Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Мысль эта показалась мистеру Кэррисфарду такой заманчивой, что грустное лицо его просветлело и он улыбнулся. А Рам Дасс был в таком восторге от своей выдумки, что не ограничился одним камином и стал придумывать, как можно украсить комнату Сары. По его мнению, устроить это было очень легко. Итак, они приступили к приготовлениям, которые заняли несколько дней, и дни эти прошли быстро и незаметно.
В тот вечер, когда на чердаке устраивался так неудачно закончившийся пир, в комнате Рам Дасса уже лежало все, что нужно было перенести к Саре, и он с нетерпением ждал, когда можно будет приступить к делу. Секретарь мистера Кэррисфарда вызвался помогать ему и ждал вместе с ним.
Рам Дасс лежал на крыше, около самого окна Сары, когда вошла мисс Минчин и пир кончился, не успев начаться. Когда Сара заснула, он пробрался к ней в комнату с потайным фонарем и стал расставлять вещи, которые секретарь, стоявший на крыше, передавал ему в окно. А каждый раз, когда Сара делала легкое движение во сне, Рам Дасс закрывал фонарь и ложился на пол.
Дети с восхищением слушали рассказ мистера Кэррисфарда и без конца задавали ему вопросы, желая узнать все самые мельчайшие подробности.
— Как я рада, — сказала Сара, — что моим волшебником были вы!
Сара и ее опекун скоро стали большими друзьями. Предсказание мистера Кармикела исполнилось: не прошло и месяца, как мистер Кэррисфард так поправился, что его трудно было узнать. У него нашлась цель и интерес в жизни, ему было о ком заботиться, и богатство уже не казалось ему бременем. Сара называла его шутя волшебником: ему было так приятно доставлять ей удовольствие, что он постоянно делал ей маленькие сюрпризы. То в ее комнате неожиданно появлялись чу?дные цветы, то какие-нибудь хорошенькие вещицы находились у нее под подушкой. А раз, когда она сидела с мистером Кэррисфардом в библиотеке, ей послышалось, что кто-то царапает в дверь. Она отворила ее, и в комнату вошла великолепная собака в серебряном ошейнике.
Сару часто навещали дети мистера Кармикела, Эрменгарда и Лотти, и тогда время проходило очень весело. Но те вечера, которые она и мистер Кэррисфард проводили вдвоем и читали или разговаривали, имели для них особую прелесть.
Раз, сидя в библиотеке, мистер Кэррисфард, подняв глаза от книги, увидел, что Сара задумчиво смотрит на огонь.
— Что ты представляешь себе, Сара? — спросил он.
— Я думала о том ужасном дне, — ответила Сара, взглянув на него, — когда я была очень голодна и видела бедную девочку.
— Ты часто бывала голодна, дитя мое, — грустно сказал мистер Кэррисфард. — Про какой же день ты говорила?
— Я, кажется, еще не рассказывала вам об этом, — сказала Сара. — Это случилось в тот самый день, как волшебник украсил мою комнату.
И она рассказала мистеру Кэррисфарду, как нашла в грязи монету в четыре пенса и как, идя в булочную за горячими лепешками, увидала девочку, которая была еще голоднее ее. Она рассказала это очень просто и коротко, но тем не менее мистер Кэррисфард заслонил глаза рукою и стал смотреть вниз, на ковер.
— Когда я вспомнила это, мне пришла в голову одна мысль, — прибавила Сара, кончив свой рассказ. — Мне очень хотелось бы сделать кое-что.
— Что же это такое? — тихо спросил мистер Кэррисфард. — Вы можете делать все, что вам угодно, принцесса.
— Вы говорили, что у меня много денег, — нерешительно сказала Сара, — и я думала… Мне хотелось бы повидаться с хозяйкой этой булочной, миссис Браун, и попросить ее, чтобы она, в особенности в дурную погоду, давала хлеба и горячих лепешек бедным голодным детям, когда они подойдут к ее окну или сядут на ступеньки около ее двери. А по счетам буду платить я. Можно мне сделать это?
— Ты сделаешь это завтра же утром, — решил мистер Кэррисфард.
— Благодарю вас, — сказала Сара. — Мне самой приходилось голодать, и я знаю, как это мучительно. А еще хуже тем, кто не может представить себе ничего хорошего и хоть на время забыть о голоде.
— Постарайся не вспоминать об этих ужасных днях, моя дорогая, — сказал мистер Кэррисфард. — Сядь около меня на скамеечку и помни только одно — что ты принцесса.
— И что я могу давать бедным хлеб и лепешки, — улыбаясь, сказала Сара.
Она села на скамеечку около индийского джентльмена (мистеру Кэррисфарду нравилось, когда она называла его так), а он притянул ее поближе и, положив ее темную головку к себе на колени, стал гладить ее волосы.
На следующее утро мисс Минчин, стоя у окна, увидела сцену, не доставившую ей большого удовольствия: у подъезда соседнего дома стояла карета; дверь отворилась, и из дому вышли мистер Кэррисфард и закутанная в дорогие меха Сара. А за Сарой шла Бекки, вид которой подействовал на мисс Минчин самым раздражающим образом. Бекки всегда провожала свою маленькую госпожу до экипажа и несла ее вещи. Теперь у Бекки было кругленькое румяное лицо. Лошади тронулись, и скоро карета пропала из виду. Через некоторое время она остановилась около знакомой Саре булочной. В эту самую минуту миссис Браун, как и в тот раз, когда Сара нашла четырехпенсовую монету, ставила на окно поднос с горячими лепешками.
Сара вошла в булочную. Миссис Браун оставила лепешки и подошла к прилавку. Она пристально посмотрела на Сару, и ее добродушное лицо просияло.
— А ведь я вижу вас не в первый раз, мисс, — сказала она, — только… только…
— Да, я была у вас, миссис Браун, — ответила Сара. — Вы дали мне шесть лепешек на четыре пенса и…
— А вы отдали пять из них нищей девочке, — прервала ее миссис Браун. — Мне было так жаль, что я узнала об этом уже после того, как вы ушли… Прошу извинения, сэр, — сказала она мистеру Кэррисфарду, — но немногие дети поступили бы так. Я часто думала об этом… Простите мою вольность, мисс, — прибавила она, снова обращаясь к Cape, — мне кажется, что вы очень поздоровели и жизнь ваша изменилась к лучшему с тех пор… с тех пор…
— Да, теперь мне живется хорошо и я очень счастлива, — ответила Сара. — А у меня есть к вам просьба, миссис Браун.
— Ко мне?! — воскликнула, улыбнувшись, миссис Браун. — Господи, помилуй! Чем же я могу услужить вам, мисс?
Сара облокотилась на прилавок и рассказала ей свой план относительно голодных детей, холодной погоды и горячих лепешек.
— Господи! — воскликнула миссис Браун, когда Сара кончила. — Да это доставит мне большое удовольствие, мисс. Я живу своим трудом и не могу сделать многого, а кругом столько нужды! Но с того дождливого дня я часто, вспоминая вас, кормила бедных голодных детей. Вы так измокли и озябли в тот день и были так голодны, а между тем отдали свои горячие лепешки, как будто были принцессой.
Мистер Кэррисфард невольно улыбнулся; улыбнулась и Сара, вспомнив, что думала, отдавая лепешки нищей.
— Девочка была очень голодна, — сказала она. — Она была голоднее меня.
— Она умирала с голоду, — сказала миссис Браун. — Часто рассказывала она мне, как сидела около моей двери, измокшая, усталая и совсем ослабевшая от голода.
— Значит, вы видели ее с тех пор?! — воскликнула Сара. — Вы знаете, где она?
— Знаю, — улыбнувшись еще добродушнее, ответила миссис Браун. — Она уже с месяц живет у меня. Она оказалась славной девочкой и отлично помогает мне и в булочной, и в кухне.
Миссис Браун вошла в маленькую заднюю комнату и через минуту вернулась вместе с девочкой. Да, это была та самая нищая, но теперь она была чисто и хорошо одета и, по-видимому, уже давно не голодала. Она сейчас же узнала Сару и стояла, глядя на нее, как будто не могла наглядеться.
— Когда вы ушли, мисс, я позвала ее к себе, — объяснила миссис Браун, — и сказала ей, что она может приходить ко мне, когда будет голодна, что я накормлю ее, а она поможет мне в хозяйстве. Она стала приходить часто и оказалась такой хорошей девочкой, что я полюбила ее и взяла ее к себе. Ее зовут Анной.
Девочки стояли некоторое время, глядя друг на друга. Потом Сара вынула руку из муфты и протянула ее Анне, а та крепко пожала ее.
— Я так рада за вас, — сказала Сара. — И мне сейчас пришла в голову одна мысль. Может быть, миссис Браун позволит вам давать хлеб и лепешки бедным детям. Это, наверное, доставит вам удовольствие, потому что вы знаете по себе, как ужасно голодать.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
