекратил бормотать, точно так же, как он сделал в машине со мной, перед тем, как мы вышли, и услышала сдавленный вздох матери. Я повернула голову, чтобы взглянуть на нее, и поспешно рефлекторно убрала руку от рта Эдварда, но он обхватил меня руками, прежде чем я смогла отодвинуться.
– Думаю, тебе пора представить меня своей маме, и все такое дерьмо, tesoro, – сказал Эдвард, наклоняясь и нежно целуя мою шею.
Я улыбнулась и покраснела.
– Мама, это Эдвард. Эдвард, это моя мама, Рене, – сказала я, сияя.
– Рад, наконец, познакомиться с вами, – вежливо сказал Эдвард, протягивая ей руку.
Она задохнулась, но через секунду приняла ее, слегка пожав.
– Эдвард Каллен, – произнесла она, в шоке уставясь на него.
На ее лице было то же самое выражение, которое появилось, когда она впервые заметила меня. Она смотрела так, словно увидела призрака.
– Да, мэм, – сказал Эдвард.
От его вежливости ее глаза еще больше расширились. Я думаю, что ее никогда и никто за всю ее жизнь не называл «мэм». Она продолжала пристально смотреть на него, отпустив его руку. Тишина стала почти неловкой. Я прокашлялась и собралась было заговорить, как она нарушила тишину, произнеся слово, которое заставило напрячься и меня, и Эдварда.
– Элизабет, – тихо сказала она, продолжая смотреть на Эдварда.
Ее глаза наполнились слезами, и от этой реакции я нахмурилась.
– Это имя моей матери, – нерешительно сказал Эдвард.
Я слышала тревогу в его голосе.
– Я знаю, – ответила моя мать, стирая слезы с щеки. – Ты выглядишь в точности, как она. Я помню, что вы оба приезжали.
– Ты помнишь? – удивилась я. – Интересно, почему я не помню этого.
Эдвард напрягся еще больше, моя мать не отрывала от него глаз.
– Ты была маленькой, дорогая.
– Да, но я помню его маму, – нахмурясь, сказала я. – Во всяком случае, немного помню. Я помню, что она сделала для меня куклу, и я хотела быть с ней, но потом она просто исчезла. Я еще думала, почему у нее нет больше поводов приезжать в Финикс.
Моя мать закрыла глаза и покачала головой.
– Я не знаю, почему ты не помнишь, Изабелла. Это было много лет назад, как ты и сказала. Я просто помню, что она присматривала за тобой, чтобы я могла спокойно работать. Ты… ну, ты тогда создавала много проблем.
Она открыла глаза и мягко улыбнулась, но с грустным выражением лица.
– Она и сейчас создает проблемы, – подтвердил Эдвард. – Мне приходится все время быть начеку.
Я покраснела, а он хихикнул от моей реакции.
– Не удивляюсь, – сказала моя мама. – К ней вернулся ее дух, это заметно с первого взгляда.
Мой румянец усилился, и они оба засмеялись. Эдвард начал что-то говорить, но голос, раздавшийся за нашими спинами, остановил его. Мы, повернувшись, увидели Алека.
– Еда готова, – сообщил он. – Я подумал, вам захочется это узнать, учитывая, что, как только Эдвард вошел, то сразу сообщил, что умирает от голода.
Я закатила глаза, а Эдвард хихикнул.
– Что? Черт, я весь день не ел.
– Иди поешь, если ты такой голодный, Эдвард, – сказала я, покачав головой.
– А ты не собираешься? Тебе просто необходимо, б…ь, съесть что-нибудь. Ты тоже не ела весь день. Мы проснулись и сразу поехали сюда, – многозначительно произнес он.
Я уставилась на него и покачала головой.
– Я не буду есть. Нет, если она не может, – серьезно сказала я.
Он свел брови, и моя мать вздохнула.
– Иди поешь, Изабелла, – сказала она. – Я буду здесь, когда ты вернешься, милая.
Я опять покачала головой и, нахмурясь, посмотрела на нее.
