Именно слово «снова» заставило Андреса так мрачно задуматься обо всём произошедшем, ведь как он мог быть гостем в доме, в котором не было хозяина. И похоже, что он пришёл к выводу, что, возможно, в ту ночь в замке он был не один. Должно быть кто-то ещё присутствовал там. Но был ли это граф? Если он и находился в замке, то, где он был и почему его нигде не было видно? К сожалению или к счастью, Андрес не дожил до того момента, когда мы узнали ужасную правду.
После того как закончились все разговоры возле костра, мы разошлись. Я должен был заступать в караул и пришёл сменить своего товарища Алехандро на посту. Он был уже достаточно уставшим. Я похлопал по его плечу и пожелал ему спокойной ночи. Простояв где-то час, ко мне подошёл молодой офицер и сказал, что лучше бы сменить караульного у шатра капитана Моралеса. Я пришёл в напряжение после этого приказа, но не смел противиться ему и повиновался.
Сменив караульного солдата, который потом с большим удовольствием пошёл спать, я стоял возле входа в шатёр капитана. Каждую секунду в моей голове были лишь мысли о нём и о истории, которую мне поведал арагонец. Эти мысли не давали мне покоя. Но потом я решил осмотреться по сторонам. Ночь была тёмной, но тёплой. Были последние дни лета. В траве беспрестанно стрекотали сверчки, а из редкого леса, что был по левую руку от лагеря, доносился шелест древесной листвы под влиянием лёгких потоков ветра, а также иногда можно было услышать уханья сов. Стяги нашего воинства развевались от порывов ветра и выглядели величественно, всегда готовые вести за собой в бой. При виде всей этой природы и окружающей меня обстановки я успокоил свои мысли и больше не думал ни о графе, ни о чём-либо другом. Но вдруг всё моё тело вздрогнуло, и я почувствовал, как холод пробежал у меня по спине - позади меня кто-то стоял.
- Прекрасная ночь, не правда ли?
Без всякого сомнения это был капитан. Я медленно обернулся и увидел его, стоявшего слева от шатра и смотрящего на луну. Чёрт меня подери, если мне не показалось то, что я видел эту самую луну сквозь него. Высокая фигура графа была совершенно прозрачной. Меня привело это в ужас, но я продолжал стоять на своём посту и решил перестать оглядываться. Что было самым удивительным так это то, что я впервые отчётливо вблизи услышал голос капитана. До этого я слышал лишь его воинственный клич в сражениях. Это был сильный голос, властный. Я решил для вежливости ответить:
- Истинно так, капитан. Чудная ночь!
- Да. А тем временем завтра нам опять идти в наступление. Нельзя давать французам возможности на победу. Завтра мы должны разбить их. Ступайте! Отдохните перед рассветом. Вам нужны будут свежие силы.
- Но капитан, мне приказано стоять здесь на посту, - удивлённо отвечал я, всё также не смотря в сторону графа.
Внезапно я ощутил руку, тяжёлую холодную как лёд, у себя на плече и оглянулся. Прямо мне в глаза смотрел Сальвадор Моралес своими жестокими глазами и мне даже почудилось, что они горели красным огнём. В этот раз я не видел ничего сквозь графа. Казалось, он был обычным человеком из плоти и крови. Луна скрылась за облаками и подул ветер, донёсший до меня ещё с большей силой суровые слова капитана:
- Я ваш командир и вы обязаны мне подчиняться. Ступайте и отдохните перед битвой. Это приказ!
- Так точно! – ответил я и зашагал в сторону своей лёжки.
- Сеньор Эрнандес!
Я резко остановился и пришёл в замешательство. Откуда ему было известно моё имя? Ведь нас в полку было около трёх тысяч. Это невозможно! Я повернулся к нему. На его лице запечатлелась какая-то странная улыбка.
- Берегите себя, сеньор Эрнандес. Нынче солдаты гибнут быстро.
В ответ я кивнул капитану головой и пошёл дальше. Потом я решил ещё раз оглянуться, но, когда сделал это, у шатра уже никого не было.
На следующий день кровь вновь полилась реками. Мы столкнулись в очередной раз с французами и нас почти смогли раздавить, однако подкрепление помогло нам восполнить ряды и предотвратило трагедию. Мы пошли в атаку на вражеские батареи. С трудом забравшись на один из редутов, мы отчаянно пытались выбить оттуда врага. Наш капитан вновь вёл нас в бой. Верхом на коне он бился с несколькими солдатами одновременно. Осколки от взорвавшегося неподалёку снаряда свалили с ног трёх французов. Трёх других капитан уложил разом, отрубив им головы. Из-за больших потерь наш враг был вынужден отступить из редута, но радоваться было рано. Другие редуты, которые были ещё за французами, стали палить по нам, и мы в спешке начали разворачивать орудия для ответного огня. В пределах редута нельзя было пройти, не споткнувшись о тела погибших. Мёртвые полностью закрывали собой землю.
Бой только начинался. После перегруппировки наш враг снова пошёл в атаку, надеясь выбить нас. Я подносил снаряды к орудиям и помогал перетаскивать раненых и убитых. Много раз стрелял из мушкета и сваливал с коней французских кавалеристов. Выстрелы захваченных нами пушек оглушали меня. Почти весь бой я слышал в своей голове звон. Капитану Моралесу видимо осточертело сидеть без дела в редуте, и он решил, вскочив на коня и подняв его на дыбы, повести часть терции в атаку. В тот самый миг, когда вороной конь стоял на задних копытах я чётко увидел, как пуля, выпущенная со стороны врага, пролетела сквозь капитана. Я был ошеломлён. Мне думалось, что мне это привиделось. Однако я сильно сомневался, так как видел всё это собственными глазами. Я уже не знал, чему верить. Попытки осмыслить то, что не поддавалось здравому смыслу, ни к чему не приводили. Если у капитана и был раньше земной путь, то он давно прервался. Он был мёртв, но в то же время и нет. Живой мертвец, так сказать будет вернее. Ежели это и было правдой, то оставался лишь один вопрос: как давно он был мёртв? Головоломка, ей Богу! Как это возможно? Не знаю. Но выходит, что призраки существуют. Как бы там ни было, а редут нам удалось отстоять и вместе с тем были захвачены ещё два. Только вот особо ничего это не дало. Нам не удалось достигнуть главной цели - нанести врагу сильный удар и обратить в бегство. Всё, чем мы довольствовались под конец дня - несколько захваченных пленных и три редута, а позади нас были горы трупов наших товарищей, среди которых был Андрес Ромеро, да упокоит Господь его душу. Многих своих приятелей я потерял за всё время войны и за этот бой вновь навсегда распрощался с двумя из них. До чего жестока судьба. Никто из нас не знает, когда придёт его час, да и к тому же мы практически не задумываемся над этим. Буквально вчера вечером мы с Эмилио и Бернардо общались у костра. А теперь я вынужден оплакивать их. Иногда мне казалось, что я стал бесчувственным человеком, так как не мог пролить слезы по моим друзьям. Настолько видимо я привык видеть смерть и разрушение, что слёзы мои давно иссохли.
