Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! (СИ) - "Котус"

Кстати, как раз выяснением того, есть ли какие-то особые свойства у местной древесины мои мастеровые и занимались. Дружинники сделали крюк после полигона, заехав на край того леса, куда я когда-то ходил на разведку, и добыли там по паре-тройке брёвен всех видов деревьев, что смогли найти на опушке, а также кустов, которые хотя бы на топорник потянули по толщине. Я, разумеется, проверил древесину на ядовитость, это уже вообще в рефлекс превращается с моей-то изнанкой, и не зря: у одного вида деревьев луб был умеренно-ядовитым, а один куст по этому параметру оказался братом-близнецом нашего земного тиса, даже отрава была та же самая, и концентрировалась в тех же частях растения и в том же примерно количестве! Вот хотеть бы так воспроизвести, а? Спросите, откуда я знаю состав тиса? Так супруги мои, вычитав в очередном романе очередное упоминание тисовой аллеи решили, что это романтично и заказали пару деревьев, посадить у крыльца. Всего пару, а не сразу аллею, благодаря моим объяснениям, что тис — растение субтропическое, и надо проверить, выживет ли он у нас. А потом, по въевшейся на изнанке привычке, проверил на ядовитость… В общем, инструктаж на тему «не подпускать к этим деревьям детей и скотину» с объяснением причин провели с обитателями поместья минимум трижды, сперва я, а потом и жёны. То ещё деревце оказалось, надо сказать, словно с моей изнанки родом. Дети насмерть не отравятся, если только семечку не разгрызут, а вот коза какая-нибудь, сожрав граммов сто зелени, копыта отбросить сможет запросто[1].

Добытые деревья были преимущественно лиственные, дружинники к каждому бревну приложили по пару веток с листьями и плодами. Там были «что-то, похожее на осину», «что-то, похожее на ольху», «что-то, похожее на ясень» и одна-единственная «не то ёлка, не то можжевельник» с хвоей от последнего, но с массой мелких шишечек, по виду похожих разом и на еловые, и на ольховые. А также несколько видов кустов, обозванных скопом «хмызняк[2]», кроме одного, удостоившегося персонального названия «хмыз ядовитый». Чую, именно это и станет окончательным и официальным наименованием «кармического близнеца» тиса. Пока выяснили только, что «осина» тяжелее настоящей, но при этом мягче и легче режется, хоть и наша, обычная осина тоже твёрдостью не отличается. Эта же и вовсе резалась, как липа. Может, это и есть изнаночная «тяжёлая липа», а не «изнаночная осина»? Надо будет посмотреть, когда и как оно цветёт, это дерево.

«Ольха» оказалась похожа на ту, что растёт на лице, только ещё хуже, в том плане, что красится нещадно. И сок, что летел в стороны при распиловке, пятна оставлял на всём подряд, и сами доски буквально сочатся красящей жидкостью. Может, из этого дерева получится краску давить? Надо проверить устойчивость цвета.

Доски из «можжевёлки» (или «ёлковельника»?) пахли одуряюще, хоть и приятно, какими-то специями с лёгкой и приятной горчинкой. Просто запах получался слишком уж сильным, посмотрим, как он уменьшится по мере высыхания, там и станет понятно — можно будет использовать его в качестве отделочного материала или для изготовления отдельных элементов декора. Зато никаких потёков липкой смолы, чего все опасались, не наблюдалось в принципе. Дед заявил:

«Надо эти дощечки индусам продавать. Они такое любят, чтобы ароматическое, и чтоб воняло на все деньги до упора!»

«Стоимость перевозки и объём партии себе представляешь? Тем более, мы не знаем, сколько таких деревьев в местных лесах. Одно дело, если целые заросли, и совсем другое, если мы предпоследнее по незнанию срубили».

«А если последнее?»

«Тогда и разговаривать вообще не о чем».

«Ядовитый хмыз» тоже пах приятно, жёны уверяли, что орехом, но очень слабо, едва различимо. Или это после можжевёлки так кажется? Немного смущало, что палки эти сохраняли слабую ядовитость, но, с другой стороны, из тиса чего только не делают! И луки, и трости, и мебель, и гребни для волос… Дед говорит, что у него в мире археологи находили сделанные из тиса миски и ложки, а также бочки для воды и водопроводные трубы, но для меня это слишком. Но в целом если так, то и хмыз можно выпускать на рынок. С соответствующими предупреждениями, разумеется.

Больше ничего выявлено не было, но оно и понятно: какие такие свойства, кроме механических, смогут определить сельский столяр с помощниками да плотники в довесок? Да и те — весьма приблизительно. Надо сдавать древесину на исследование специалистам, хоть бы и через ту же Гильдию. Понятно, что и заплатить за это придётся, а куда деваться? Зато хоть примерно буду знать, что стоит тащить на подробное изучение, а что нет.

Возвращаясь к рыбакам. Дальнейший рост продаж сдерживало то, что изнаночную рыбу в живом виде по лицу мира перевозить, мягко говоря, не следовало. Потому что вытащенная с изнанки она превращалась в тех самых изнаночных монстров, и рыбка весом граммов так четыреста запросто могла отхватить палец зазевавшейся кухарке, а то и что похуже сделать, особенно если рыб будет несколько и весом побольше. Так что вся рыба, крупнее определённого размера, перед отгрузкой убивалась. Работники цеха особым инструментом пробивали голову, разрушая мозг. Ну, а заодно и макры искали. Пусть кристалл нулевого уровня, да ещё и не блещущий размерами, редко когда стоил больше трёх рублей, но и три рубля в неделю, а то и чаще, работникам артели лишними не были. Потом рыба охлаждалась, пересыпалась льдом и в таком виде отправлялась покупателям. Соответственно и дальность доставки была ограничена. Оснащать грузовик амулетами стазиса — оно долго окупаться будет. Лёд намораживал одарённый простолюдин со стихией льда и уровнем один и восемь, нанятый для этого артельщиками. Потом они, глядя на Оксану, включили голову и провели поиск среди женщин тоже. Как результат, нашли себе на работу ещё двоих одарённых, со стихией холода, они как раз и занимались охлаждением улова. И активно пытались открыть вторичную стихию льда. Да, вот такие у меня на изнанке артели водились, с тремя магами в составе, и это ещё не рекорд, если охотничьи команды в расчёт принять, а рыбаки от них недалеко ушли.

Вообще, как подсчитали специалисты Гильдии, чтобы у рыбы образовался макр, она должна прожить лет десять-двенадцать. Наземные животные развивались быстрее, у тех же кенгуранчиков старше трёх лет макры были почти у каждого, как и у доброй трети двухлеток, рыбы же в этом отношении оказались более медленными. Причём некоторые породы в принципе столько не живут, и таких работники били почти не глядя, а вот матёрых представителей пород-долгожителей изучали пристально. Особенно радовали панцирные сомы, от полутора метров и больше. Пусть кристаллов, что позволяли сделать телекинетическую перчатку, попадалось и немного, у меня в заначке лежало всего три штуки, но и меньшие тоже относились к числу исключений, имеющих существенно большую стоимость, чем обычный макр-нулёвка, всё же стихийная предрасположенность к телекинезу — это вещь нужная. Потому я такие макры все выкупал себе, предлагая на десять процентов больше, чем Гильдия, плюс «своё хорошее отношение». В конце концов, двигатели Огарёва я делать научился, как и мультипликаторы Марлина, так что и сомовые макры, и те, что из змееруков, мне нужны и нужны будут.

Кстати, насчёт исключений. Благодаря им наша полоса, которую кто в шутку, кто с иронией, а кто и всерьёз называли «аэропорт Рысюхино», получила более весомые основания на такое имя. Потому как на неё сел первый «настоящий» аэроплан! Казалось бы, при чём тут макры? Так в том и дело, что охотники на черепах за два дня добыли четыре крупных макра, и ещё один, который был под вопросом: не зная, что именно нужно военным морякам я определить пригодность не мог. Какой-то странный отклик, отличный от простой предрасположенности к стихии воды, от него шёл, но то это или нет, не знаю. Вот, после сообщения об этом Прокречетов и перезвонил, уточнить параметры моей взлётно-посадочной полосы.

Аэроплан был небольшой, дед обозвал его «Як-12, спартанская версия или дедушка „Сессны“, как вариант». С другой стороны, что-то большее на нашу полосу не село бы, и тем более — не взлетело. В четырёхместной кабине нашлись трое: пилот, представитель морского ведомства в звании капитана второго ранга, на сухопутный лад — подполковника, и его сопровождающий, не то адъютант, не то охранник, с чемоданчиком в руках. И, пока мои дружинники ездили в Червень за топливом, нас никто не потрудился заранее предупредить о необходимости его запасти, я пригласил прилетевших в имение.