Актриса: Что?… Вы об этом?… Да, да…
Трактирщица: Болтуны проклятые. Размахались, а теперь что?
Актриса: Вы правы, вы правы… (Врывается Солдат).
Солдат: Люди! Люди!
Трактирщица: Ну чего тебе?
Солдат: Беда случилась. Этот… приезжий… мертв.
Трактирщица: Как — мертв? Ты что городишь?
Солдат: Мертв. Убит.
Актриса: Убит? Ты пьян, что ли?
Трактирщица: Да не может быть!
Солдат: Может. Произошло убийство.
Актриса: Какой ужас!
Солдат: Я подошел к нему — лежит. Ну я его… ногой. Он молчит. Я пригляделся — мертв! (Появляется Студент).
Актриса: Чудовищно!
Студент: Увы, это действительно чудовищно. Но не совсем точно. Вы подошли к нему. Он лежал. Вы его ударили. Только не ногой, а штыком. Я все видел.
Трактирщица: Убийца!
Актриса: Убийца!
Солдат: Нет. Я не убийца. Хотя действительно проткнул его штыком.
Трактирщица: Какой ужас! Он еще и оправдывается!
Солдат: Я его штыком, а он и не дернулся. Гляжу — а на горле паутинка затянута. Сильно затянута. Так затянуть мог только мужчина.
Актриса (на Студента): Господи! А на вид такой тихий!
Трактирщица: Молокосос, а на человека руку поднял!
Студент: Я-то?
Солдат: Ты, ты!
Студент: Да, паутинку затянул я. Подкрался. Взял паутинку. Раз!.. А он неподвижный. Пригляделся — прямо в сердце вот эта штучка торчит. Ножницы! Ну а потом шаги услышал — и под кровать. Ну, чьи ножнички-то? Кто же убийца?
Солдат: Докатились. Женщина — убийца!
Трактирщица: Я давно знала о вашем моральном облике. Но опуститься до такого!..
Актриса: Я… я хотела казнить предателя. Предателя идеи! Светлых идеалов! Я взяла ножницы! Я пошла с ним! Я ждала, пока он заснет! А он все не мог угомониться. Говорил, что мы — неплохая компания. Что если научимся быть людьми, то с нами можно подружиться. Потом выпить захотел. Начал пить и свалился. И хрипеть стал. И глаза на лоб. И пена изо рта. Мне плохо стало. Я не помню. Я испугалась. Я, кажется, ударила его ножницами и выбежала… Его отравили.
Солдат: Наконец-то ясно, кто же из нас убийца.
Трактирщица: Я же как лучше хотела. Он ведь и против народа, и против Паука…
Актриса: Стоп-стоп! Не все здесь чисто! Это ж она иностранца пригрела. Она нас в эту историю втравила.
Студент: А убила, чтобы скрыть свою преступную связь с ним!
Трактирщица: Что? Думаете, на бедную одинокую женщину можно все свалить? Ну, нет! А у нее тоже была связь! Я сама подглядывала!
Студент: И развратничать на баррикады рвалась…
Актриса: А сам лучше? Кто эти диссидентские разговоры завел?
Студент: Но я же за демократическую борьбу. Это вот он — террорист!
Трактирщица: Неужели еще не ясно, что мы все вместе повязаны?!
Студент: Что же получается? Начнут расследовать убийство — и все всплывет?
Актриса: Как — всплывет? Кроме нас четверых об этих разговорах никто не знает. Разве кто-нибудь из нас расскажет?
Трактирщица: Не прикидывайся наивной и не задавай детских вопросов.
Солдат: На соседних паутинках болтаться будем.
Актриса: Но я не хочу! Я не сделала ничего дурного!
Студент: Может, помилуют? Все-таки мы сами этого типа… из чувства патриотизма.
Актриса: Да, да! Мы раскаялись, и из чувства патриотизма…
Солдат: Да кто ж разбираться-то станет!
Студент: Вот если бы непосредственно к Пауку попасть!
Трактирщица: Правильно, к Пауку! Он все поймет!
Актриса: А кто ж нас пустит?
Солдат: Пустит? Братцы, да ведь сейчас моя смена на пост заступать! Вот он — шанс!
Актриса: И этого клоуна ему отнести! Пусть сожрет и подобреет! Только быстрее, пока не остыл!
Студент: Быстрее! Быстрее пошли каяться!
Трактирщица: Ой, неужто пощадит!
Актриса: На колени! На коленях пойдем!
Солдат: Мне нельзя, я на посту. Пусть студент идет.
Трактирщица: И она! Может, женщина-то его разжалобит!
Солдат: Пошли! (Актриса и Студент на коленях уползают. За ними топает Солдат).
Трактирщица: Вы там скажите, что для него, мол, старались! Ему, мол, угодить хотели! (Трактирщица горячо молится. Через некоторое время возвращаются довольные Студент и Актриса).
Трактирщица: Ну?!
Студент: Это… невероятно! (На коленях вползает Солдат). Наш Паук…
Солдат: Не тяни!
Студент: Наш Паук…
Трактирщица: Да, наш! Наш Паук!
Студент: Наш Паук…
Трактирщица: Наш, наш, мудрый, великий, могучий Паук!
Студент: Наш Паук мертв. Сдох он.
Солдат: Кто сдох? Наш Паук?
Актриса: Сдох. И, видимо, уже давно. Ну и вонища там!
Трактирщица: Как же это — наш Паук…
Студент: Да нет там никакого Паука! Оболочка одна! Сухая. Постучишь — гудит.
Актриса: И крошится. И воняет. Фу!
Солдат: А ведь и впрямь, за паутинки-то давно никто не дергал.
Студент: А когда ж в последний раз дергали?
Актриса: Да года два уже. Помнишь, всю страну тогда лихорадило — то туда, то сюда…
Солдат: Наверное, агония была. Подыхал он.
Трактирщица: А мы-то и не знали! Бедненький!
Солдат: А как же кровь?
Студент: Туда же стекает. В щели, в подвал. И высыхает…
Актриса: И тухнет. И мухи на ней плодятся.
Студент: Просто тучи мух!
Актриса: Такой рассадник! И вонища!..
Трактирщица: Кстати, а мы не опоздаем?
Студент: Куда?
Трактирщица: Кровь сдавать.
Актриса: Надо же, за всеми этими хлопотами чуть не забыли!
Солдат: А этого, пришельца, куда дели?
Студент: Да там же и бросили… (напевает)
Так сдвинем тяжелые кружки
За честных, веселый парней…
Солдат: Мелодия знакомая. Что за песенка?
Студент: Черт ее знает. Наверное, народная.
Трактирщица: Все-все! Закрыто! Перерыв. Пошли кровь сдавать.
Студент: Эй, кто тут последний?
Солдат: Я за тобой. Что так мало?
Студент: Сколько положено.
Трактирщица: Вон у кого ведрами качать надо!
Актриса: Ну вот, раз актриса, то сразу и ведрами!
Трактирщица: Что, опять не выяснил, кто последний?
Студент (на публику): А эти?
Актриса: Да эти, небось, уже сдали.
Трактирщица: Господи, счастье-то какое, в кои веки без очереди…
Актриса: Проходи, не задерживай!
Солдат: И все-таки брать кровь у солдат несправедливо.
Трактирщица: Чем о справедливости рассуждать, сдавай побольше! Глядишь, лучше жить станем!
ЗАНАВЕС
МЯСНИК ТОМСОН
Пьеса в одном действии.
Действующие лица:
Господин Мацек, юрист,
Госпожа Мацекова, психолог.
Господин Томсон, мясник.
Госпожа Томсон, домохозяйка.
Мацек: Здравствуйте. Если вывеска говорит правду, здесь находится мастерская знаменитого мясника Томсона?
Томсон: Вывеска говорит правду. Я и есть Томсон. Хотя насчет знаменитости — это, конечно, слишком.
Мацек: Молва, господин Томсон, молва.
Томсон: А с кем имею…
Мацек: Мацек, юрист. А это — моя супруга.
Мацекова: А у вас тут скромненько.
Томсон: Я за размахом не гонюсь. Зато фирма солидная. Прадед мясником был. И дед, и отец. Вот и я не роскошествую — люблю, знаете ли, по старинке, по-дедовски.
Мацек: Как раз это нас устраивает. Правда, дорогая?
Мацекова: Конечно. Думаю, мы не ошиблись в выборе. Но я все же представляла ваше предприятие побольше. И атмосферу представляла иначе — овцы, коровы. А тут так тихо, мило. Неужели вы работаете один?
Томсон: Сейчас не сезон. К зиме пойдут и овцы, и коровы, и свиньи. Тогда возьму пару подмастерий. А сейчас чего ж зря тратиться? Клиенты в это время редкие.
Мацек: Видите, как удачно. Значит, мы и есть такие редкие клиенты.
