Одна маленькая ошибка - Смит Дэнди

– Итак, – Лара усаживается поудобнее, – расскажи мне про свои наброски.

Я недоуменно моргаю, ошарашенная тем, как быстро мы перешли к следующему этапу, когда старый еще толком не закончился; не успела я толком оплакать свою книгу, а ее уже быстренько закопали без всяких положенных почестей, просто бросили в яму измученный трупик и даже поминки не справили.

– Ну ладно, давайте, – мямлю я, трясущимися руками доставая из сумки телефон. Пролистнув заметки, делаю глубокий вдох, чтобы голос не дрожал, и начинаю: – Что ж, вот у меня есть одна идея про пару из диких болот Шотландии, полюбившую друг друга еще в раннем детстве. Потом их семьи переезжают, влюбленные разлучаются и последующие десять лет пытаются отыскать друг друга вновь, и каждый раз им это почти удается. – Я поднимаю взгляд, силясь прочесть мысли Лары, но по ее лицу нельзя сказать ровным счетом ничего, поэтому приходится говорить дальше: – Мне хотелось обыграть идею судьбы, людей, родившихся друг для друга. Эдакая бессмертная классика.

Лара одобрительно кивает, но ее улыбка по-прежнему выглядит натянутой.

– Отличная идея… – начинает она с фальшивым энтузиазмом, за которым непременно следует «но». И оно, конечно же, следует: – …Но, видишь ли, Элоди, проблема в том, что она во многом совпадает с «Целующимися скалами». А есть что‐нибудь пожестче, вроде того, о чем просила Дарси?

– Ну… – Я таращусь в экран, не в силах прочитать ни одной буквы из-за подступающего ужаса. – Э… – Закусив губу, листаю и листаю заметки, прекрасно понимая, что у меня нет ничего даже близко похожего.

– Кстати, не первый раз за последнее время редакторы просят у меня истории о реальных преступлениях, – сообщает Лара. – По их словам, сейчас они разлетаются как горячие пирожки. Но я обычно не советую писателям изучать рынок и специально подгонять книги под тот или иной тренд, потому что к моменту публикации он уже сменится. Однако спрос на детективы по реальным событиям не ослабевает никогда, на него всегда находится покупатель. – Она выразительно смотрит на меня, но у меня в голове нет ни одной идеи. И навскидку ничего не находится, даже какая‐нибудь ерунда.

– Видите ли, у меня вообще такого нет, – сознаюсь я честно, – по крайней мере, на данный момент. Разве что… – Я слегка приободряюсь. – …Может, про сталкера? Скажем, женщину преследует незнакомец, или…

– Это надо будет как‐то оригинально обыграть, – замечает Лара.

Я нервно облизываю губы, раздумывая, не предложить ли историю Ноа – но она уж слишком реальна и слишком болезненна. Я не смогу.

– Давай договоримся так: ты вернешься домой, обдумаешь все как следует, сформулируешь несколько завязок и пришлешь мне, хорошо? А потом мы выберем время, созвонимся и обсудим их. Извини, что тороплю, но у меня через полчаса еще одна встреча.

– Все в порядке.

Лара настаивает на том, чтобы заплатить за еду, хотя рукопись завернули, и от этого мне еще более совестно. С другой стороны, надежда умирает последней, правда? Дарси ведь готова рассмотреть другие мои рукописи, и ей нравится мой стиль. А значит, я не совсем провалилась. Пока еще не совсем. На то, чтобы сочинить вторую книгу, потребуется еще полгода… а потом, после редактуры и отправки в издательство, может пройти еще год, а то и больше, прежде чем мне предложат договор на публикацию. Если вообще предложат. Сколько еще я готова работать в кофейне за сущие гроши, не имея за плечами никаких достижений, прежде чем окончательно сдамся и признаю, что родители были правы?

Мы выходим из прохладного зала кафе на раскаленную солнцем улицу.

– Я рада, что мы смогли побеседовать сегодня, – говорит Лара, поворачиваясь ко мне.

– Я тоже. Не терпится начать новый роман.

– Приятно слышать. Честно скажу: мне очень нравится идея поработать с тобой, но при этом не хочется, чтобы мы обе тратили время впустую, понимаешь?

Я киваю, хотя от такого ультиматума внутри начинает шевелиться колючий ледяной ком. Смысл ясен: или приносишь мне идею для бестселлера, или мы расстаемся.

С Марго мы познакомились на первом курсе университета. Прихожу я в кабинет к своему преподавателю Энтони Робертсу, чтобы обсудить с ним мою статью «Введение в законодательство о регулировании СМИ», а там Марго трахается с ним прямо на столе. С тех пор, сидя на семинарах и слушая лекции о различиях в нормативных требованиях к печатным и вещательным СМИ, я не могла забыть, что Энтони Робертс закусывает губу за секунду до оргазма.

Спустя несколько недель я наткнулась на Марго, рыдающую в секции свободного доступа в библиотеке. Мы пошли в бар, и она долго и горестно рассказывала, как безумно любит доктора Робертса, а он, оказывается, еще как минимум с двумя девчонками из кампуса спит. А потом Марго умыкнула с барной стойки бутылку текилы, и мы распили ее по дороге домой, подбадривая друг друга криками «Оле-оле!» и ржали, как две идиотки. Так и подружились.

Я должна встретиться с Марго минут через сорок пять, но настроения нет вовсе – рукопись провалилась, а Лара выставила мне ультиматум, вцепившийся в мозг пружинным капканом. Мне паршиво, конкретно паршиво. И я даже не знаю, что хуже: отменить посиделки из-за того, что фестиваль жалости к бедной себе лучше справлять в одиночестве, или все‐таки прийти и испортить Марго вечер своей кислой физиономией. Джек бы сейчас велел мне взять себя в руки, топать на встречу с подругой и забыть обо всем хотя бы на пару часов. Значит, так я и сделаю.

От асфальта поднимается такой жар, что до ресторана я добираюсь вся мокрая и запыхавшаяся, но нелегкий путь окупается роскошным видом на лондонские высотки, открывающимся из бара на крыше. Стеклянные небоскребы переливаются над горизонтом, справа блестит Темза, отсюда, с высоты, кажущаяся такой чистой, что хочется в нее нырнуть. И если следующие пару часов получится удержаться от падения в бездну уныния, будем считать, что я победила.

Марго в ослепительно-белом платье, подчеркивающем ее природную смуглость, дожидается меня в углу, потягивая коктейль. Я направляюсь к ней, лавируя между столиками, и напоминаю себе, что нужно улыбаться, выглядеть веселой и ни в коем случае не думать о том, что я, вероятнее всего, совершенно зря бросила карьеру и вернулась в Кроссхэвен. Марго, заметив меня, улыбается во все тридцать два, и я просто не могу в очередной раз ею не залюбоваться. Подружка сгребает меня в объятия, и я чувствую запах английской груши и фрезии – ее любимый парфюм от Джо Малоне.

– Я заказала тебе напиток, – сообщает Марго, пока я усаживаюсь на место.

– Спасибо.

– Наша встреча чуть не сорвалась – я тут с такой невестищей мучаюсь, слов цензурных нет! У нее вообще отсутствует понятие «рабочие часы», запросто может позвонить мне посреди ночи с каким‐нибудь дурацким вопросом про импортный шелк. Я уже всерьез подумываю ей транквилизаторы в чай подсыпа́ть. А то она тут потребовала, чтобы я вот прямо сейчас все бросила и сегодня же мчалась в Ньюквей смотреть какие‐то подсвечники.

– Вот уж повезло жениху с сокровищем…

Марго смеется. Несмотря на периодические жалобы, она обожает свою работу. Заниматься организацией свадеб она мечтала, что называется, с младых ногтей, – ее мама как‐то рассказывала мне, что в детстве Марго часами могла пересматривать видеозапись со свадьбы родителей по кругу. Как диснеевский мультик.

– Ну, как прошла твоя встреча? Я жажду услышать подробности!

А я вот абсолютно не жажду делаться подробностями катастрофы, которой эта встреча обернулась.

– К этому вопросу мы еще вернемся. – Я широко улыбаюсь, чтобы Марго не вздумала и дальше расковыривать свежую рану у меня в душе. – Давай-ка я тебе лучше про своего сталкера расскажу.

Ход с козырей себя оправдал на все сто: как только до Марго доходит, о чем я говорю, все ее мысли о моей книге мигом улетучиваются.

– Что?!

– Ну, про того парня, который ошивается по вечерам возле библиотеки и сидит на лавочке в парке, куда я на пробежку по утрам выхожу.