Я быстро затрясла головой, пытаясь обработать информацию. Элизабет Каллен была рабыней?!
– Я прочитала только одну страницу, Эдвард. Это был мой день рождения и твой приезд. На ней только говорилось, что она решительно хотела освободить меня, но твой отец не понимал, так что она занималась этим сама, потому что считала, что это судьба. Это все, что я прочитала. Я не знала… то есть… там не говорилось, что она… ну, ты понимаешь, – мямлила я, полностью ошеломленная.
– Ты прочитала только одну страницу? – спросил он.
Я кивнула, и он покачал головой.
– Твою мать, я-то думал, что ты прочитала большую часть.
– Нет. На самом деле, я не чувствовала необходимости читать дальше после того, как все поняла, – ответила я. – То есть я не должна была читать даже эту страницу, потому что это вторжение в ее частную жизнь, и прости меня, если ты сердишься…
– Стоп, – быстро сказал он, поднимая руку, чтобы я замолчала. – Я же говорил тебе не извиняться. Я не виню тебя за то, что ты прочитала это. Я тоже должен прочитать это дерьмо. Фактически, я специально отдал его отцу, чтобы не искушаться.
– Ты отдал его доктору Каллену? – спросила я. – Так он знает, что я знаю?
– Да. Хотя это не имеет значения. Он уже давно сказал, что я должен тебе рассказать, – ответил он.
Мы молча стояли, и я пыталась понять, что он сказал. Самое удивительное, что все, что случилось за последний год с Калленами, имело смысл, и реакция доктора Каллена на меня была почти логичной. Я никогда не могла понять, почему он купил меня таким образом, почему был то холоден, то приветлив со мной, но я, наконец, поняла…
Он сделал это для своей жены, не для меня.
Эдвард говорил, что я не сделала ничего плохого, но часть меня всегда считала, что я была причиной этого, и я задумалась: не чувствовал ли этого и доктор Каллен? Он явно любил свою жену и потерял ее из-за меня. Я даже не могла представить, что он чувствовал – видя меня каждый день и зная, что он потерял ради того, чтобы я могла быть там, где сейчас находилась. До этого момента до меня не доходило, как многим мужчина, в котором я не видела никого, кроме своего хозяина, пожертвовал, чтобы дать мне реальную жизнь, скольким вся его семья продолжала жертвовать, чтобы быть уверенными, что я в безопасности.
Предназначение хозяина в том, что он может забрать жизнь, но доктор Каллен сделал все, что было в его силах, чтобы дать мне жизнь.
Этот факт не мог полностью стереть из моей памяти инцидент с оружием, который произошел много месяцев назад, но это помогло мне узнать, что доктор Каллен был не просто грубым, жестоким мужчиной, каким я всегда его считала. Иногда он был бессердечен, но правда в том, что он был просто убит горем, а я всегда болталась вокруг, как постоянное напоминание о том, что у него забрали. Теперь было понятно, почему он сорвался в годовщину ее смерти, огонь в его глазах и ярость в выражении лица были следствием его собственного опустошения. И так же сильно, как я хотела не винить себя, я понимала, что доктор Каллен тоже боролся с собственным чувством вины. Он разрывался между заботой о девочке, которой хотела помочь его жена, и ненавистью к той же самой девочке, которая забрала ее.
ДН. Глава 66. Часть 2:
Я почувствовала, что по щеке скользнула слеза, и несколько раз моргнула, осознавая, что опять плачу. Я смахнула слезы и увидела, что Эдвард с любопытством смотрит на меня, терпеливо ожидая, пока я разберусь во всем. Я пристально вгляделась в его глаза, думая о его матери, пытаясь осознать тот факт, что она была рабыней. Вся эта концепция была поразительной, и я не понимала, что с ней делать. Поэтому она так отчаянно хотела спасти меня? Она видела во мне себя? Как она, вообще, могла быть рабыней и женой мафиозо? Доктор Каллен, в конце концов, освободил ее, точно так же, как Эдвард освободил меня?
– А как… – начала я, растерянно тряхнув головой. – Твоя мама действительно была… рабыней? – я прошептала это слово так тихо, что задумалась: расслышал ли он меня.
– Да. Это длинная история, и я не хочу углубляться в нее прямо сейчас, но да, она была рабыней. Она жила в Финиксе с Эвансонами, когда мой отец влюбился в нее, – сообщил он.
Мои глаза расширились от удивления.
– С Алеком? Она была рабыней Джейн? – в шоке спросила я.
Он кивнул, и я увидела, как его руки сжались в кулаки, он напрягся, стараясь смирить свой нрав при упоминании Джейн. Я быстро сменила тему, нервно покусывая губу. Теперь, когда я знала, что Элизабет принадлежала Эвансонам, для меня все стало кристально ясно, от реакции доктора Каллена на вишневую колу до странной реакции Алека на меня. Я потрясенно думала о том, что у мамы Эдварда и у меня было что-то общее. Я вспомнила, как Джаспер сказал мне в ночь перед Хэллоуином, что Эдвард видит во мне что-то, меняющее его, и осмеливался думать, что это потому, что я напоминаю ему мать. Теперь не было сомнений, что схожесть существовала, раз уж мы жили в одинаковых условиях.
– Джаспер и Эммет знают? – тихо спросила я.
– Они знают, что она хотела тебя спасти, но не в курсе, что она тоже была рабыней. Мой отец собирается сказать им, когда подвернется случай, – ответил он, прокашлявшись. – Слушай, а ты не хочешь подняться наверх и просто, б…ь, пообщаться, типа посмотреть кино или что-то в этом роде. Так хорошо будет не думать обо всем этом дерьме хоть какое-то время.
Я согласно кивнула, уходя за ним из кухни и поднимаясь по ступенькам. Доктор Каллен услышал нас, когда мы были на втором этаже, и позвал Эдварда. Я нерешительно постояла и сказала Эдварду, что буду ждать его в спальне, и направилась на третий этаж, пока он скрылся в кабинете отца. Я скользнула в постель и немного полежала там, наслаждаясь уютом в знакомом тепле. Через несколько минут Эдвард вошел в спальню, держа в руке конверт.
– Ты получила письмо, tesoro, – спокойно сказал он, подходя и осторожно садясь на край кровати.
Я в растерянности нахмурилась и села, с тревогой глядя на него.
– Я? – спросила я.
Он усмехнулся и кивнул, протягивая мне конверт. Я бережно взяла его и осмотрела, увидев, что отправлено оно было из Американского Совета по Образованию.
– Это же…
– Результаты твоего теста, – сказал он, отвечая на мой вопрос еще до того, как я задала его.
Я нервно рассматривала конверт, застыв на мгновение, пока молча надеялась, что содержимое конверта не заставит всех, кто занимался со мной, пожалеть о потраченном времени.
– Ты откроешь его?
Я взглянула на Эдварда и заметила его любопытство. Его глаза сияли от возбуждения. От этого мои нервы еще больше напряглись, потому что я отчаянно боялась разочаровать его. Я впервые выезжала куда-то, пытаясь сделать что-то просто для себя, и боялась неудачи.
– А ты можешь сделать это? – умоляюще спросила я, протягивая ему конверт.
Он дольше обычного смотрел на меня и покачал головой.
– Ты должна сделать это сама, tesoro, – ласково сказал он.
Я вздохнула и осторожно оторвала край, вытаскивая бумаги. Я развернула их и нервно прикусила губу, пока просматривала. Я растерялась, увидев много различных цифр. Я не имела понятия, что они означают, и искала что-нибудь, что показало бы мне, провалилась я или нет.
– Я не понимаю, – сказала я через минуту. – Это просто набор цифр.
– А что за цифры? – спросил он.
– Чтение четыреста пятьдесят, письмо четыреста двадцать, математика четыреста пятьдесят, наука пятьсот и социальные знания четыреста семьдесят, – прочитала я.
– Ты можешь сказать среднее значение? – спросил он.
Я посмотрела в нижнюю строчку с цифрами, увидев общее значение теста.
– Четыреста пятьдесят восемь, – нерешительно сказала я, тревожно взглянув на него.
Он посмотрел на меня и кивнул.
– Для удачного прохождения теста требуется четыреста пятьдесят, – тихо сказал он.
От шока мои глаза расширились.
– Я прошла? – скептически сказала я, пытаясь отогнать надежду и возбуждение, которые угрожали взорвать меня изнутри.
