По спине побежал холодок, когда он посмотрел на меня, сердце бешено забилось от воспоминания, что тогда произошло.
– Я знаю, что это странное извинение, но это правда. Ты не сделала ничего неправильного и не заслужила такое, я хочу, чтобы ты это понимала. Я никогда не ненавидел тебя. Я иррационально обвинял тебя, проблема была во мне, но я не мог ненавидеть тебя, потому что, честно, Изабелла, я никогда по-настоящему тебя не знал. И я не хотел тебя узнавать, потому что боялся, что, если это случится, я буду заботиться о тебе так же, как и моя жена.
ДН. Глава 71. Часть 6:
– У Элизабет была хорошая черта, – продолжил он через минуту. – Она часто интуитивно видела людей, она говорила мне, что они встретились на ее пути по определенной причине. У нее было то же предчувствие и насчет тебя. Это факт, что моя жена полюбила тебя, как только увидела, и продолжала любить до самой гибели. Часть меня знала, что если моя жена так страстно, так отчаянно привяжется к кому-то, то я не смогу не полюбить того, кого она любит. Настолько глубоко и сильно мы были с ней связаны. Я боролся с этим чувством к тебе, Изабелла, потому что не хотел заботиться о тебе. Я хотел винить тебя. Я хотел ненавидеть тебя. Но не мог, потому что, как только я позволил себе узнать тебя, все было решено.
Его слова ошеломили меня, я сидела тихо, не сводя с него взгляда.
– Я только недавно это понял. Видишь ли, я девять лет проводил двадцатое октября в состоянии гнева, сгорая от желания наказать тебя за то, что произошло с моей женой. А в этом году, напротив, я думал о том, как спасти тебя, а ведь именно это когда-то привело к ее гибели. В этом есть доля иронии, и как только это дошло до меня, я, наконец-то, понял слова Элизабет. Я хотел верить, что желаю найти тебя, потому что именно этого хотела бы моя жена, или это нужно было Эдварду, но правда в том, что ты просто заслуживала этого. Я спасал тебя не ради тех, кто заботился о тебе, Изабелла; я делал это, потому что я сам стал таким.
– Наверное, я повторяюсь, но я до сих пор не уверен, что ты поверила мне. Но хочу, чтобы ты знала, что я достиг той точки, когда вижу тебя как своего ребенка, именно об этом когда-то говорила Элизабет. Я хочу, чтобы ты была счастливой в жизни, не только потому, что моя семья или я многим пожертвовали ради тебя, но потому, что ты заслуживаешь счастья. После всего, что сотворил за прошлый год, я не жду, что ты сможешь простить меня, но мне нужно сказать тебе, что я прошу прощения. Если бы я только мог все изменить… но, к сожалению, к жизни в комплекте не прилагается ластик, – сказал он. – Если бы он был, я бы многое стер.
Я хотела было заговорить, но он поднял руку, останавливая меня.
– Позволь мне сначала закончить, а потом я отвечу на оставшиеся у тебя вопросы, – сказал он. – И хотя у меня были причины на все мои поступки, я понял, что многое делал неправильно. Я должен был быть честным с тобой с самого начала, я не должен был обращаться с тобой так, как обращался. Я не жду, что понравлюсь тебе, Изабелла, но надеюсь, что однажды ты сможешь понять меня. Я не знаю, что ты собираешься делать со своей жизнью, но я лишь хочу, чтобы ты знала, что я рад твоей возможности управлять своей жизнью. Я рад, что у тебя появился шанс жить, и поэтому твое спасение того стоило.
Он мягко улыбнулся, а по моей щеке скользнула слеза, а в горле застрял ком. Я сглотнула, пытаясь справиться с чувствами – я и представить не могла, что услышу его извинение, если забыть обо всем остальном, сказанном им. Он наблюдал за мной, а потом оттолкнул стул и поднялся, подходя ко мне ближе. Он нерешительно замер возле меня, а потом поднял вверх штанину. Я посмотрела вниз, озадаченно хмурясь, когда рассмотрела что-то черное, плотно охватывающее его лодыжку с маленькой коробочкой сбоку, на которой горела красная лампочка.
– Ты знаешь, что это? – спросил он.
– Э-э, нет, – пробормотала я, когда он вернулся назад за стол и сел.
Он вздохнул и кивнул.
– Это устройство GPS слежения. Согласно одному из положений моего освобождения, я обязан носить его, – сказал он.
Я шокировано смотрела на него. Заметив мое выражение лица, он рассмеялся.
– Да. Есть ирония, правда? Ты никогда не узнаешь, что это такое, когда за каждым твоим шагом наблюдают, пока сам не окажешься в такой ситуации. Видишь ли, где-то сидит человек с ноутбуком, на котором установлено программное обеспечение, и смотрит, где я, чтобы убедиться, что я не скроюсь. Звучит знакомо?
Я кивнула.
– Да, – сказала я, вспоминая тот день в больнице, когда он показал мне программу слежения и объяснил, как работает GPS.
– У меня были свои причины, чтобы поставить тебе чип, Изабелла, но это не значит, что я был прав. Вместо того, чтобы использовать его для защиты, я использовал его, чтобы контролировать тебя, и мне жаль. Я попросил своего коллегу о последнем одолжении и назначил на следующую неделю встречу для тебя. Может быть, на меня поставили устройство слежения, но это не значит, что нельзя убрать твое, – сказал он.
– Правда? – шокировано спросила я.
Он кивнул.
– Да. Ты теперь свободная женщина, – ответил он.
– Спасибо вам, – тихо поблагодарила я.
Он улыбнулся.
– Пожалуйста, но я не заслужил твою благодарность. Я лишь исправляю свои ошибки, работаю над теми неправильностями, которые нужно было устранить еще давно. У тебя еще есть вопросы? – спросил он.
– Я, э-э… не думаю, – ответила я, не в силах достаточно ясно мыслить, чтобы сформулировать вопрос.
Слезы бежали по щекам, из горла почти вырывались всхлипы, которые я изо всех сил сдерживала.
– Если ты о чем-то думаешь, спрашивай, не колеблясь, – сказал он. – И еще одно, прежде чем ты уйдешь. Я хочу отдать тебе это до приезда гостей.
– Гостей? – уточнила я, неуверенная, кого он имеет в виду.
Он улыбнулся и кивнул.
– Да, гостей. Джаспер и Эмметт оба приедут домой, и, конечно, будут Розали и Элис, они такие же члены семьи, как и остальные. Кроме того, прилетят Эсме и Алек, – объяснил он.
– Алек? – спросила я. – Он выписался из больницы?
– Да. Его отпустили пару недель назад, совсем как новенького, – ответил он с улыбкой. – Возможно, это мое последнее Рождество с семьей, и я рад, что мы будем вместе.
Я озадаченно посмотрела на него, ощущая, как в животе снова появляется тошнотворное чувство.
– Так вы думаете, что отправитесь в тюрьму? – нерешительно спросила я.
– Я уверен, что, так или иначе, они меня получат, – сказал он.
Я кивнула, чтобы он знал, что я услышала, но не понимала, что можно говорить или чувствовать по этому поводу. Он прочистил горло, а потом открыл ящик стола, доставая оттуда знакомую коричневую книгу в кожаной обложке, он положил ее передо мной.
– Дневник моей жены – Эдвард отдал мне его несколько месяцев назад, когда обнаружил у тебя, но я думаю, что тебе стоит взять его.
– Мне? – недоверчиво уточнила я.
– Да, тебе. Думаю, Элизабет хотела бы видеть его у тебя, ты можешь найти там много полезного. Она немало писала о том, как приспосабливалась к жизни после рабства и о том, какие противоречивые чувства она испытывала к моему миру. Тебе это может помочь, – сказал он.
– Э-э, спасибо вам, – пробормотала я, осторожно беря книгу в руки.
– Пожалуйста, но опять таки, благодарность ни к чему. Я просто пытаюсь поступать правильно, – ответил он. – Я закончил. Хорошего тебе дня, dolcezza.
Я кивнула и встала, направляясь к двери. Поколебавшись, я потянулась к ручке, но потом вновь посмотрела на него. Он с любопытством глянул на меня, очевидно, интересуясь, что я делаю.
– Вскоре после того, как я сюда попала, вы попросили не называть вас хозяином. Вы сказали, что таким образом я ставлю вас на одну ступень с моим отцом, но я ответила, что вы на него не похожи, – нервно проговорила я. – Тогда я в это не верила. Я сказала это только потому, что должна была. Я видела в вас хозяина. А теперь я в это верю. Чарльз Свон был ужасным человеком, и, несмотря на все, что вы сделали, для меня вы больше отец, чем он когда-либо был. Я хочу, чтобы вы знали, что я действительно прощаю вас за всю боль, потому что вы всегда помогали мне… больше, чем кто бы то ни было. Вы хороший человек, Карлайл.
