Ольвия (ЛП) - Чемерис Валентин Лукич

Скрипят колеса, покрикивают погонщики, шаркают женщины вениками.

Шаркают, чтобы никакого следа на этой земле не оставила слепая скифская рабыня, которую и за человека-то никто не считал. Да и сейчас не считают, а хоронят так лишь потому, что вдруг этого захотела госпожа. И чем ее так привлекла к себе покойная рабыня? Разве мало у вождя рабов и рабынь? Чего так убиваться из-за какой-то чужачки, безродной и слепой?..

Скрипят колеса…

Шаркают женщины вениками.

И хочется Ольвии крикнуть: не заметайте следа, все равно Милена сюда не вернется. Белый свет был слишком жесток к ней, так зачем же ей сюда возвращаться?..

Остановились у неглубокой и неширокой ямы, кое-как выдолбленной на скорую руку у подножия какого-то древнего скифского кургана. Погонщики взяли за два конца сверток, сняли его с повозки и хотели бросить в яму, но Ольвия так взглянула на них, что они, испугавшись, осторожно опустили сверток на землю. Ольвия постояла над матерью с мгновение и велела опустить тело в яму.

Погонщики осторожно опустили сверток.

— Отойдите! — велела им Ольвия, и они поспешно отошли.

Ольвия опустилась на край ямы, незаметно вытащила из рукава тяжелый мешочек и опустила его в яму.

— Это тебе, мама… чтобы хоть в мире предков ты не знала нужды. Этого золота хватит и тебе, и Ликте. Прощай!..

Она брала пригоршнями сухую комковатую землю, бросала ее в яму, присыпая мешочек, чтобы погонщики его не заметили.

Выпрямилась.

— Засыпайте!.. И насыпьте холмик. Чтобы видно было, где лежит Милена. Когда кончится война, я приду на ее могилу.

Глава пятая

Чубы, что выросли в Персии

«…скифы решили не вступать в открытую битву с персами… Скифы начали медленно отходить, угоняя скот, засыпая колодцы и источники и уничтожая траву на земле. Свое войско они разделили на два отряда [31]. К первому отряду под предводительством царя Скопасиса присоединились савроматы. Отряд этот на случай нападения персов на эту область должен был отходить прямо к реке Танаис, вдоль озера Меотиды. Если же персы повернут назад, то преследовать их… Два других царства — великое царство под властью Иданфирса и третье, царем которого был Таксакис, соединившись в одно войско вместе с гелонами и будинами, должны были также отходить, держась на расстоянии дневного перехода от персов, и таким образом осуществить военный план. Прежде всего нужно было заманить персов в земли тех племен, которые отказались от союза со скифами, чтобы втянуть и их в войну с персами. Если они не пожелали добровольно выступить против персов, то их нужно было заставить воевать против воли…

Приняв такое решение, скифы выступили против войска Дария, выслав вперед главный отряд лучших всадников. Кибитки с женщинами и детьми, а также остальной скот, кроме необходимого для пропитания количества голов, они отправили вперед с повелением все время двигаться на север…»

Геродот. «История». Книга четвертая. «Мельпомена».

***

Разделив свои войска, царские скифы начали свою «странную» войну с Дарием.

Первый отряд скифов и савроматов, заманивая за собой персов, повел вождь, повел Скопасис, повел, уничтожая за собой все, что только можно было уничтожить.

Скопасис считался вторым вождем после владыки. Вторым вождем для всей Скифии. Для своих же племен он был царем, и подвластные ему скифы иначе как владыкой Скопасиса и не знали. Это было известно Иданфирсу, и он несколько настороженно относился ко второму вождю Скифии, видя в нем своего достойного соперника в царстве. Это был хитрый, сообразительный и удачливый вождь, которого любили скифы и за которым охотно ходили в походы. Он имел сильное войско, верных людей и в своем краю был полновластным хозяином — творил, что хотел и как хотел. Он хоть и признавал Иданфирса своим владыкой и всегда подчеркивал это при встрече с ним, но всегда поступал по-своему. Иногда же, напившись бузата, до которого он был большой охотник, Скопасис кричал:

— Иданфирс? Разве он царь?.. Да что вы говорите?.. А я и не знал. Да что мне ваш Иданфирс, когда я сам царь. Вот вы скажите, кто я вам такой?

И скифы все в один голос весело кричали:

— Царь ты нам!.. Царь!!

— Ну так выпьем еще бузата, раз я вам царь! — кричал Скопасис и поил хмельным бузатом всех, кто к нему приходил. И сам при этом так напивался, что разгонял все кочевье по степи.

Иданфирс давно бы уже убрал его, с помощью верных людей отправив второго вождя в мир предков, но Скопасис, хоть и был хитер, никогда не был коварен. А тяга к бузату и ежедневные попойки и вовсе делали его безобидным. Ибо дальше пьяных разговоров о том, что он, мол, и сам царь, Скопасис никогда не заходил и Скифию к неповиновению не подбивал. А когда назревал какой-нибудь поход, когда Скифия собирала все свои силы, Скопасис первым приводил к Иданфирсу свою орду, таких же сорвиголов, каким был и сам, и говорил:

— Владыка, я и мои люди принадлежим тебе. Куда велишь, туда и пойдем. Оружие у нас есть, бузат есть — чего нам еще надо?

— Еще и враг есть, — с искоркой в глазах говорил владыка.

— Так это же хорошо, что враг есть! — восклицал Скопасис. — Без врага скучно на свете жить. С кем бы я бился, если бы не враг, а? Разве что со своими, а так с врагом душу отведу. А попадется подходящий вождь у врагов, так и на поединок с ним стану. Чужую силу прознаю, свою покажу — веселее будет жить.

Вот за эту откровенность и незлобивость и ценил Иданфирс Скопасиса, но все же не спускал с него недремлющего ока, хоть и верил: на вероломство Скопасис неспособен. Не из тех. Но фортель, если ослабить поводья, выкинуть может. Ибо он как необъезженный конь: доверяй ему, но держись крепко, а то в один миг окажешься на земле, под его копытами.

Когда персы появились по ту сторону Истра, Скопасис одним из первых прислал к владыке гонца.

— Мое войско спешит к тебе, владыка, с оружием и бузатом. Прошу тебя, владыка, не истребляй всех персов, оставь немного и для меня, давно уже не был в драке.

Что он затеет, когда кончится война, того, верно, и сам Папай не ведает, но доколе хотя бы один перс будет оставаться в скифском краю, Скопасис будет верен Скифии. Это Иданфирс знал, потому и поручил Скопасису возглавить самый большой отряд скифского войска. Еще и часть своих всадников передал ему в подмогу.

— Пойдешь серединой скифской земли, — напутствовал он Скопасиса. — Первым встретит персов Тапур со своим летучим отрядом, встретит и начнет их дразнить. А когда разозлит как следует, то начнет их заманивать. А заманивая, выведет персов на тебя. А дальше уже ты начнешь водить за собой Дария. Да смотри, без моего дозволения в решающую битву с персами не ввязывайся. Води и води их.

— Можно и поводить, — скалил зубы Скопасис, ибо, как всегда, был под хмельком, а потому — весел. — Покручу их по степям так, что и шмели у них в головах загудят.

Скифы очень любили Скопасиса за его простой, негордый нрав. Хоть он и происходил из царского рода (правда, по линии матери), но никогда не был чванлив, не кичился, не любил наряжаться в золото и мог с кем угодно — с пастухом, бедняком или каким-нибудь бродягой без роду и племени — пить бузат. А напившись, обнимался и горланил песни. Говорят, ему как-то не с кем было выпить, так он позвал раба и пил с ним, еще и потом обнимался с ним и горланил песни. А утром, правда, велел раба жестоко высечь за то, что тот проспал и поздно приступил к работе. Трезвым он был с рабами, как и все скифы, крут и воли им не давал.

Поэтому, когда скифы узнали, что главным отрядом будет командовать Скопасис, одобрительно загудели.

— Эй, сорвиголовы!!! — кричал перед войском Скопасис. — Про оружие вас не спрашиваю, оружие у вас есть. Ибо какой же скиф да без оружия? Это он без женщины может быть, но только не без оружия. А вот про бузат вас спрошу. Эй, скифы, есть у вас бузат?