— А Севастополь все-таки наш!
* * *
Проснулся Василий от уютного и домашнего бритвенного жужжания. В окно лезли солнечные зайчики, нахально подглядывая за неодетыми пассажирами. Мимо проплывали поля, леса и нечистоты в реках. В коридоре проводник опять разносил тот самый чай. А сияющая от удовольствия Марьяна, накрутив бигуди на патроны от “ТТ”, вертелась перед зеркалом в жовто-блакитном именном лифчике, мурлыкала песню “Купыла мамо мени коня” и скребла подмышки ею электробритвой.
Глава 3
НАСЛЕДИЛ В БУХАРЕ
Семь бед — один послед. Русская народная мудрость
Добравшись до Бухары, Хряков первым делом сдал в камеру хранения громыхающую вязанку почтовых ящиков. Явка в Ташкенте оказалась завалена всяким хламом, и пришлось тащиться сюда в надежде разыскать каких-нибудь старых знакомых. Сел на скамейку и стал размышлять, куда податься. Невольно подумалось, что сейчас делает Марьяна Голопупенко…
Избавиться от нее майор сумел еще в Казахстане, на станции Челкар. Как раз перед этим он снизошел к настойчивым просьбам дивчины и разрисовал ей заднее место домиками и паровозами. Получилось, вроде, неплохо — даже подумал, что Татьяна Петровна, его школьная учительница по рисованию, наверное, похвалила бы такой успех, потому что обычно у него получалось еще хуже. Кажется, Марьяне тоже понравилось, хотя может, просто возбудилась от щекотки фломастеров — во всяком случае, поспешила горячо отблагодарить натурой. А чуть позже, когда вышли покурить и глядели в окно на приближающуюся станцию, Василий задумчиво вздохнул:
— Эх, жаль, что сейчас времени нет. Но на обратном пути надо будет здесь обязательно остановиться.
— А шо тут тоби треба? — томно проворковала разведчица, выразительно потираясь о него сзади и норовя куснуть за ухо.
— Да понимаешь, тут открыли новый метод лечения СПИДа, стопроцентные результаты дает. Нет, не подумай, что я больной, говорят — просто вирусоноситель, это не очень опасно…
За спиной что-то сдавленно хрюкнуло, пискнуло, метеором просвистело по вагону — а через минуту Василий уже увидел Марьяну, во всю прыть несущуюся с вещами через вокзальную площадь. Окинув взглядом кучку домишек посреди степей, удовлетворенно отметил, что с одним анализом она тут не меньше недели заторчит. А если еще обратят внимание на домики с паровозами, то и гораздо дальше… Поколебавшись, оставил на заборе один из своих почтовых ящиков — вдруг соскучится, написать захочет.
А вот отделаться от латыша никак не удавалось. С прибалтийской аккуратностью и пунктуальностью так и увязался за ним от самого Ташкента. И даже когда майор терял его из вида, то все равно где-нибудь поблизости чувствовал по запаху. Он и сейчас уселся на лавочке неподалеку и делал вид, что внимательно читает газету “Ригас Балтс” месячной давности. Хряков тоже сделал вид, что не замечает его, и отправился в город.
В Бухаре вовсю бурлила предвыборная кампания — готовились к выборам в областной гарем. Все стены, заборы, автобусные остановки были заклеены плакатами и листовками с неотличимыми фотографиями кандидаток, закрытых чадрами, описаниями их прелестей и предвыборными программами. Одни обещали как следует ублажать господина, чтобы он всегда был добрым к народу и никого не обижал. Другие — использовать все свое гаремное влияние на господина для улучшения положения трудящихся и снижения налогов. Третьи — твердо загнать господина под каблук и проводить через него прогрессивную политику.
По партийным спискам предлагались готовые гаремные фракции и демонстрировались избирателям целые шеренги физиономий в чадрах. Коммунисты выставляли старых, заслуженных большевичек, партийных и советских работниц, участниц Отечественной войны и преподавательниц кафедр марксизма-ленинизма. Они обещали закатывать господину скандалы за любую попытку реставрации капитализма, уговаривать его на вступление в компартию, вернуть на прилавки колбасу по два двадцать и талоны, по которым она будет продаваться.
Демократы выдвигали когорту политических проституток, большей частью фригидных и готовых друг дружке глотки перегрызть, но умеющих хорошо работать языком и старающихся привлечь избирателя тем, что на рынке вместо продуктов появятся рыночные отношения. Кроме того, они обещали вскружить голову господину до состояния радикальных реформ и гарантировали даже печати свободу хвалить их, сколько влезет.
“Союз правых сил” подобрал солидную коллекцию разведенок, прежде уличенных в супружеской неверности, легкомысленном поведении или обокравших свои прежние гаремы. Сторонницы Либерально-Демократической партии собирались восстановить Великую Бухару в границах 1598 года и нарожать батыров для укрепления обороноспособности. А плакаты партии “Яблоко” изображали мудрую даму, протягивающую глупому мужчине-правителю яблоко с древа познания. При этом пояснялось, что только они могут научить господина правильно руководить областью и собираются капризничать при любом несогласии с их мнением.
По одномандатным округам выдвигалось по одной ман… то есть, кандидатуре: победительница конкурса “Мисс-Бухара”, знатная хлопководка, выдвиженка наркомафии, солистка оперного театра… Полным ходом шла заборная война компроматов — по всему городу, перехлестываясь и наезжая одна на другую, виднелись надписи, сделанные баллончиками с краской. О том, что у той-то из кандидаток кривые ноги, вторая страдает дурной болезнью, третья — дочь шакала, поскольку ее мамаша была подвержена зоофилии, демократка была любовницей Березовского, а коммунистка спекулирует на бирже акциями протеста и мастурбирует с портретом Ленина.
Согласно решению городских законодателей, в целях экономии средств одновременно с гаремом выбирали и евнухов. Поэтому рядом с перечисленными плакатами лепились другие, поскромнее и на более дешевой бумаге — с портретами благообразных мудрых граждан, преисполненных ответственности и интеллекта. Перечислялись их послужные списки и излагались программы искоренять в гареме коррупцию и взятки, повышать нравственность и уровень трудовой дисциплины, ужесточить экономию бюджетных средств на шаровары и благовония, твердой рукой прекратить разворовывание гаремной собственности, строго следить за соблюдением Гаремного Кодекса или обеспечить свободный доступ к гаремным прелестям всем нуждающимся.
Почитав плакаты, Хряков оглянулся. Латыш околачивался здесь же и старательно делал вид, что переводит листовку на латышский язык, И майор пожалел, что не попросил у Марьяны слабительного про запас.
Знакомый с жизнью и обычаями Востока, Василий, конечно же, направился на знаменитый бухарский базар. Попетлял между горами арбузов, грудами дынь и финансовыми пирамидами всяческих фруктов, лишний раз убедившись, что противник не отстает. Задержался у лавок важных менял, пробующих на зуб рублевые бумажки и меняющих фальшивые доллары на фальшивые таньга, фальшивые рупии и фальшивые динары. Здесь же раскинулись мастерские ремесленников. Оружейники выделывали изумительной красоты сабли, кинжалы и минометы. Портные предлагали широкий выбор портов и портянок. Чеканщики чеканили шаг, а гончары лепили туфту.
Чуть поодаль экстрасенсы заряжали энергией автомобильные аккумуляторы. Седобородый лекарь предлагал людям с пониженной потенцией шпанских мушек, а страдающим бессонницей — мушек цеце. Хряков проследовал дальше, в торговые ряды, где отчаянно торговались. Продавалось все, что душе угодно — плоскогубцы и тупоумны, босоножки и голопопки, махорка “Мальборо” с обрывками “Плэйбоя” на закрутку, и жевательные резинки от трусов, а солидные букинисты демонстрировали свежие буки. От мангалов и котлов тянуло аппетитным дымком — там наваривали прибыль. Пахло пловом, шашлыком и крупными неприятностями. Майор вдосталь налюбовался великолепными коврами для вызова подчиненных и подковерной борьбы, после чего стал протискиваться к центральной площади.
